Предварительные отчёты о проведённой операции мне показали, и там действительно было чёрным по белому сказано, что агента, которого забирал фальшивый С-54, захватить живьём не удалось. Причём указывалось, что его застрелили, а потом и сожгли его тело сами же американцы, чтобы он не достался противнику живым. Последнее утверждение выглядело вполне правдоподобно.
Также я мельком увидел и представления к правительственным наградам на всех участников операции, кроме, разумеется, нас с Клавой. На Павлова, Игнатова и Филатова майор Дорофеев оформил представления к орденам Красной Звезды, а на всех прочих «принимавших участие» – к медалям «За Отвагу» и «За боевые заслуги».
Утвердили эти представления наверху или нет – не знаю, проверить всё равно не было ни желания, ни возможности.
Не исключаю, что вполне могли не только утвердить, но даже и наградить самого майора Дорофеева орденом Ленина или «Боевым Красным Знаменем». Тем не менее порадовал сам факт того, что официально, по документам, нас с Клавой там в момент операции как бы и не было совсем.
Мы улетели через сутки с небольшим после окончания всей этой истории с подвернувшейся оказией – на зелёном Ли-2 с красными звёздами и жёлтым номером «08», возившем в здешние советские гарнизоны почту и ещё много чего из числа срочных грузов (в Дорчестер самолёт доставил, к примеру, столь долгожданное свежее кино).
Этот почтовый борт прибыл сильно раньше графика, поскольку вышестоящее командование затребовало документы по проведённой операции, и специально за ними на этом Ли-2 прибыл очень серьёзный и деловитый офицер связи в звании капитана. Потом этот усатый капитан возвращался на континент вместе с нами (тем же бортом) и всю дорогу предельно подозрительно косился на нас и в особенности на мою спутницу.
Во Франции мы приземлились на небольшом советском военном аэродроме в районе Кале и без проблем покинули его, быстро миновав зачехлённые Миги и привычный шлагбаум со скучающим у караульной будки часовым в стальной каске.
Добравшись в городе до первого же телефона-автомата, Клава позвонила своим, и буквально через полтора часа её люди приехали за нами.
А уже утром того же дня мы были в знакомом поместье в окрестностях Ле-Мана, где, как оказалось, всё ещё справляли продолжительные поминки по погибшим накануне Клавиным бодигардам. Я даже не думал, что у французов тоже принято нажираться до такого состояния…
Однако долго отдыхать Клаудия явно не собиралась. Похоже, моя напарница взяла след, и теперь её подталкивал ещё и нешуточный охотничий азарт.
Безумная гонка продолжалась, и теперь наш путь лежал на юг.
История 4
Битвы в пути. Африканские страсти и космонавт вам на голову
Обширная пустыня северо-западнее реки Нигер между Уагадугу и Тимбукту. Договорные территории Французской Западной Африки. Африка, 13 июня 1962 г.
– Пора вставать!!
Кто-то сильно тормошил меня за плечо.
Сон, в котором присутствовали новогодние уральские мотивы, сугробы зимнего Краснобельска, стужа и даже площадь с ледяными скульптурами, отпустил меня далеко не сразу.
Сначала я понял, что лежу в одних пропотевших труселях на очень жёсткой койке среди непривычной жары в какой-то экзотического вида комнате, вполне в стиле древних фильмов про похождения бравого сэра Лоуренса Аравийского.
И только потом, рывком, я вспомнил, что вокруг шестидесятые и «альтернативная» Африка, а если конкретнее, отель с громким названием «Azalai Le Grand Hotel» в Бамако. У нас тут уже давным-давно независимое Мали, а здесь это была всё ещё часть Французской Западной Африки, именовавшаяся в те времена Французский Судан – ещё не вполне независимая от Парижа территория, где только-только собирались провести всеобщие демократические выборы и прочие референдумы о независимости.
А стало быть, смутно знакомая голая загорелая женщина, которая только что трясла меня за плечо, была напарница и «боевая подруга», имя которой я спросонья вспомнил тоже не сразу. Потом, когда имя Клава или Клаудия наконец всплыло в моих мозгах, всё начало становиться на свои места. Всё, кроме обстоятельств прошедшей ночи. Что выглядело странно, учитывая отсутствие какого-либо пьяного расслабона на сон грядущий.
Хотя с момента возвращения из Англии это была уже не первая наша совместная ночка. Как говорится, однажды ей вдруг захотелось сблизиться ещё больше, а я не сопротивлялся. Ваш покорный слуга ни разу не альфонс, но и отнюдь не евнух. Ну а описывать весь этот, с позволения сказать, интим выражениями в стиле «его рука скользнула вниз по её крутому бедру» – увольте, пусть про это авторы и авторши разухабистых (как кажется этим самым авторам) бабских романов в сто первый раз напишут.
В реальности-то всё обычно выходит скорее по Антону Павловичу Чехову – как-то стыдно и второпях. И ещё – не верьте, ребята, злостным измышлениям в духе Тинто Брасса обо всех этих невероятно романтических соитиях посреди тропической жары. Потные женщины – это, увы, на сугубого любителя, так же как и тёплая водка с подтаявшим холодцом. Может и ненароком стошнить, прямо в процессе…
– Что такое? – спросил я, окончательно разлепляя сонные вежды.
– Подъём! – повторила Клава. – Сегодня вылетаем! Забыл?
– Никак нет, – ответил я и тут же добавил: – Уже.
А чего именно «уже», честно говоря, сам не понял. Прямо как у Ильфа и Петрова, где у «слесаря-одиночки с мотором» В. Полесова политическое кредо выражалось единственным и столь же непонятным словом «всегда»…
Слава богу, что дальнейшего связного разговора не было, и, пока я тёр глаза, сидя на койке, Клаудия потопала в примыкающую к номеру ванную.
Номер на втором этаже (а пресловутый отель «Azalai» был двухэтажным), где мы в данный момент обосновались, был не из дешёвых, даже с ванной, где были мыло, полотенце и вода в кране – по здешним меркам просто королевская роскошь. Правда, сама ванна и сантехника в ней относились явно к первой половине 1930-х, временам, когда у нас спасали со льдины челюскинцев, во Франции дружно голосовали за Народный фронт, а в Германии за Гитлера, испанцы свергали своего короля Альфонса и вообще в мире происходило ещё много чего эпохального.
Пока что эти «свидетельства иных времён» исправно работали, вот только, судя по всему, вода тут была тёплой во все времена года, исключительно за счёт нагрева в водопроводных трубах. Зимы-то в этих краях, как легко догадаться, вообще не бывает, а ночами температуры ниже +20 бывают тоже нечасто.
Вообще мы прилетели в Бамако из Марселя три дня назад на видавшем виды рейсовом Локхиде «Супер Констеллейшн» «Air France», с промежуточной посадкой в Касабланке. Я обратил внимание на то, что по здешней Африке кроме неторопливых французов (в Бамако самолёты «Air France» прилетали не чаще одного-двух раз в неделю) почему-то достаточно активно летала шведская «SAS». Хотя различным нейтралам, в свете последних событий, легче всего было сохранить за собой и рынок авиаперевозок, и исправный авиапарк…
