Все эти его загадки решительно ничего не проясняли, и Клава, скорчив недовольную гримасу, сказала мне, что у неё от всего этого разболелась голова.
Не скажу, что мы спали в эту ночь, так, дремали вполглаза. Лично я не ждал от соотечественников особой подлянки, а вот у Клавы и её бодигардов, похоже, не было полной уверенности в том, что нас всех здесь не кончат, как ненужных свидетелей.
Но ни один из бравых подчинённых капитана Мисюркеева даже не зашёл в укрытие, где стоял наш автотранспорт. Разумеется, не считая тех, кто накануне тянул и подсоединял их кабель к местной элекросети. Я вообще решил, что именно наличие здесь действующего генератора и стало главной причиной прибытия сюда всей этой явно секретной гоп-компании с её дорогими игрушками.
Над пустыней ещё не встало солнце, когда возле радиомашин началось какое-то движение. Солдатики Мисюркеева вдруг разом забегали как укушенные, начав рассаживаться по машинам и заводить моторы. Одновременно с этим к нам прибежал запыхавшийся связной, передавший нам приказ капитана – запускать двигатели и пристраиваться к отъезжающей колонне. При этом я так и не понял, ехал ли в ней сам Мисюркеев.
Этот приказ мы выполнили оперативно. Наскоро попрощались со старшиной Карпиловым и его солдатами и вывели наши «Виллисы» из укрытия на свежий воздух.
Пока мы это проделывали, орава набитых солдатами легковых вездеходов и грузовых ГАЗ-63 тронулась с места, быстро оставив позади КУНГи со всеми их антеннами.
Мы ехали в хвосте советской колонны, держа некоторую дистанцию. Продолжалось это около часа, причём ехали мы не в ту сторону, откуда прибыли накануне, а почти строго на север. Затем от русской колонны отвалил и подъехал к нам широкий и угловатый ГАЗ-67Б, один из пассажиров которого, незнакомый нам молодой типчик в офицерской фуражке, сообщил, что вон за теми холмами мы можем сворачивать и отправляться куда угодно.
Затем офицерик привычно пожелал нам счастливого пути, его «газик» развернулся и, подпрыгивая на неровностях, помчался догонять своих.
Клава продолжала некоторое время вести машину по следам русской колонны (у неё явно не было уверенности, что по нам не начнут стрелять, если мы отвернём раньше времени), а затем дисциплинированно свернула в положенном месте. За ней повернули и остальные два наших джипа. Судя по всему, русские знали местность, поскольку на месте нашего поворота имелись едва заметные колеи – похоже, раньше здесь ездили, причём неоднократно.
Потом Клава выехала на невысокий холм и оттуда, как мне показалось, с заметным облегчением, смотрела вслед быстро удаляющимся от нас советским машинам.
Но в какой-то момент их колонна неожиданно остановилась, хотя моторов не заглушила.
– Они что, передумали? – спросила у меня заметно встревоженная Клава, глядя, как вокруг ГАЗов медленно оседает пыль. – Хотят вернуться и всё-таки грохнуть нас?
– Не спеши с выводами, – ответил я на это, будучи и сам ни в чём не уверен.
Вслед за этим Клаудия и я вооружились биноклями.
В оптику стало видно, что русские вовсе не собирались поворачивать вдогонку за нами.
Оказалось, что они просто стояли на месте. При этом некоторые вояки вышли из машин и во все глаза смотрели в небо. В руках некоторых, как и у нас, были бинокли.
– Смотри! – услышал я удивлённый голос Клавы.
Я и сам видел – что-то у них там произошло. Русские солдаты и офицеры из затормозившей колонны неожиданно повскакали со своих мест и начали радостно прыгать, обниматься и размахивать руками, некоторые бросали вверх свои панамы и фуражки. При этом физиономии у них были более чем довольными. Что такого могло случиться в Советском Союзе этим летним утром? Отменили талоны на мыло и табак? В очередной раз умер бог? Чудесно воскрес Ильич? Политбюро объявило о полном построении коммунизма? Или всё-таки произошло что-нибудь попроще?
В общем, в далёкой автоколонне воцарилась эйфория, переходящая прямо-таки в экстаз.
– Да вижу я, – ответил я Клаве, не отрываясь от окуляров бинокля. – Только непонятно, чему они так радуются?
– Не туда смотришь! – почти крикнула она у меня над ухом. – Посмотри на небо, идиот, левее автомашин!
Я задрал голову и увидел, что в вышине синего неба, у самого горизонта, появился большой белый парашют, под которым болталось на стропах что-то тёмное, округлой или близкой к этому формы. Потом от данного тёмного предмета отделилось что-то ещё (при этом была видна лёгкая вспышка, сопровождавшаяся облаком дыма), и в небе появился второй, бело-оранжевый парашют, значительно меньше первого. И под ним болталось нечто, похожее на крошечную человеческую фигуру в ядовито-оранжевом одеянии.
Опустив бинокль ниже, я увидел, что русские военные разом бросили обниматься, завели моторы, вскочили в машины и погнали наперегонки в сторону опускающихся к земле куполов.
Да, без сомнения, под одним парашютом болтался человек, а под другим – нечто шаровидное.
– Что это было? – непонимающе спросила Клава, опуская бинокль и глядя на меня, словно профессор марксистско-ленинской философии на тарелкообразный НЛО с зелёными человечками внутри.
Клавкины бодигарды, скучковавшиеся возле машин у подножия холма и тоже изучавшие небо в бинокли, имели вид ещё более растерянный.
А я уже примерно понял, что это такое.
Ни фига себе, так вот какое задание было у людей майора Капитанова и капитана Мисюркеева!
И, скорее всего, таких вот групп по округе в тот момент болтались десятки…
– Поймай советское радио! Быстрее! – попросил я Клаудию.
Она всё так же непонимающе посмотрела на меня, но всё-таки послушно отошла к «Виллису», включила рацию и быстро нашла нужную волну.
В пустынном воздухе словно сгустился сдержанно-ликующий голос (как бы не Юрия Левитана), вещавший с продуманными паузами и интонациями:
– …16 июня 1962 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник «Рассвет» с человеком на борту. Пилотом-космонавтом космического корабля-спутника «Рассвет» является гражданин Союза Советских Социалистических Республик лётчик, майор Григорий Григорьевич Нелюбов. Старт космической многоступенчатой ракеты «Заря» прошёл успешно, и после набора первой космической скорости и отделения последней ступени…
– Это они о чём? – спросила Клава, по-прежнему упорно не понимая, что происходит.
– О космонавте, – ответил я. – И, судя по всему, первом в мире!
– О ком-ком? – опять не поняла Клава.
– Как бы тебе попроще-то… Космонавт – это такой пилот космического корабля. А космический корабль – это… Ты знаешь, что такое «космический корабль»?
– Ну, примерно. Представляю по популярным журналам и книгам. До последней войны о космических полётах, помнится, писали и говорили довольно много…
