– Его зовут Юрий. Это мой друг, – сказала Магда и поставила на стол бокалы для коньяка, заменяя стакан более подходящей посудой.
В помутневших глазах отца проскользнуло что-то, напоминающее удивление, однако от вопросов он воздержался.
– Я за рулем, – поспешно проговорил Юрий.
– Как хотите, – равнодушно бросил отец и разлил коричневую пахучую жидкость по двум бокалам.
– Не чокаясь, – сказал он. – Как на поминках.
Отец опрокинул в себя почти все содержимое. Магда сделала добрый глоток и слегка поморщилась.
– Не знал, что ты пьешь крепкий алкоголь.
– А про то, что твоя старшая дочь любила коньяк, что же – знал? – невозмутимо спросила Магда, отправляя в рот лимонную дольку.
Отец тоже потянулся к блюдечку с тонко нарезанным лимоном, но замер, не донеся до него руку.
– Откуда… Ах да. Глупо спрашивать, откуда ты знаешь про Леру.
– Ты сразу понял, кем была девушка из моих видений?
Отец поднес было бокал ко рту, но потом поставил обратно на стол, немного расплескав при этом. В воздухе поплыл горьковатый запах коньяка.
– Почему ты скрыл от меня, что я сбила человека? Свою собственную сестру? Почему не сказал?
– Зачем ты спрашиваешь? Все очевидно. Не хотел, чтобы ты страдала от чувства вины. Ты и так пережила…
– Конечно, – оборвала его Магда. – Любой ценой уберечь свою дочь от ее собственных поступков! Ты думаешь, если сунуть всем денег, напрячь знакомых, то можно решить любую проблему? Рано или поздно я бы все вспомнила!
– Но ты же забыла! Ты ничего не помнила, и я подумал… Константин Львович должен был помочь, провести сеансы. Ты отказалась. Да еще этот провидческий дар. – Он вздохнул. – Все пошло наперекосяк.
– Все пошло наперекосяк намного раньше, папа, – возразила Магда. Некоторые вещи невозможно скрыть. Правда вылезет наружу, как тесто из квашни.
– Ты сегодня узнала?
– Следовало бы догадаться раньше. Проблема в том, что информация, которая мне идет, всегда обрывочная, искаженная. Это не письма по электронной почте, не телеграммы. Я-то думала, что «гого» – «девочкой» – называли Магдану ее родители. А речь шла о другом – о дочери самой Магданы.
Юрий так и стоял в дверях кухни, прислонившись к косяку. Магда и ее отец вроде бы забыли о его существовании.
– Почему ты бросил Леру? Что произошло у вас с ее матерью? Расскажи мне!
Неожиданно отец ударил кулаком по столу.
– Кто ты такая, чтобы меня обвинять? – рявкнул он. – Кто дал тебе право лезть в мою жизнь?
Магда не смутилась, даже взгляда не отвела.
– Это и моя жизнь, папа. И ты ошибаешься: я не обвиняю. Всего лишь задаю вопросы. Если они звучат для тебя как обвинительные – так дело не в вопросах. Твое прошлое влияет на мое настоящее. Я устала мучиться и блуждать в потемках. Чувствую себя канарейкой в клетке. Накрыл хозяин пледом на ночь – спи! Когда сочтет нужным открыть, тогда утро и наступит.
Его праведный гнев как-то разом угас, возмущение пропало. Отец ссутулился, плечи поникли, и он стал старше лет на десять. Возле рта обозначились глубокие морщины, между бровей пролегла складка.
– То, что случилось у нас с Магданой, было самой большой ошибкой в моей жизни. Это как в алгебре. Стоит один раз вначале неправильно сосчитать – и все дальнейшие вычисления будут ошибочными, ответ не сойдется. Мы ходили в одну школу, а потом мои родители переехали в Казань.
Магда кивнула. Она знала, что отец родом из Елабуги.
– Выпускной класс я заканчивал уже здесь. Бабушка осталась в Елабуге, я приезжал, мы виделись с Магданой. Она боялась, я поступлю в университет, познакомлюсь с модными столичными девчонками и забуду про нее. А я всегда ее разубеждал. Но в конечном итоге так и вышло.
Магда напряженно молчала, вслушиваясь в каждое слово.
– Когда я перешел на второй курс, она окончила школу. Приехала поступать, но завалила экзамены. Может, и я тому виной: месяц перед поступлением она жила в Казани у какой-то знакомой матери, и мы почти не расставались. Вместо того чтобы заниматься, бродили по городу, взявшись за руки, целовались, в парк Горького каждый день ездили. – Отец покачал головой, глаза его затуманились. – Потом она вынуждена была уехать, хотя ей очень хотелось остаться. Но мать настояла. Все покатилось псу под хвост. Магдане пришлось пойти работать в магазин. Никаких перспектив быть вместе – по крайней мере на ближайший год. Когда мы виделись, постоянно ссорились, я злился на нее, она ревновала меня к моей учебе, к товарищам, часто плакала. Вдобавок выяснилось, что Магдана беременна.
– Она хотела, чтобы ты женился на ней, но в твои планы брак уже не входил?
– Распространенная история. Гордиться мне нечем. Я уговаривал Магдану сделать аборт, она ни в какую не соглашалась. Подключились мои родители, ее мать. Известная песня: вы еще сами дети, какой вам ребенок. Подождите, пока Миша окончит учебу, а потом уже думайте о семье. Мать напирала на то, что у самой Магданы туманные перспективы: нужно думать о поступлении в вуз, а не о пеленках и расписании кормлений. В итоге Магдана, как мы думали, поддалась на уговоры. И только через пару месяцев выяснилось, что она сделала по-своему, решила родить. Не знаю, в курсе ли была ее мать – она утверждала, что нет.
– Что случилось дальше? – спросила Магда, потому что отец замолчал.
– Дальше? Все было некрасиво и предсказуемо. Вышел отвратительный скандал. Мои родители кричали, что Магдана решила нехитрым способом подцепить перспективного мужа, я обзывал ее лгуньей, она рыдала. К тому времени наши отношения и так уже испортились. В общем, Магдана сказала, что ничего ей от меня и моих родных не нужно, а я заявил, что не желаю встречаться с девушкой, которая мне врет и вынуждает шантажом жениться на ней.
– Вы больше не виделись?
– Виделись, – вздохнул он. – Два раза. Я начал встречаться с другой девушкой, старался не думать о Магдане. Поначалу это было просто: видимо, устал от наших постоянных склок, хотелось свободы. Казалось, я разлюбил ее, а может, никогда и не любил. Но потом, со временем… Стала заедать тоска, я глушил ее в новых отношениях. Когда мы были в Елабуге на похоронах бабушки, я зашел к Магдане, но застал дома только ее старшую сестру, Нану. Она меня всегда терпеть не могла, а тут… разве что помоями не облила. Их мать умерла, Нана напрямую заявила, что это моя вина и что Магда видеть меня не хочет. Она, мол, родила девочку и прекрасно вырастит ребенка без меня. Когда я сказал об этом своей матери, она сначала отчитала меня за то, что ходил к Нане. А потом сказала, что все удачно складывается. Вроде как я сходил, предложил помощь, а меня прогнали. На нет и суда нет. Она потрепала меня по волосам, а я… Подумал, что никого и никогда сильнее не хотел ударить, чем ее в тот момент. Хотя, конечно, единственный человек, которого мне следовало презирать, был я сам. Мать что? Она о моем будущем заботилась. То, что я в это светлое будущее шагнул подонком, ничего для нее не меняло.
