3 февраля (22 января) 1878 года. Гавана
Поручик Игорь Кукушкин, комендант югоросского «Яхт-клуба» в Гуантанамо
Перед зданием гаванского вокзала Вильянуэва, построенным в мавританском стиле, стояло с полдюжины извозчиков. Первый искоса посмотрел на меня и спросил на ломаном английском:
– Садитесь, сеньор. Вам куда?
– Мне в порт, – ответил я.
– Десять песо, – нагло заявил водитель престарелой кобылы.
Конечно, деньги у меня были, но за десять песо, равные десяти серебряным американским долларам, я мог бы доехать из Гаваны обратно в Гуантанамо, может даже во втором классе. Я посмотрел на него с усмешкой и сказал на испанском – хорошо, что Наденька по средам и субботам заставляла меня говорить дома только по-испански:
– Спасибо, сеньор. Я тогда лучше прогуляюсь пешком, благо у меня есть карта.
Извозчик внимательно посмотрел на меня и вдруг спросил:
– Сеньор, вы же не гринго?
– Нет, – ответил я, – yugoroso.
Извозчик вдруг изменился в лице – презрительная усмешка превратилась во вполне дружелюбную улыбку на его черной роже – и чуть поклонился.
– Простите, сеньор, я не знал, – вежливо сказал он. – Довезу вас за одно песо. Поверьте мне – это хорошая цена. Просто для гринго у нас особые расценки…
Вспомнив питерских таксистов, я усмехнулся и ответил:
– За одно песо – туда и обратно. И подождете меня в порту, я там встречаю пассажиров.
– Вот и хорошо, сеньор, – кивнул извозчик. – Договорились. А откуда будут ваши знакомые?
– Из Нью-Йорка, – ответил я. – А что в этом такого?
Извозчик на мгновение задумался.
– «Саратога» еще не дошла до Эль-Морро, – начал он размышлять вслух, – а это значит, что у вас есть полтора часа. Хотите, я пока покажу вам Гавану? Дополнительно с вас ничего не возьму. И позвольте представиться: Оскар Санчес, извозчик и гид.
– Игорь Кукушкин, – в свою очередь представился я, – офицер армии Югороссии.
– О! – произнес Оскар Санчес. – Сеньор, скажите, правда, что вы, югороссы, разбили турок и британцев?
– Да, сеньор Санчес, так оно все и было, – кивнул я. – Британцев мы продолжаем бить и по сей день. Совсем недавно нашим десантом был захвачен остров Мальта.
– Да?! – удивился извозчик. – Неужели?! Скажите, а вы в этом участвовали?
– С турками да, а вот с британцами не довелось, там в основном отличились моряки и гренадеры Империи.
– Ненавижу британцев, – искренне сказал мне Санчес. – Ну что, сеньор Кукушкин, садитесь, и я устрою вам самую лучшую экскурсию в вашей жизни.
– Ладно, сеньор Санчес. – Мне стало смешно – с Надей и ее новыми подругами мы уже облазили весь этот прекрасный город.
Я сел в экипаж, подумав про себя: «Шесть мест плюс багажное отделение сзади. Вроде все должны поместиться».
А извозчик с видом заправского экскурсовода заливался соловьем:
– Вот это, сеньор, бульвар Прадо, недавно здесь снесли городские стены, и вместо них проложили этот великолепный бульвар. А с той стороны бульвара – старый город. Но мы сначала доедем до крепости Сан Сальвадор де ла Пунта, оттуда вы увидите три крепости с другой стороны гавани.
Когда же мы добрались наконец до порта, нам с сеньором Санчесом показалось, что мы давно знакомы. Он и правда хорошо знал старую Гавану, и поездка с ним доставила мне удовольствие. К тому же мы прибыли в порт, когда «Саратога» уже начала швартоваться к пирсу.
Посмотрев на корабль, Оскар поинтересовался:
– А у ваших друзей много багажа?
– Не знаю, – я пожал плечами, – надеюсь, что не очень много.
– А они – грингос? – похоже, что любопытство сеньора Санчеса не имело границ.
– Да, – ответил я, – но это очень хорошие люди.
– Ну, если это очень хорошие люди, – сказал Оскар, – тогда давайте я сам договорюсь с кучером грузового экипажа, и он довезет весь их багаж до вокзала. Не бойтесь, ничего не пропадет. Просто я сговорюсь с ними за пятьдесят сентаво, а если это будете делать вы, то они запросят не менее двух или трех песо.
Я понимающе кивнул и пошел к зданию таможни, где меня остановил человек в вышитой серебром форме, важный, как петух на птичьем дворе.
– Сеньор, сюда нельзя, – надменно сказал он, – тут только для пассажиров.
– Сеньор офицер, – мне было смешно смотреть на этого надутого болвана, очень похожего на халдеев в питерских кабаках, – я старший лейтенант Кукушкин из Югороссии. Вот рекомендательное письмо от губернатора Гуантанамо.
Тот взял письмо, развернул и пробежал его глазами.
– Сеньор старший лейтенант, – у офицера неожиданно прорезалась вежливость, – губернатор пишет, что вы пользуетесь экстерриториальностью, и что ваши гости не подлежат таможенному досмотру. Как их фамилии?
– Мистер и миссис Клеменс с семьей, – ответил я. – И еще, сеньор, позвольте мне подарить вам вот это.
И, как меня инструктировали в Гуантанамо, я передал этому церберу, поставленному тут хватать и не пущать, конверт с десятью песо. Иначе он мог вдруг решить, что губернатор отдаленной провинции ему не указ.
Офицер тут же стал сама любезность.
– Благодарю вас, сеньор, – расплылся он в улыбке. – Если хотите, то подождите здесь – вот присядьте на это кресло. Заодно покажете мне ваших друзей.
Минут через пятнадцать, когда с «Саратоги» был спущен трап, я увидел мужчину с прической, известной любому, кто когда-либо видел портрет Марка Твена. С ним были моложавая женщина, одетая в дорожный костюм, и две маленькие девочки. А следом за ними четыре носильщика несли огромное количество багажа. Тут я мысленно поблагодарил Оскара, предвидевшего именно такой поворот событий. Я вспомнил уроки английского языка, которые регулярно давала мне Наденька, подошел к ним и представился:
– Мистер и миссис Клеменс, меня зовут Игорь Кукушкин. Я комендант Гуантанамского «Яхт-клуба». Не беспокойтесь, я уже договорился, и ваш багаж не будут проверять. Сейчас вам поставят штампы в паспорта, и мы вместе поедем на вокзал. Извозчик уже ждет.
После чего пожал руку Марку Твену и поцеловал руку его супруге Оливии. Через десять минут мы уже сидели в экипаже Оскара, а за нами следовал длинный грузовой экипаж. А еще через полчаса я распрощался с Оскаром, сунул ему пять песо с учетом чаевых, и мы проследовали к вагону первого класса, в то время как носильщики бегом перетаскивали большую часть багажа Клеменсов в отдельный багажный вагон. Ну, прямо тебе переселение народов.
Чета Клеменсов заселилась в два двухместных купе, соединенных между собой дверью, и после обеда в вагоне-ресторане они пошли к себе – отдыхать. Но минут через пятнадцать в дверь моего купе постучали.
