При этом о самом владельце документа можно было узнать только то, что он имел звание zastavnik («заставник» – это, по-моему, сержант) этой самой Югославской Народной армии и звали покойника Иво Ефтанович.
Что именно понадобилось людям маршала Тито в этих песках в самом сердце Африки, лично мне было совершенно непонятно. Хотя, если вспомнить то, что рассказывали мне про историю, которая произошла в Эль-Харабе под Танжером в августе 1958-го, и предполагаемую роль в этом эпизоде дорогого товарища Иосипа Броза, всё выглядело довольно логично. Кто ищет – тот всегда найдёт…
Пока я невесело размышлял таким образом, снаружи знакомо загудел мотор нашего «Виллиса».
Это наконец подъехала Клава на нашем джипе. Родезийский она, надо полагать, оставила где-то среди дюн. Повезёт же кому-то…
Я видел, как она выпрыгнула из машины, вытряхнула песок из своих тапочек и, оставив карабин на водительском сиденье, направилась прямиком в палатку.
Юнец в белой рубашке при её появлении опять начал мычать и извиваться. Клаудия вытащила кляп из его рта, и он сбивчиво заговорил, на сей раз на английском. Правда, как оказалось, сообщать что-либо ценное он не рвался, просто у него, видите ли, был насморк и с кляпом во рту он начинал задыхаться.
Моя спутница не стала затыкать ему рот, но пообещала пристрелить, если он вздумает пикнуть лишнее. В ответ пленный испуганно закивал.
– Вы родезийцы? – спросила Клава, выдернув кляп изо рта второго пленного. Того самого, усатого, которого я впервые видел в компании ныне мёртвого пилота «Вампира».
– Да, а откуда вы знаете? – ответил он, пытаясь отдышаться.
– Дело в том, что мы поймали и допросили вашего пилота Стюарта. И поэтому я даже не буду спрашивать о вашем имени и звании. Лучше скажите, кто это на вас напал и зачем?
– Мы этого так и не поняли, – сказал усатый офицерик. – Они же, чёрт возьми, не представились. Но когда они говорили на английском, акцент у них был откровенно балканский. А между собой они, по-моему, говорили на сербохорватском, я ещё со Второй мировой запомнил этот язык…
– Это действительно люди маршала Тито, – уточнил я по-русски, протягивая Клаве удостоверение осмотренного мной покойника. – Я тут по-быстрому обшмонал одного…
Услышав русскую речь, пленные переглянулись и посмотрели на меня с испугом.
– Югославы? Не может быть! – заметно удивилась Клаудия, но потом, просмотрев документ, только присвистнула.
– Действительно югославы, – сказала она и тут же перешла с русского обратно на английский, обращаясь к пленным: – Так что именно они от вас хотели?
– Понимаете, мэм, они напали неожиданно и убили всех, кроме нас двоих, – ответил усатый. – А потом они потребовали открыть наш походный сейф и начали рыться в нём. Спрашивали в основном о том, что мы здесь ищем.
– С вами всё ясно. Наверное, я не буду оригинальна, но повторю – так что же вы здесь ищете, уважаемые джентльмены? Пресловутый секретный русский аэродром, где-то у Тимбукту?
– Вам что, Стюарт и про это рассказал?
– И про это тоже. Но нас интересует вовсе не это. Скажите лучше, с пресловутыми «археологами» вы давно связывались?
– А о них вы откуда знаете?
– Отвечайте на вопрос, а то мы начнём разговаривать с вами по-другому!
– Около трёх часов назад…
– И что конкретно они вам сообщили во время последнего сеанса связи?
– Сообщили, что нашли то, что искали. И свои координаты. Карта у вас есть?
Клава сходила в машину за планшетом.
– Так куда именно они направились? – спросила Клаудия, разворачивая карту перед усатым.
– На вашей карте это квадрат 59. Туда направилась основная группа. А группа обеспечения и два бензовоза направились в квадрат 62.
– Значит, две группы? По сколько человек? Чем вооружены и как передвигаются?
– Примерно полсотни человек. Вооружены стрелковым оружием, плюс ручные гранаты, базуки и пулемёты. Полтора десятка автомашин, не считая бензовозов.
– Бензовозы-то им там зачем? – спросила Клава, делая карандашные отметки на своей карте.
– Честно, ей-богу не знаю, мэм…
– Ну и что? – спросил я у неё.
– Это довольно далеко, километров шестьдесят отсюда, – сказала Клава – снова непринуждённо переходя в беседе со мной с английского на русский. Было видно, что наши с ней разговоры на великом и могучем вызывали у пленных приступы чего-то вроде суеверного ужаса.
– Насколько я знаю, в этом квадрате есть какой-то заброшенный аэродром. О нём мало что известно, но, говорят, его когда-то использовали американцы. Но он не действует уже минимум года четыре, и там нет ничего интересного, кроме нескольких разбитых самолётов и полуразвалившихся технических построек. Разве что там что-то было запрятано сильно давно и очень глубоко… Дотемна мы можем туда и не добраться, даже если поедем прямо сейчас. А ведь нам ещё надо с моими мальчиками встретиться…
– Завтра так завтра, – согласился я. – Всё равно получается без вариантов, а полсотни вооружённых обормотов – это очень серьёзно…
Клава хотела что-то ответить, но так же, как и я, уловила сквозь привычный шум генератора какой-то слабый посторонний звук снаружи. То ли шорох, то ли чьи-то шаги.
– Иди проверь, – сказала Клава, на всякий случай доставая из сумки пистолет.
Я взял ППШ на изготовку и вышел из палатки, мысленно матеря себя на чём свет стоит. Тоже мне «специалисты» нашлись… А ведь нам надо было не только пленных допрашивать, но ещё и по сторонам смотреть. А то чужой-то невнимательностью мы воспользовались, но сами, по здравому размышлению, оказались ничуть не лучше, поскольку тоже почём зря клювом прощёлкали…
Выбравшись на солнце, я немного отошёл от палатки и оказался между дырявым, зачехлённым «Вампиром» и нашим джипом. А ещё через несколько шагов мне показалось, что за истребителем кто-то есть.
– Эй, кто здесь? – спросил я по-русски.
– Свои! – последовал неожиданный и чёткий ответ на том же языке.
Услышав это, я прямо-таки одурел. Всё-таки мы с Клавой умудрились наступить на те же самые грабли…
А через несколько секунд из-за хвостовой балки «Вампира» бесшумно вышел невысокий человек в комбинезоне цвета выгоревшего х/б с расстёгнутым воротом и армейской панаме знакомого фасона, такого же цвета.
Никаких знаков различия на незнакомце не было, но его панаму украшала маленькая серо-зелёная пятиконечная звёздочка с серпом и молотом. Рожа у него была типично славянская, только загорелая до черноты. Земляк, стало быть.
Вооружён этот предполагаемый соотечественник был АК-47 со складным прикладом. Его экипировку довершали небольшой рюкзак, «лифчик-нагрудник» с автоматными магазинами (самый примитивный, на завязках, из тех, что носили китайцы в Корее и партизаны Вьетминя во время индокитайской войны с французами).
