– Я знаю, они в светлом месте, где им тепло и спокойно, – тихо сказал отец. – Но все равно… Тяжело.
На могилах Леры и Магданы лежали алые розы, которые он принес. Магда положила рядом белые хризантемы, Юрий – лилии. Ни он, ни она не стали ничего говорить в ответ, потому что любые слова в этот момент были бы банальны и пусты.
Они втроем еще некоторое время постояли возле дорогих могил и пошли прочь.
Автомобильная стоянка была почти пуста: кроме их машин, тут стояли еще две иномарки – обе белые. В теплое время года приходилось ждать очереди, чтобы припарковаться, а поздней осенью и зимой люди редко навещают своих ушедших близких, и те одиноко спят в холодной тишине, укутанные снегом.
– Ты сейчас на работу? – спросила отца Магда.
– Сегодня воскресенье, – улыбнулся он. – Мы вообще-то договорились, что я сейчас к вам поеду.
– Ну я и балда! Все дни недели в голове перепутались. Мне что понедельник, что пятница – все равно.
– Митюша с Ларисой?
Магда кивнула.
– Она к нам со своей Мышкой пришла. Мышка спокойная, как удав. И днем и ночью спит и ест, ест и спит. Не плачет.
– Мышка! – хмыкнул Юра. – Стоило называть дочь Марианной, чтобы потом кликать Мышкой!
– При Ларисе еще не ляпни! – Магда притворно сдвинула брови, глядя на мужа.
– Ладно, ребята, по коням, – скомандовал отец. – Поехали, целую неделю внука не видел. Он уж, наверное, вырос и деда успел забыть!
– Ага, вырос, жениться собирается. На Мышке, – сказал Юра, открывая перед Магдой дверцу машины.
Через минуту на стоянке остались всего два автомобиля.
Они уже подъезжали к дому, когда Магда вдруг сказала:
– Знаешь, о чем я думаю? Если бы не Лера, не вся эта история, мы бы никогда не встретились, Митя не родился бы. И я не сказала бы Ларисе, что Марат… ну, в общем, ты знаешь. И Мышки бы, наверное, тоже не было.
– Да, мне это приходило в голову.
– Но ведь получается, Лера страдала, и ее мама – тоже, они были жертвами обстоятельств, а мы… Как бы воспользовались их несчастьем… – Она раздосадованно ударила себя кулаком по колену. – Не могу нормально сформулировать! Ерунда какая-то получается!
– Я понял, что ты хочешь сказать, не волнуйся. По-моему, ты делаешь неправильные выводы.
– А какие тогда правильные? – спросила Магда.
– У каждого – свой путь. Свои ошибки и свое собственное благо. Каждый приходит в мир с определенной целью, не всегда понятной с обычной, мирской точки зрения. Откуда-то сверху эта цель видна и даже очевидна, но нет никакого смысла ломать над ней голову, находясь в той точке бытия, в которой мы сейчас находимся.
– Вот так просто?
Юрий пожал плечами:
– Ну, во-первых, не так уж просто, если люди веками ломают голову над вопросами высшей справедливости. А во-вторых, иногда у самых сложных вопросов оказываются простые ответы.
– Однажды мне уже сказали об этом, но я не поверила, – задумчиво проговорила Магда.
– Надо жить. Просто жить: любить, удивляться, прощать, растить детей, смеяться, надеяться. Даже страдать, если придется, – сказал Юра. – Что еще нам остается? И что может быть лучше?
Автомобиль свернул с большой дороги, заехал во двор и остановился возле дома, где их ждал сын.
Ася остановилась, воткнула лыжные палки в снег и попыталась оттянуть рукав куртки, чтобы посмотреть на часы. Напрасный труд – перчатка задубела на морозе и не хотела гнуться. Поискала глазами солнце. Вон оно – белое, едва заметное на таком же белом небосводе, уже почти касается веток деревьев. Еще немного, и короткий зимний день перетечет в ночь. И тогда станет еще тяжелее. Правда, есть фонарики, но вряд ли Стас согласится ими воспользоваться – свет может выдать их местонахождение тому, кто идет по пятам. Или не идет? Ася обернулась, поглядела по сторонам. Кроме Стаса, чья спина маячит довольно далеко впереди, – никого. И почему она согласилась на эту авантюру? Ведь сразу поняла, что это не для нее! Сорок километров! Если посчитать дорогу на работу и обратно и прибавить походы по магазинам, столько она проходит за неделю.
Не останавливаясь, Стас оглянулся, недовольно махнул рукой, и Ася, сунув руки в петли палок, пустилась вдогонку.
– Ну ты чего? – спросил Стас, когда Ася с ним поравнялась. – Привала еще никто не объявлял. Сейчас спустимся, – он указал палкой на довольно крутой склон, – дальше будет распадок. Там накатанное место – можно и в темноте топать. Пройдем его, и останется всего ничего – километров тридцать.
– Как тридцать? – Асин голос предательски дрогнул. – А сколько мы уже прошли?
– Какая разница? И не вздумай реветь! – возмутился Стас, но навигатор достал и, шевеля губами, стал подсчитывать: – Восемнадцать километров за три с половиной часа. Очень даже неплохо. Но расслабляться рано.
– Значит, осталось двадцать два километра? – пытаясь справиться с отчаянием, спросила Ася.
– Да нет же, нет! – Стас поморщился от такой беспросветной бестолковости спутницы. – Я же сказал, после того, как мы пройдем распадок, останется тридцать километров, вернее, двадцать девять с чем-то.
– Но ты же говорил…
– У нас на хвосте специально обученные люди. Они ждут, что мы пойдем по самой короткой дороге. А мы, вопреки их ожиданиям, сделали крюк, и теперь у нас гораздо больше шансов уйти от преследования. Неужели это непонятно? – Он уже почти кричал, и от этого крика, эхом разносящегося по притихшему сосняку, у Аси разболелась голова.
– Если бы ты заранее сказал…
– И что тогда? Что бы изменилось?
– Я не знаю… Голова болит… Сильно…
– Это от избытка свежего воздуха, – он уже взял себя в руки и даже попытался изобразить подобие сочувствия. – Ничего, еще часик – и устроим привал. Давай соберись! Я пойду не слишком быстро, а ты – за мной, делай как я. – И Стас двинулся вниз по склону.
Спускаться по глубокому снегу было непросто, и скоро у Аси заныли лодыжки. Зато, сконцентрировавшись на том, чтобы не упасть, она забыла о головной боли.
Ночь застала их в распадке, на узкой тропе, зажатой между двумя холмами, поросшими карабкающимися вверх соснами. Сначала в темноте растворились верхушки деревьев, а вскоре стало вообще ничего не видно, кроме эмблемы фирмы-производителя из светоотражающего материала на спине у Стаса – буквы «М» в тройном кольце.
«Как мишень», – сказал он, впервые примеряя костюм, но в целом снаряжением остался доволен. Костюмы и правда были замечательные. Легкие, практически невесомые, они защищали от холода и ветра. Производители гарантировали, что в них можно ночевать на снегу при температуре до тридцати градусов ниже нуля. И хотя Стас обещал, что спать под открытым небом они не будут, Ася уже успела убедиться, что безоглядно верить его словам не стоит.
