Патрик остановился в нескольких шагах от Сандры. Лицо его было ужасно: в свете прожекторов казалось, будто на желтый морщинистый череп легла снежная шапка. "Я, наверно, смотрюсь не лучше", – подумала Сандра, вспомнив о цвете своих волос.
Лидерц заговорил:
– Патрик, ответь нашей маленькой подружке искренне и честно: движет ли тобой добрая воля? Или кто-то заставляет тебя наступать на горло собственной песне?
Патрик глотнул. Видно было, что во рту у него пересохло и глотает он пустоту.
– Добрая воля, – выдавил он хриплым голосом.
Цыпленок развел крылышками:
– Убедилась? – спросил он со снисходительной жалостью. – Или еще нет? Спросим у него еще о чем-нибудь?
– Нет, не надо, – отозвалась Сандра. – Говори лучше ты. Чего ты от нас хочешь?
Услышав слово "нас", Патрик поднял глаза. В них зажглась робкая надежда.
– Сразу видно разумного человека, – похвалил Сандру Лидерц. – Ну что же – чего я хочу, ты уже знаешь. Но у тебя искаженное представление о происходящем. Так как выбора у тебя нет, тебе придется поверить мне на слово. Полагаю, ты наслышана о Мозаиках – Черной и Радужной?
Сандра утвердительно кивнула. Патрик никак не отреагировал.
– Отлично, – сказал Лидерц. – Но знаешь ты не все. Ты, конечно, считаешь, что Радужный Мастер сосредоточил в своих руках начала Добра, а Черный, соответственно, Зла? В какой-то степени это верно. И, чего греха таить, Черные миры всегда оказывались куда милее моему сердцу, хотя в последнее время я, как уже говорил, немного устал от них и всерьез подумываю о переходе на сторону Света – разнообразия ради. Впрочем, на фоне грандиозной панорамы, где все мы лишь статисты, это несущественно. Так вот: вся загвоздка в том, что Черному Мастеру на самом деле глубоко наплевать на зло – точно так же, как Радужному – на добро. Каждый из них строит свою модель только потому, что Сильнейший, о чьих помыслах и планах мы ничего не знаем, поручил им этим заниматься. Сами же они совершенно равнодушны к происходящему. Их завораживает работа как таковая, и пуще всего они боятся, как бы она не подошла к концу. Я хочу, чтобы до вас дошло: и добро, и зло одинаково по вкусу Сильнейшему – вот почему совершенно безразлично, с кем и куда вы отправитесь. Лишь одно неизменно: кто-то должен победить. Чья-то Мозаика должна быть достроена вперед другой, и почему бы победе не остаться за Черной Мозаикой? Никто из нас не ведает, зачем Сильнейшему понадобилась вся эта возня. Он призвал силы Света и Тьмы, а рыцари ринулись в бой без рассуждений. Да и смеем ли мы раскладывать по полочкам его замыслы? Не станет ли это дерзостью с нашей стороны? Вполне понятно, что я хотел бы получить от тебя черный осколок, Сандра. Сверх того – мне было бы гораздо приятнее, если бы лично ты отправилась со мною и сама дополнила Мозаику недостающим фрагментом.
Речь Лидерца лилась так складно, что Сандра заслушалась. Но под конец она очнулась, встряхнула головой и строго спросила:
– А как же мама с папой? Что будет с ними там, в Черных мирах?
Лидерц таинственно шепнул:
– Я скажу тебе. Мне известно, что Черная Мозаика не бессмертна. И пробьет час, когда все, кто страдал и мучился в ее плену, получат от Сильнейшего бесконечное – представь себе! – бесконечное блаженство во веки веков. А теперь рассудим здраво: коль скоро дело обстоит так, то бессмертна ли Радужная Мозаика? Если с гибелью Черной все станет чудесно, то с гибелью Радужной – что? Ответь сама. Не ввергнет ли она в итоге дорогих тебе людей во что-то прямо противоположное, в пучину горя и отчаяния? Как ты думаешь, что будет лучше для твоих родных – долгие, пусть очень долгие, но все же не вечные годы праздности и света, или вечное блаженство?
