Под сводчатым потолком и на стенах ангара горели десятки пыльных ламп в проволочной оплётке, соединённых открыто проложенной проводкой (возможно, в идеале внутренности укрытия предполагалось чем-то обшить, это бы точно скрыло проводку). Но светили они как-то тускло, некоторые явно вполнакала, а некоторые не горели вообще – в цепочках огоньков темнели частые тёмные разрывы. Оно и понятно – за столько-то лет часть лампочек неизбежно должна была сдохнуть, тем более при полном отсутствии замены и обслуживания.
Слева от нас тянулся тёмный обширный ангар, уходивший метров на полсотни вглубь холма.
Тут могла спокойно поместиться эскадрилья двухмоторных самолётов, но сейчас перед нами предстал только одинокий распотрошённый, остроносый реактивный самолёт с высоким треугольным килем, в котором я опознал новейший для этих времён американский перехватчик F-102, он же «Дельта Дарт».
Впрочем, его состояние было далеко от лётной кондиции. Радарный отсек в носовой части был открыт, и его внутренняя начинка отсутствовала, по крайней мере частично. Двигатель перехватчика стоял на выкатной тележке позади самолёта, плексиглас открытого фонаря покрылся толстым слоем пыли, а крышки большинства фюзеляжных и крыльевых лючков были сняты.
Там и сям на бетонном полу лежали какие-то тряпки и инструменты, в коробках, жестяных ящиках и просто так, без оных. Дополняли беспорядок какие-то самолётные детали, тележки, стремянки и пара автокаров.
Создавалось впечатление, что местный техперсонал лихорадочно ремонтировал этот перехватчик, но бросил работу мгновенно, получив какой-то категорический приказ, скажем, о срочной эвакуации. На это указывал, например, какой-то, уже порядком запылившийся цветной журнал, называвшийся «Confidential», с портретом улыбающейся голливудской киноактрисы (по-моему, это была Джанет Ли), забытый явно впопыхах на сиденье одного из автокаров.
Справа от самолётного укрытия были размечены (это я заключил по поперечным относительно входа в укрытие цветным полосам на полу) «места парковки» аэродромной техники, в тот момент практически пустые. Когда мы вошли, там стояли только покрашенный весёленькой оранжево-чёрной клеточкой «Виллис» с табличкой «следуй за мной», три небольших колёсных трактора-буксировщика и несколько автокаров и прицепных тележек из числа тех, на которых транспортируют к самолётам авиабомбы, ракеты и прочий боезапас.
Похоже, остальная колёсная техника так и осталась ржаветь снаружи…
Ну а в правой относительно входа стенке ангара немного выдавался внутрь прямоугольник тамбура с раздвинутыми в стороны металлическими дверями, явно ведущими куда-то в нижние ярусы.
Отсутствие на данном объекте лифта ясно указывало на то, что вглубь земной тверди это сооружение уходило не особо сильно.
Когда мы вошли в открытые двери тамбура, увидели две покрашенные в серо-зелёный цвет металлические лестницы с перилами. Одна, узкая, вела наверх, вторая, пошире, – в нижний ярус.
Наверх здесь, судя по предельно пыльным ступеням, никто не ходил, а вот путь вниз был, что называется, «протоптан». К тому же в конце этой лестнице лежал вниз лицом, в неудобной позе с раскинутым в стороны руками, очередной покойник в уже примелькавшейся британской форме.
Обойдя трупака, мы спустились вниз, к ещё одной, открытой настежь металлической двери. За ней был довольно широкий и длинный коридор (высота потолка больше метра восьмидесяти, расстояние между стенками – метра три), по сторонам которого тянулись железные двери с натрафареченными на них фосфоресцирующей ядовито-жёлтой краской номерами. Часть дверей уже была открыта.
Из-за одной двери навстречу появился невысокий, плечистый туарег в синих одеждах, с автоматом «Стерлинг» на плече, обутый в самодельные ременные сандалии (по-моему, у них это была самая ходовая обувь), с открытым, не иначе как для разнообразия, лицом.
Клавины ребята за моей спиной шумно задышали, готовясь взять его на мушку.
Басмач в синем уважительно склонил голову и что-то прокурлыкал, обращаясь к Клаве на своём тарабарском наречии.
– Что он сказал? – спросил я, когда он закончил свой непонятный монолог.
– Сказал, что они убили семнадцать человек и взяли в плен четверых, включая и того человека, который был нужен нам. Он нас сейчас проводит…
– А свои потери? – уточнил я.
– Про это он ничего не сказал, – ответила Клава. – А я не спросила. Да и, в конце концов, какое нам до этого дело?
Безусловно, это было показателем правильного отношения к данному вопросу, но, судя по количеству трупов снаружи, выходило, что сами туареги тоже потеряли не меньше двадцати человек, но, похоже, сплошь «людей в чёрном». Или здешние вожди могли и вовсе не считать последних за людей?
Мы двинулись по коридору вслед за «человеком в синем».
Миновали несколько отпертых помещений. Внутри них были видны стеллажи, довольно густо заставленные деревянными и металлическими ящиками зелёного цвета с маркировкой «US Air Force» и «US Army». Туареги в чёрном аккуратно снимали ящики на пол и явно готовились выносить их наверх.
Руководили погрузкой и подсчётом трофеев несколько воинов в синем, подбадривавшие подчинённых гортанными командами и рассматривавшие содержимое некоторых открытых ими ящиков. Похоже, Клава не ошиблась в своих расчётах – оружие и боеприпасы здесь таки имелись.
По крайней мере, в нескольких открытых кочевыми басмачами ящиках я успел рассмотреть авиационные пулемёты «Браунинг» винтовочного калибра, автоматические карабины «Гаранд» М1 и М2, армейские пистолеты «Кольт» и разнообразные патроны в пачках, лентах и цинках…
По идее, это должно было сильно утешить наших новых диковатых «друзей».
Мы миновали ещё пару помещений и несколько лежавших на полу трупов.
Туарег в синем остановился почти в самом конце коридора, у комнаты с номером «12», в отличие от других снабжённой шифровым замком. Кроме этого на двери не крупно, но вполне внятно было написано по трафарету «DANGER! DO NOT ENTER!», что чётко указывало на наличие за ней чего-то нехорошего.
Остановившись, кочевник что-то сказал Клаве.
Та что-то ему ответила.
На полу рядом с дверью лежал газовый резак, с помощью нехитрой системы шлангов подсоединённый к двум разноцветным баллонам, и тёмные сварочные очки, а сам шифровой замок был надрезан автогеном более чем наполовину – на соединении косяка и двери хранилища просматривалась свежая вертикальная борозда с неровными каплями остывшего металла.
Видимо, это и было то самое предполагаемое вместилище вожделенных «Крокетов».
– Жан, продолжай, – скомандовала Клава по-французски кому-то из своих ребятишек и добавила: – Как вскроете дверь – сразу же зовите меня.
– А если там какая-нибудь взрывная «секретка», именно на случай подобного взлома? – предположил я.
– Да с чего бы это? – проявила скепсис Клаудия. – Раз эти уроды начали вскрывать дверь, значит, шифра они точно не знали, но при этом почему-то были уверены, что им ничего не грозит…
