Подбежав ближе, я увидел пару Баруховых автоматчиков, которые прятались за пальмами, держа на прицеле забор виллы.
А за забором всё так же не смолкали хлопки коротких автоматных очередей и гулкие одиночные выстрелы. Чувствовалось, что делать подобные дела чисто и тихо гориллы товарища Клойзнера были категорически не обучены, оно и понятно – это вам не мелочь по карманам тырить или крышевать лавчонки торговцев рыбой.
Я так понял, что телефон обитателям виллы обрезали сразу же, а на сигналы цветным дымом или ракетами здешняя полиция не должна была реагировать, как, впрочем, и на выстрелы…
Первое, что я увидел, заскочив через открытые ворота в выложенный каким-то светлым камнем двор, – знакомый развозной фургон с распахнутыми настежь дверями.
Жалюзи балконной двери и окон на втором этаже виллы были плотно закрыты. Если бы там вдруг случился стрелок с одним-единственным ручным пулемётом, он перекрыл бы намертво любое движение через ворота. Но в нужный момент у хозяйки виллы, как видно, не нашлось ни пулемётов, ни пулемётчиков…
Парадная же дверь на первом этаже виллы, перед которой в какой-то момент столпились точно бараны автоматчики гражданина Клойзнера, наоборот, была широко открыта, и стёкла в ней успели повыбивать явно автоматной очередью. Несколько шальных пуль зацепили и стены по сторонам от входа, отбив от них куски штукатурки, из чего я заключил, что бравы ребятушки Баруха были те ещё «снайперы». Всё-таки нынешние хозяева виллы были явными идиотами – в такие непростые времена жить за стеклянными дверями…
Слева, ближе к открытым воротам гаража, стояла красно-оранжевая малолитражка «Изетта». Уж не знаю, собирались ли на ней в момент нашего появления выезжать со двора, то ли, наоборот, загоняли машинку задним ходом в гараж…
В треугольнике между «Изеттой», фургоном и открытыми воротами лежало три свежих трупа. Два мёртвых охранника, рядом с которыми валялись короткие американские карабины «Гаранд» М1, в запачканных свежей кровью белых рубашках и тёмных брюках: один, толстый и лысый, лицом вниз, другой – удивлённой горбоносой физиономией вверх. И тут же разлёгся на боку один из бойцов «ударной группы» Клойзнера в продырявленной несколькими пулями замшевой куртке и грязных армейских ботинках. Под трупами уже подтекли порядочные лужицы крови.
Осматриваясь, я как-то рывком и совершенно неожиданно для себя узрел возле «Изетты» то, чего здесь точно не должно было быть. У переднего колеса малолитражки сидел и озирался здоровый серо-полосатый пушистый кот.
Блин, что – опять? С какой стати это, так и не объяснённое мне нанимателями явление возникло именно здесь и сейчас? Что это всё-таки означает, чёрт возьми?
Я нервно моргнул, мотнул головой – и кота не стало. Сбежал или мне всё-таки померещилось? Обдумывать это времени у меня не было.
Тем более что в этот момент, хрустя ботинками по рассыпанным перед входом стреляным гильзам и отколотой штукатурке, внутрь виллы один за другим наконец начала проникать вся эта банда потных алкашей – авангард «героев-автоматчиков» Баруха.
Одновременно четверо из них побежали вразвалочку за дом, направляясь явно к задней, кухонной двери.
Среди весьма нетехнично ломившихся через парадный вход бойцов возникла некоторая давка, при виде которой товарищ Клойзнер сморщился, словно попробовав чего-то кислого. Вот оно, раздолбайство в самом что ни на есть чистом виде – если бы в этот момент кто-нибудь, находящийся внутри дома, начал стрелять из автомата во входную дверь, он запросто положил бы прямо там минимум человек пять-шесть…
В гараже не стреляли (а может, там с самого начала вообще никого не было), а вот внутри дома перестрелка пошла в возрастающем темпе.
Бляха-муха, да с кем там можно было так долго возиться? Дом-то был не особо большой – от силы два десятка комнат на первом этаже и примерно столько же на втором.
Но нет, в ответ на тихие очереди «Стэнов» в доме всё так же бахали громкие, но редкие пистолетные выстрелы.
Радовать лично меня тут могло только то, что, похоже, на дурацкое счастье товарища Клойзнера и его туповатой банды, обитатели виллы были вооружены так себе…
– Yva! – скомандовал Барух, явно на нервной почве переходя на французский.
Через минуту мы с ним были уже внутри виллы.
В обширном холле на первом этаже горел электрический свет, через разбитые оконные стёкла тянуло ветерком. Сквозняк колыхал шёлковые занавески, на отделанном натуральным деревом полу под нашими ногами хрустели стёкла от разбитых шальными пулями плафонов под потолком.
Вбежавшие в дом перед нами бойцы какое-то время нервно топтались на месте, а потом наконец разделились и рванули по коридорам, вправо и влево от входа, вдогонку за «ударной группой». А вокруг нас были новые трупы, куда же без этого…
Ближе всех на полу холла, среди опрокинутых кресел лежало двое убитых в тёмных костюмах и галстуках. Один с зажатым в вытянутой вперёд правой руке «Люгером», возле второго лежал короткий автомат МАТ-49. У дальней стены, скорчившись и из последних сил зажав ладонью явно смертельную рану под левой грудью, лежала мёртвая, смуглая и темноволосая женщина в тёмном платье и заляпанном красным белом переднике – явная горничная или прислуга, которую застрелили исключительно «для порядка».
Правее трупа горничной, у стены, рядом с упавшим плашмя на пол то ли шкафом, то ли комодом, лежали без признаков жизни двое махновцев Клойзнера-Клогнака. Н-да, среди прочей упавшей мебели тела этих бандюков были явно на своём месте…
Ещё одного Барухова «орла» с окровавленным лицом, тоже выглядевшего довольно безжизненно, вытаскивали на свежий воздух, под микитки, два коллеги.
На мой взгляд, как-то дороговато обошлась Баруху эта чёртова вилла, раз уж я видел минимум трёх убитых с нападавшей стороны…
Где-то справа, там, где должны были быть коридор и лестница, ведущая на второй этаж виллы, продолжали стрелять. Причём там вдруг зачастил какой-то слишком уж громкий автомат. Не дай бог, если обороняющиеся вдруг очухались…
Барух немедленно рванулся туда, изрыгая на бегу проклятия на французском и, как мне показалось, на иврите.
Я поднял за ремень и закинул за спину МАТ-49 убитого охранника (что характерно, из него, похоже, ни разу так и не успели выстрелить), после чего двинул за ним.
Мы с Клойзнером пошли на хлопки «Стэнов» и громкие чужие выстрелы.
На полу, в застеленном зеленоватой ковровой дорожкой коридоре первого этажа (двери всех комнат были закрыты, похоже, здесь располагалось что-то вроде служебных помещений) нам попалось ещё двое убитых – привалившийся к стенке, по которой он сполз на пол, Барухов боевичок с пулевой дыркой над переносицей и ещё один, почему-то босой, охранник в расстёгнутой светлой рубашке и полосатых брюках с подтяжками, лежавший лицом вниз, ногами ко входу. Толку ни на сантим, а количество трупов всё увеличивалось…
В самом конце коридора мы не без труда рассмотрели такую картину – укрывшаяся за массивными перилами ведущей наверх лестницы растрёпанная баба в голубом платье стреляла в нашу сторону экономными короткими очередями из автомата МАС-38 (смутно знакомый мне довоенный предшественник МАТ-49 с деревянным прикладом и более тонким, длинным стволом).