Сандра сделала вид, что размышляет. У нее уже давно сложилось собственное мнение об отношениях Сильнейшего, Мастеров, Тьмы, Света и людей, однако она не собиралась делиться своими мыслями с Лидерцем. Ее интуиция обострилась до предела, она отлично видела, насколько коварен Бартамон и чего от него можно ждать. Лидерц при виде ее задумчивости возликовал и пошел в наступление:
– Не хотел предлагать тебе сразу, но теперь предложу. Высшим подвигом будет, если ты доставишь Черному Мастеру два осколка. Тем самым ты докажешь, что племя людей чего-то стоит и способно отказаться от преходящих удовольствий, даже если ключ к ним лежит на ладони. Да-да, вообрази: ты положишь один осколок на правую ладонь, второй – на левую, и торжественно сделаешь свой выбор.
"Племя людей уже выбрало", – гневно подумала Сандра. Она посмотрела на Патрика, хранителя радужного осколка. Тот стоял столбом, глядя в землю.
– Хорошо, – сказала Сандра медленно. – Ты убедил меня. Я готова отправиться с тобой к Черному Мастеру. Но до того мне нужно переговорить с Патриком. Ведь второй осколок у него, и он должен сам мне его передать. Сам! – Сандра сдвинула брови, и Лидерц уступил.
– Ладно, – пискнул он неодобрительно, – я не могу возражать. Надеюсь, никакой каверзы не будет, ведь так? – И птенец запрыгал в сторону, отпуская лицеиста на волю. Патрик вздрогнул, вытаращил глаза. Его спина распрямилась, но колени мелко задрожали. Сандра сама не знала, на что рассчитывала. Да, Лидерц выпустил паренька, но далеко не ушел и продолжал следить. А Сандре требовалась минута, меньше минуты – теперь она ясно читала в Патриковых глазах, что ей, возможно, хватит и нескольких секунд, что есть еще одна причина, по которой Патрик не может хотеть оставаться с Бартамоном, и он готов, давно готов ее услышать и сделать так, как надо…
Справа от нее раздался шорох. Сандра краем глаза – в очередной раз за эти долгие сутки – увидела, как мохнатая молния летит ей на выручку. Хануман прыгнул и, будучи еще в воздухе, крикнул Лидерцу: "Принеси воды в решете! "Цыпленок застыл неподвижно, с широко раскрытыми остановившимися глазами. "Какой воды? – не поняла Сандра. – В каком решете? "Хануман приземлился на полосу, присел перед Лидерцем на корточки и плюнул прямо в глаза едкой слюной. Лидерц ожил, завизжал от боли, схватился за глаза кончиками крыльев и принялся кататься по бетону. Вдруг он начал плакать навзрыд. Сандра припала к уху Патрика и быстро зашептала. Двумя руками она взяла его правую кисть, тут же их отдернула, и что было у них в ладонях, никто не заметил. Патрик глядел на нее безумным, перепуганным взглядом и автоматически кивал головой.
– Сволочь! Выродок! – Лидерц постепенно приходил в себя и протирал слезящиеся глаза. Он вскочил, готовый ринуться в погоню за Хануманом, в ярости не думая, чем это может для него обернуться, но того и след простыл. Взъерошенный, всклокоченный птенец резко поворотился и уставился на Сандру с Патриком. Те стояли плечом к плечу и спокойно (Сандра чуть более спокойно, чем Патрик) выдерживали его испытующий взор.
– Все в порядке, – объявила Сандра и украдкой стиснула руку Патрика. Осколки у меня. И я намерена сопровождать тебя в путешествии к Черному Мастеру.
Глава 9
Перед рассветом
Лидерц не мог поверить в свою удачу. Уж больно ловко все уладилось, слишком просто! Он, из кожи вон лезший, чтобы повлиять на Сандру и вызвать в ней искреннее желание достроить Черную Мозаику, сам не имел понятия об искренности и повсюду видел козни врагов. Ему было начхать на Мастеров с их работой, на Сандру с ее миром, на Сильнейшего. Ему было глубоко безразлично, кто побуждает его злодействовать – Сильнейший ли, Хозяева Тьмы – все равно, ибо больше всего на свете он любил обман и власть. Лидерц и не помышлял о переходе на сторону Света, справедливо считая, что там ценятся совсем другие качества. Поэтому у него не укладывалось в голове, как это Сандра может быть честной в своем стремлении его сопровождать. Впрочем, самоуверенность и мания величия взяли верх над осторожностью, и Лидерц облегченно вздохнул. Он, правда, тут же вспомнил о выходке Ханумана, но беспечно расценил ее как мелкую месть проигравшего ничтожества.
