После этого Тофер вернулся на вечеринку, а я, выждав две минуты, – больше по привычке, чем по какой-то еще причине, – вышла наружу и отправилась к своей машине, припаркованной в паре километров от дома. Дул легкий ветерок, я сняла вьетнамки и, держа их в руке, пошла босиком и то и дело задирала голову, чтобы посмотреть на звезды.
Я подумала о тех светящихся наклейках в виде звезд, которыми были покрыты стены комнаты, где мы сидели с Тофером. Они выглядят красиво, но только до тех пор, пока нет возможности сравнить их с настоящими. Я вспомнила того парня у бассейна и его галактическую теорию. Когда я в следующий раз взглянула вверх, то подумала: интересно, какие из этих звезд – ведь все они казались такими постоянными и неизменными – еще не сформировались до конца?
Древний покачал головой, ощущая вес каждого прожитого года, той мудрости, которую, как ему казалось, никто не был способен воспринять.
– Ты обязана попытаться, – произнес он, и его голос был лишь немногим громче шепота. Он на мгновение прикрыл глаза, но тут же снова открыл их и заставил себя продолжить: – Ты должна использовать каждый шанс. Иди, попытайся, посмотри, что получится. А если не получится – особенно если не получится ничего – возвращайся назад и приноси с собой полученный опыт, знания, заработанные тяжким трудом, и свою историю. И когда-нибудь ты без колебаний и сожалений сможешь сказать: «Однажды я осмелилась дерзнуть».
К. Б. Маккаллистер, «Извлечение двоих», Hightower & Jax, Нью-Йорк
Глава 19
Следующим утром я подскочила в кровати как укушенная, потому что телефон издал двойной звук уведомления о сообщениях, и схватила его, уронив половину предметов с ночного столика. Прищурившись, я посмотрела на экран в надежде, что это сообщения от моих подруг. Может быть, Бри и Тоби решили помириться? Или Палмер хочет сказать, что больше не сердится? Но когда увидела, что там на самом деле, понурилась: это были всего лишь два календарных уведомления.
Отец, предвыборная встреча, Нью-Йорк – 12.00.
Кларк, выступление!!! Нью-Джерси – 15.00.
Глядя на напоминания, особенно на количество восклицательных знаков во втором, я поняла, что за всем происходящим я совершенно о них забыла и тем более не сообразила, что оба этих события проходят в один день. Насколько я понимала, на мероприятии отца мне не нужно было присутствовать: ни Питер, ни он сам ничего об этом не говорили. Так что я была свободна.
Я снова упала на кровать и проверила расписание на день – в нем больше ничего не значилось. Вероятно, я специально освободила этот день, чтобы поехать на выступление Кларка. Но теперь перспектива полностью свободного дня – особенно в свете вчерашнего открытия – выглядела по меньшей мере непривлекательной. Я принялась писать Майе, чтобы перехватить какие-нибудь прогулки, и даже согласна была на общение с кошкой, но тут экран погас: батарея села.
Первым делом я решила извиниться перед Тоби и пообещать ей больше никогда над ней из-за этого не смеяться, но потом вспомнила, что случилось. С усилием заставила себя вылезти из кровати и пошла вниз, зевая, одетая в пижамные шорты и ту самую футболку «Спроси меня про Братство Света» – я ее так и не вернула.
– Доброе утро, – сказал отец, когда я вошла в кухню. Он стоял неподалеку от кофейника, но было впечатление, что он не пьет кофе в ожидании меня.
– Привет, – ответила я, потирая глаза, и пошла к холодильнику, чтобы достать апельсиновый сок. Он был в рубашке и пиджаке, но без галстука – так он одевался, если кампания проходила летом. Впрочем, волосы все еще были уложены на пробор.
– Ну, – сказала я, отпивая сок и ожидая, пока мозг проснется, – у тебя сегодня мероприятие?
– Вроде того, – отец пожал плечами. – Это не мое мероприятие. Просто губернатор хочет, чтобы я сказал пару слов.
Я кивнула, продолжая попивать сок. Даже спустя все эти годы я не могла понять, как в политике это работает. Мой отец и губернатор штата Нью-Йорк терпеть друг друга не могут, но, может, последний хочет примазаться к истории о снятии с отца всех обвинений? Все должна была прояснить пресс-конференция в понедельник, которую готовил Питер.
– Но я хочу тебе кое-что показать, – улыбнулся отец.
– Ладно, – я окинула взглядом кухню.
– Это снаружи. – Он двинулся к боковой двери. – Готова?
– Конечно. – Я поставила стакан, в крайнем удивлении размышляя, что бы это могло быть.
Честно говоря, я даже не знала, что меня сможет обрадовать, если, конечно, за дверью не стоят Палмер, Тоби и Бри, которые помирились и больше не злятся ни на меня, ни друг на друга, а вместе с ними Кларк и Берти, и все каким-то образом наладилось и стало как раньше. Я вышла за дверь, и небывалая жара чуть не сбила меня с ног.
– Уф, – я поморщилась. Воздух был горячим и влажным, и создалось ощущение, как будто я встала под горячий душ.
– Да уж, – мой отец скорчил рожу. – Думаю, сегодня будет жарко.
– Будет?..
– Ладно, пойдем в гараж, – отец говорил быстро и почему-то взволнованным голосом. Мне вдруг вспомнилось одно рождественское утро: родители сидят на диване и смотрят, как я открываю самый большой подарок. Но ведь сегодня не Рождество, да и мой день рождения не скоро. Так в чем же дело?
Я вслед за отцом подошла к закрытой двери гаража, и огляделась на случай, если что-то упускаю. Но через мгновение он достал из кармана электронный ключ, взял его в руки, набрал в грудь воздуха и, еще не нажав кнопки, сказал:
– Я пока не собирался этого делать, но…
И тут мы оба подпрыгнули, услышав громкое «би-би». Я повернулась и увидела, как к нашему дому медленно и неуклюже подъезжает автобус. Он начал было поворачивать, но остановился и немного сдал назад, продолжая сигналить. На нашей тихой улице этот звук казался чересчур громким, так что с некоторых деревьев даже взлетели птицы.
– Что за черт? – раздраженно произнес отец и устремился к другому концу подъездной дорожки. Я пошла в нескольких шагах за ним, но, когда мы подошли ближе, слегка притормозила.
На боку автобуса было гигантское лицо моего отца – снимок с последней фотосессии для кампании. И надпись огромными красно-белыми буквами: «УОКЕРА В КОНГРЕСС». А чуть ниже нее, буквами меньшего размера – «ВПЕРЕД К БУДУЩЕМУ».
– Питер! – закричал отец, подходя к автобусу.
Его лицо покраснело, и, судя по тому, что всего пару секунд назад все было в порядке, я подозревала, что причиной тому вовсе не жара.
Двери со скрипом открылись, послышалось шипение воздуха, и через мгновение по ступенькам лихо спустился улыбающийся Питер:
– Боже, – он поморщился, – ну и жара сегодня! Хорошо, что в автобусе есть кондиционер.
– Откуда он вообще здесь взялся? – отец посмотрел на автобус. – Когда это мы успели решить, что начинаем кампанию?
