– Не мало, – ответила Клава. – Лишние свидетели в нашем деле совсем ни к чему. Плюс соображения облегчения воздушного судна. В крайнем случае могу управлять я, да и ты, насколько я понимаю, тоже вполне справишься с этим…
Спорить с этим смысла не имело, хотя я и не был так уж уверен в своих пилотских талантах. Но, мы же, в конце концов, не Валерий Чкалов с Михаилом Громовым и летим вовсе не через Северный полюс…
– И какие планы после того, как мы долетим до места? – уточнил я на всякий случай.
– На месте нас должны встречать. Разгрузимся, Антуан вернётся обратно, а мы приступим к поискам.
Это тоже не вызывало особых возражений.
Между тем наш дорогой пилот нахлобучил на голову радионаушники, нацепил на нос пижонские зеркальные очки и наконец запустил моторы. Чихнув несколько раз, они завелись, и по фюзеляжу С-47 сразу пошла лёгкая вибрация.
– Взлетаем! – объявил Антуан, и я ощутил, что самолёт, слегка подрагивая на неровностях, покатился по рулёжке к старту.
За пожелтевшим плексом иллюминаторов мелькали ангары и самолёты на стоянках.
После довольно длинного разбега, во время которого наш пилот постепенно прибавлял газ, в какой-то момент возникло ощущение пустоты под ногами – похоже, мы наконец-то взлетели. Потом последовал лёгкий клевок. Кажется, Антуан убрал шасси.
«Дуглас» описал широкий круг над ВПП и перешёл в набор высоты. Аэропорт постепенно растворялся в жарком мареве за нашим хвостовым оперением.
Клава удалилась в пилотскую кабину: видимо, ей там было интереснее. А мне оставалось только сидеть на жёсткой лавке, пропахшей бензином, выхлопным газом и ещё бог знает чем, грузовой кабины и таращиться в узкие иллюминаторы. В основном на знойное африканское небо и плывущую внизу землю.
Спустя какое-то время разнообразные островки зелени практически перестали мелькать внизу, и преобладающим цветом пейзажа стал однозначно жёлтый. Желтоватая пустыня монотонно плыла под нами, и глядя на это перемежаемое редкими облаками однообразие, я начал потихоньку задрёмывать под гудение двигателей, тем более что на высоте в самолёте было довольно прохладно, а болтанка и «воздушные ямы» почему-то почти не ощущались. Так прошёл час или около того.
– Ты что, заснул? Проснись! – неожиданно заорал рядом с моим ухом голос Клаудии.
Наверное, я действительно заснул, раз категорически не услышал, как она подошла. Дёрнувшись, я открыл глаза. Клава стояла рядом со мной, держась за борт кабины, и вид у неё был, мягко говоря, встревоженный.
– Что случилось? – спросил я и глянул в иллюминатор. Вроде внизу была всё та же примелькавшаяся пустыня, а сверху знойное голубое небо.
– Пока ничего, если не считать того, что нас только что облетел одномоторный самолёт! – последовал ответ.
– И что?
– Похоже, это истребитель, только вот непонятно чей!
– Где? – удивился я.
– Заходит сзади слева! – крикнул нам из-за открытой двери пилотской кабины Антуан.
Я и Клава метнулись к иллюминаторам левого борта.
Ситуация очень напоминала историю, в которую влип Джеймс Бонд в фильме «Квант милосердия», том самом, где «французская актриса украинского происхождения» Ольга Куриленко столь технично сиганула с парашютом, будучи в вечернем платье и на шпильках, что умудрилась при экстремальном прыжке с малой высоты не только не потерять туфли с ног, но даже и каблуков не сломала! Вот только в нашем случае ситуация кардинально отличалась от киношной полным отсутствием на борту нашего С-47 парашютов, если только этот чёртов Антуан их где-нибудь не запрятал, именно на такой случай. Так что прыгать в случае полной жопы нам было некуда да и не на чем…
Действительно, метрах в двухстах от нашего «Дугласа» обнаружился остроносый поршневой одномоторный истребитель смутно-знакомого облика в песочно-коричневом камуфляже и без малейшего намёка на какие-либо номера и опознавательные знаки.
Насколько я понимаю в самолётах того времени, это был какой-то очень поздний «Спитфайр» модификации Мк.22 или Мк.24, с каплевидным фонарём кабины и многолопастным винтом.
Под брюхом истребителя торчал конформный подвесной бак, изрядно увеличивающий продолжительность полёта. Видать, издалека прилетел, сокол хренов.
– Что делаем? – крикнул наш пилот.
– Попробуй оторваться от него, – ответила Клаудия. – Может, отстанет…
В её голосе был сильный оттенок сомнения.
Антуан послушно прибавил газу и заложил резкий вираж вправо, со снижением. Почтенный «Дуглас» даже заскрипел от такого издевательства.
«Спитфайр» вроде бы пропал из виду, и Клава метнулась к ящикам, торопливо открыв верхний из них.
– Бери пулемёт, – скомандовала она мне и добавила: – Заряди и приготовься открыть огонь!
Сама она уже торопливо вставляла ленту в «Браунинг». Я достал из ящика второй такой же пулемёт и зарядил его.
В это время раздалось отрывистое «рды-ды-ть-ды-ды-тт-тт», и наш С-47 несколько раз довольно сильно ударило по левому крылу.
Я обернулся на звук – за стеклом иллюминатора мелькнула какая-то бледная «верёвка» – явная трасса, пулевая или даже пушечная.
– Не уходит? – крикнула Клава.
– Нет, атакует, мерзавец, – отозвался из пилотской кабины Антуан. – Он всё так же слева!
– Что за чёрт?!! Его не должно здесь быть!! – выдохнула Клава и приказала мне: – Ставь ствол на левый борт и возьми этого гада на мушку!
Сказав это, она рванула на себя верхний люк, поставила на место вертлюгу, а потом начала вставлять пулемёт в зажимы турели на потолке кабины. Я открыл иллюминатор и всунул пулемёт в вертлюгу, стараясь, чтобы лента из казённика свисала максимально ровно.
– Огонь по моей команде! – крикнула Клава. Я кивнул. Теперь в открытые люк и иллюминатор задувало потоком воздуха, от чего у меня заслезились глаза.
Залётный «Спитфайр» действительно держался всё так же слева, подойдя практически вплотную к нашей «Дакоте». Выпустив, явно для острастки, пару очередей, его пилот прекратил огонь и сбросил скорость.
Это было нам на руку.
Ведя стволом «Браунинга» переднюю часть фюзеляжа «Спитфайра», я отчётливо видел, как за прозрачным пузырём его кабины вертит башкой пилот в кожаном шлеме с поднятыми на лоб очками.
Похоже, он хотел получше рассмотреть неожиданно встретившийся ему С-47. Может, его интересовал наш бортовой номер, а может, он пытался выяснить, вооружён наш самолёт или нет. Возможно, он имел намерение отконвоировать нас, как особо ценный трофей, куда-нибудь в укромное место и там посадить. В любом случае, с его стороны это была большая ошибка…
– Огонь! – заорала где-то позади меня Клава срывающимся и каким-то не своим голосом.
Наши с ней пулемёты ударили практически одновременно, прошив «Спитфайр» из двух стволов.
