– Тьфу, забыл, – Хануман свернул хвост, освобождая проход. Из автомобиля послышался смех шарманщика.
– Ну и ну! – покачала головой Сандра, а Хануман, полностью удовлетворенный, взял чемодан и одним движением забросил его в багажник. Сандра юркнула на заднее сиденье, Хануман прыгнул за руль.
– Поехали! – скомандовал шарманщик неизвестно зачем, так как машина без подсказок взвизгнула и рванулась с места, усыпая дорогу красными искрами. Шарманщик облегченно вздохнул, снял шляпу, завел руку за голову и полумаску тоже стянул. Сандра увидела лицо человека средних лет, покрытое причудливой сетью белесых шрамов и фиолетовых рубцов. Глаза у него были серые и печальные, нос – картошкой и непропорционально маленький, лоб – потрясающих размеров – был изборожден канавами морщин, сам же череп оказался бритым и бугристым, с колючим пшеничным ежом пробивающихся волос. Шарманщик приветливо улыбнулся.
– Меня слишком хорошо знают те, кому не надо, – сообщил он. – Вынужден маскироваться, да и Хануман прибавил хлопот. Посуди сама: кто еще может разгуливать с обезьяной по городу, как не шарманщик?
– Я во всем виноват, ясное дело, – подал голос Хануман. Он ехидно посмотрел на товарища. – А в маске – в маске ты тоже из-за меня ходишь? Вечно он все на других сваливает, – пожаловался Хануман Сандре.
– Отстань, ничего я на тебя не свалил, – шарманщик отмахнулся от шофера. – Спору нет, я фигура приметная. Прошу извинить, что в суматохе не представился: меня зовут Бран. Занимаюсь подвигами, путешествиями, колдовством и кровавыми финальными поединками один на один с главными злодеями. Много где побывал и оставил добрую память в легендах и сказаниях тысячи миров. В настоящее время выполняю очередное задание – не самое легкое, но, не буду сгущать краски, и не самое трудное из всех, что могу припомнить.
Хануман издал смешок и покачал головой.
– Вот бахвал, – прокомментировал он слова Брана, внимательно следя за дорогой. – Лучше расскажи, почему глаза у тебя грустные-прегрустные.
Бран вздохнул и обиженно зыркнул в сторону Ханумана.
– Тебе-то что до моих глаз, – сказал он не без зависти. – Твой-то волшебный хвост всегда при тебе. Видишь ли, – вновь обратился он к Сандре, у меня тоже есть нечто волшебное, но это не хвост, а голова. К несчастью, рыцари моего типа – так уж повелось – частенько остаются без голов, и головы, лишенные всего прочего, сохраняют свои чудесные способности и продолжают геройствовать. В конце концов находится кто-то из собратьев-чародеев, способный вернуть их в прежнее состояние – проще говоря, пересадить на другие плечи. Но этих лекарей порой не дождешься и сотню лет, а влачить существование в виде простой головы без ничего – удовольствие небольшое.
– И на чьи же плечи чародеи насаживают ваши головы? – осторожно осведомилась Сандра. Бран помедлил, потом плечами смущенно пожал и промямлил что-то невразумительное насчет поверженных врагов и высших интересов. Сандра решила оставить неприятную тему и спросила, чем же конкретным занимается голова Брана, будучи отделенной от ходовых частей.
– Ну, много чем, – оживился Бран. – Она, например, может дуть… я не знаю, существует ли в вашем мире история о большой голове, лежащей в чистом поле и сдувающей все и вся на сотню миль вокруг… но кое-где эта легенда живет и возбуждает умы. Еще такая голова умеет вещать и прорицать… воздействовать взглядом и словом, сталкиваться лбом, принимать пищу…
– В общем, здоровый лоб и изрядный тупица, – подвел черту неугомонный Хануман. – Рыцарь даже не пера и шпаги, скорее – дубины и палицы.
Бран рассердился.
– Между прочим, – он понизил голос до таинственного шепота, – Хануман страдает забавной болезнью: привычным вывихом челюсти. Случается, зевнет или, скажем, соберется чего-нибудь поесть, разинет рот – и щелк! обратно не закрыть. Расспроси-ка его поподробнее, где ему челюсть свернули.
Хануман послал герою обиженный взгляд.
– Я же ребенком был, – протянул он уязвленно. – Я же не касаюсь твоего детства. Уж там-то, если поискать, так вообще…
Но Сандра уже хохотала, предвкушая что-то необычное.
– Расскажи! – сказала она требовательно. – Все равно я от тебя не отстану.
– Не буду я рассказывать! – закричал Хануман в сильнейшем возмущении. Что это за шельмование!
Было, однако, поздно: Бран с веселым воодушевлением начал объяснять:
– Все вышло просто до смешного. Хануман, едва родился на свет, захотел лопать. Он ведь когда голоден, жаден до неприличия и ничего не соображает. Продрал он глаза, увидел солнце, протянул лапу – и цап! попробовал сожрать. И сожрал бы обязательно, не поспей папаша дать ему зуботычину. Дескать, не смей тянуть в рот что попало, – Бран не выдержал и прыснул.
Хануман, не в силах больше прикидываться и строить из себя обиженного, тоже скрипуче засмеялся и толкнул Брана локтем. Тот посерьезнел и сказал:
– Папаша у него, однако, был не из простых – ветрами повелевал, не больше и не меньше.
– Да переврали все, – перебил его Хануман, отсмеявшись. – Стал бы папик меня бить! Он во мне души не чаял. Просто сидели они с Индрой, пили-ели, вспоминали былые деньки. Индра, как выпьет, совсем бешеный делается – вот и приложил меня. У них с папиком даже ссора получилась, и были б поглупее – не миновать беды. Вообще, много врут. В одном, помню, мире сочинили, будто не я на солнце позарился, а – кто бы вы думали? – какой-то паршивый крокодил. А я тех крокодилов за свою жизнь… Что там говорить, – Хануман безнадежно махнул рукой и замолк.
– Не так он прост, как кажется, – шепнул Бран Сандра, которая, кстати, вовсе не считала Ханумана простым. – У него в запасе – десять тысяч уловок, он хитер десятком тысяч хитростей, а уж силен – даже трудно представить.
Обезьяна услышала и в долгу не осталась:
– Шутки шутками, но и Бран не промах. Приведись тебе, не дай Бог, узреть воочию хотя бы одного из полчищ демонов, сраженных его рукой, ты лишилась бы рассудка. И задание, которое мы с ним сейчас выполняем, вовсе не легкое и даже не трудное, а чрезвычайно сложное, и, боюсь, судьба готовит нам горькое поражение. Самое время объясниться, ибо мы, похоже, прибыли на место.
К этому времени машина развила такую скорость, что ночной пейзаж за окном превратился в какие-то чернильные разводы без малейшей лазейки для света, и Сандра совершенно запуталась, пытаясь понять, где они сейчас и куда направляются. Хануман нажал на тормоз, Сандру качнуло вперед. Когда она откинулась обратно на подушки, машина стояла. Бран распахнул дверцу, вышел наружу и потянулся. Сандра терпеливо ждала, когда он пригласит ее последовать за ним. Бран не заставил долго себя ждать, и она ступила с подножки в тихую тьму. Ее глазам предстали бескрайние поля с далекими, беспокойно мерцающими огоньками на горизонте. Ни дерева, ни кустика, ни избушки на много верст вокруг – сплошное поле, засеянное овощами и рассеченное призрачной лентой дороги. Что творилось наверху, в безлунном небе, сказать не взялся бы никто; судя по тому, как оно давило, душной тяжестью, там скопились сонные сытые тучи.
