Больше они ни о чем не говорили. Юрий довез Магду до подъезда, и, лишь выходя из машины, она сказала:
– Я все думаю над вашими словами. О том, что во всем есть скрытый до поры до времени смысл. Возможно, вы правы. Надо лишь подождать, чтобы тайная дверца открылась.
Он ободряюще улыбнулся, а она мысленно договорила: «Беда в том, что прятаться за ней может кто угодно. Захочется ли тебе встречаться с этим «кем-то», вот в чем вопрос».
А еще Магда подумала, что ни у одного человека на свете не видела такой замечательной улыбки, как у Юрия. Наверное, многие девушки готовы были наизнанку вывернуться, лишь бы вызвать ее.
Глупая ты, Лера, глупая. Разве можно было упускать такого мужчину?
С Юрия и Леры мысли ее перетекли на отношения с Максом. Общаться с человеком, которого Магда видела впервые в жизни, ей было куда проще, чем с мужем, с которым она делила кров и постель почти пять лет.
Отношения их сделались странными. Не было ни открытых конфликтов, ни ссор. И не придерешься ни к чему: вроде бы Макс жалеет, старается понять. Но на жалости далеко не уедешь. Только настоящая любовь может преодолеть любые трудности, а осталось ли в душе Макса хоть что-нибудь от той любви, которая была когда-то?
Думать об этом было страшно. Магда не мыслила себя вне своего замужества, вне отношений с Максом. Даже предполагать не хотелось, что они могут оказаться под угрозой.
«Бедная моя голова, столько всего навалилось, не разгребешь», – подумала она. В сумке завибрировал мобильник. Звонила Динуля. Если не взять трубку, она будет звонить, пока не дозвонится, а то и домой придет, узнать, как дела. Не ровен час, наткнется на Макса, придется объяснять ему, что случилось сегодня.
– Я дома, все хорошо, – как можно спокойнее проговорила Магда, отпирая дверь квартиры. – Добралась.
– Точно не хочешь сходить, проконсультироваться?
Магда заверила приятельницу, что не хочет, и повесила трубку. И равнодушие людское – нехорошо, и излишняя опека не нужна. Во-первых, на нервы действует, а во-вторых, как ни парадоксально, делает слабее. Хочется свесить лапки и переложить свои заботы на чужие плечи.
Снова пришла на ум Лера. Может, любовь Юрия связывала ее, делала зависимой? Может, эта любовь была настолько сильной, что грозила поглотить целиком, так, что и сама вскоре забудешь, кто ты, зачем живешь?
Макса дома не было. Он вернулся поздно, ближе к девяти вечера, и Магда не понимала, опечалена она или, наоборот, рада, что не надо держать лицо и бояться снова сделать что-то не так, попасть не в масть и увидеть на лице мужа ставшее привычным боязливое недоумение.
– Может, нам ребенка родить? – некстати спросила Магда, когда Макс выходил из душа.
Он криво улыбнулся и отвел глаза.
«Конечно, кому захочется детей от сумасшедшей», – подумала Магда, злясь на свою несдержанность.
– Извини, я как-то забыла, что ты уже поставил мне диагноз. И что перестал меня узнавать. В такой ситуации детей не заводят.
– Хватит чушь пороть, – резко сказал он. – Что толку говорить об этом в то время, когда…
– Когда ты сам не знаешь, зачем живешь со мной, – закончила за него Магда и вышла из комнаты. Собиралась притворить дверь, но вместо этого хлопнула так, что та едва не вылетела из косяка.
– Ты эгоистка! – крикнул ей вслед Макс. – Конечно, это же только у тебя проблемы, только тебе нужно сочувствие. Ты у нас солнце незакатимое, а все остальные так, второй сорт!
Он говорил еще что-то, но Магда не стала слушать. Как была, в тонком халатике и босая, вышла на балкон, стараясь отдышаться, не заплакать. Прислонилась к обитой деревом стене, чувствуя, как стучит в висках кровь.
Балкон был застеклен – зеркальное стекло от пола до потолка, так что, казалось, она в невесомости парит над темным городом. Магда слышала, как снаружи к ней рвется ветер – ревет, стонет, трясет рамы, и ей чудилось, что злое неведомое существо хочет добраться до нее.
Пол холодил ступни, и ей казалось, что внутри разливается арктический холод. Макс не пошел за ней (как сделал бы раньше, еще полгода назад), да она и не ждала. Потеряла счет времени, стоя босиком на холодном полу, предаваясь тяжелым мыслям.
Не было обиды, злости, ярости – ничего. Только острое, как опасная бритва, сознание безысходности и своего одиночества.
Глава 16
На балкон в минусовую температуру Магда вышла раздетой зря. Она поняла это, едва открыв глаза поутру. Нос заложило, глотать было невозможно, голова раскалывалась от боли. Ее колотило от холода, хотя в квартире было жарко. Значит, температура еще повышается.
«Не ной, тебе же не на работу», – сказала себе Магда. Отлежаться пару дней – и все пройдет.
Она налила себе кофе, добавив побольше молока, нашла в аптечке какие-то таблетки, чтобы снизить температуру. Проглотила все это, стараясь не обращать внимания на резь в горле, и вернулась обратно в кровать. Нужно поспать, сон лечит все болезни, говорила мама, когда Магда была маленькой.
Ближе к полудню позвонил Макс. Поохал, посочувствовал. Ей хотелось упрекнуть его, сказать, что по его вине она выскочила нагишом расстроенная на балкон и простудилась.
Хотела сказать, но так и не сказала. Во-первых, никто не заставлял ее торчать при минусовой температуре на балконе, а во-вторых, упреки только усугубят ситуацию, сделают и без того непростые отношения еще более шаткими.
Поговорив с мужем, Магда заснула, а проснулась от еще одного телефонного звонка. С трудом разлепила веки и увидела на экране номер отца. С того воскресного обеда это был первый раз, когда он позвонил ей.
– Привет. – Голос сиплый, чужой. Она сглотнула клейкую, тягучую слюну и сморщилась от боли.
– Макс сказал, ты простудилась.
Вот, значит, почему он звонит.
– Есть немного.
– Да уж слышу, как «немного». Очень плохо?
– Ужасно, – созналась она.
– Давай приеду, привезу лекарства какие-нибудь. Чем ты лечишься?
– Не надо. Подхватишь еще заразу, а тебе работать. У меня все есть. А чего нет, Макс вечером привезет.
Магда закашлялась. Они еще поговорили о ее здоровье, отец припомнил какие-то рецепты, но оба знали, что думают об одном и том же и рассуждают о другом только из опасения снова поругаться, коснувшись неприятной темы.
– Как Оксана? – пересилив себя, спросила Магда.
Отец ответил, что все хорошо.
– Мне жаль, что так вышло.
– Ты обидела ее и…
– Знаю, папа. А значит, обидела и тебя, – перебила Магда. – Да, мне жаль, что тебе плохо из-за меня, но я не хочу произносить пустых фраз и каяться, если на самом деле не чувствую вины. Ложь всегда оскорбительна, даже из вежливости, даже во спасение.
