Танос пролетел мимо сектора кри.
– Близ Артрозианского кластера появилась новая черная дыра, – объяснил ему Ча. – Наверное, ее нет на твоих картах. Автопилот корабля не смог бы справиться с гравитационным колодцем, вот тебя и сбило с курса.
Танос задумался, а Ча подошел и положил руку ему на плечо.
– Поспи, друг мой. Все ведет нас вперед, даже ошибки.
Друг мой. Так сказал Ча. Это, несомненно, должно было успокоить Таноса, но его скорее поразила такая фамильярность. Он не привык, чтобы кто-то с такой легкостью называл его другом.
И все же он последовал совету нового знакомого и уснул. Танос долго пробыл на пороге смерти. Его тело устало и истощилось, мозг гудел и отчаянно сопротивлялся любой попытке сконцентрироваться.
Через несколько дней отдыха Танос окреп, мыслить стало легче. Ча позволил ему встать с больничной койки, а Демла предложил показать корабль. Вроде-как- птица (ее звали Блуко, и, строго говоря, это была морфоплазма, полуживое существо, каких иногда находили на территории Ригеля) гуляла с ними, повторяя каждое слово за Демлой. Танос не мог решить, что больше раздражает: вечные повторения Блуко или странная, нелинейная речь Демлы.
От одного из них голова разболелась сразу же. Та- носу выдали большую серую тунику и сапоги. Туника когда-то была белой – ее первоначальный цвет виднелся около швов. Сапоги протерлись насквозь: ступнями Танос чувствовал холод пола.
«Золотая каюта» в полете вращалась вокруг своей оси и представляла собой судно с замкнутым контуром, от изогнутого корпуса которого тянулись к центральной оси шестнадцать спиц. Судя по виду коридора, в который они с Демлой вышли из медотсека, палата и правда довольно точно отражала общее состояние корабля. Изогнутые укрепленные иллюминаторы из пульсопластика открывали вид на космос, но не меньше трети из них были залиты вязкой пастой: так латали трещины, чтобы воздух из корабля не высосало наружу. Таносу казалось, что с каждым шагом он рискует сломать что-то важное и убить всех на борту, включая и себя самого.
– ... оборачивается вокруг оси сколько-то с чем-то раз в день, – объяснял Демла, – и при помощи центральной силы...
– Центростремительной, – пробурчал Танос себе под нос.
– ... имитирует так называемую гравитацию.
– Гравитацию! – добавил Блуко. – Тянет вниз!
– Не знаю, что за штука, – признался Демла, – но об потолок не бьюсь, значит, хорошая.
– Еще бы! – пробубнил Блуко.
– Кто такой Его Светлость? – спросил Танос. – Про него говорил Ча Райгор. Это его корабль?
Демла пожал плечами.
– Сам его увидишь, наверное.
– Узри Его Светлость! На колени! – гаркнул Блуко.
Танос стиснул зубы и изобразил улыбку.
– А можно как-то ускорить встречу? – Он и так надолго затянул план призвать Халу на помощь. И не мог позволить себе соблюдать все формальности и правила приличия.
Демла снова пожал плечами.
– А почему бы и нет?
– На колени! – повторил Блуко.
Они прошли мимо одной из спиц огромного колеса-корабля, заодно минуя множество выходцев с других планет. Ни один из них (по крайней мере из тех, у кого были глаза) не смотрел на них дольше нескольких мгновений, а большинство, казалось, не проявляло к Таносу никакого интереса. Даже в тесных стенах корабля, где с его размером приходилось смотреть по сторонам еще внимательнее, чем в Вечном городе, Танос чувствовал себя...
Комфортно.
Здесь, среди разношерстной компании с разных планет, Танос наконец смешался с толпой. На каждом- был ошейник, такой же как у него.
В центре корабля находились покои Его Светлости. Демла привел Таноса в большую, просторную комнату, которая, по-видимому, служила тронным залом. Свет был тусклый, ничуть не лучше, чем в других частях корабля, и Танос понял, что, какая бы Светлость там ни была, с материальным достатком тут явно туго.
Его Светлость восседал на троне из хлама. Среди его частей Танос узнал ножку кресла с одной стороны, выгоревший инерционный глушитель привода для выхода на скорость света и другие искореженные куски мусора, которые сварили вместе в самый уродливый, самый ржавый трон, который только можно себе представить. На нем восседало само воплощение контрастов, облаченное в роскошный плащ из красного бархата поверх видавшего виды комбинезона и грязной спецовки. Это был высокий худой мужчина с оплывшим подбородком и свисавшей на шее кожей, будто внезапно ему пришлось сесть на строжайшую диету. Радужная оболочка одного глаза сияла голубым, второго – темнела карим.
Его окружала группа вооруженных существ, некоторые гуманоидные по виду, а другие – с лишними или недостающими конечностями.
– На колени встань, – буркнул Демла, уже успевший пасть ниц.
– На колени! – громко верещал Блуко.
– Пичуга права, – произнес Его Светлость ленивым, но вежливым тоном. – На колени, – повторил он, будто уже устал от этой картины, но смирился с тем, что приходится ее наблюдать. Танос быстро оценил ситуацию. Он знал: сильнее него в помещении никого нет, но вот оружие... и ошейник у него на шее. Все же лучше сначала присмотреться к Его Светлости, решил он. У Та- носа больше не будет в запасе элемента неожиданности. Побороть Его Светлость он не сможет, но нужно показать, что безропотно подчиняться – это не про него.
Будь осторожен, – сказал он себе. – Не сдавайся, но и не враждуй.
– Я не привык стоять на коленях, – проговорил он ровным тоном.
Глаза Его Светлости округлились. Голубой покраснел, карий на секунду вспыхнул белым.
– О? Не привык? Ясно. Что ж, понимаю. Вполне. – Он склонил голову к существу, которое стояло рядом. – Роббо, научи-ка его.
Белое существо с седеющими волосами и стрижкой, похожей на монашескую, оно же Роббо, подошло к Та- носу и оглядело его сверху вниз. Одетый в грязный халат без одного кармана, Роббо был на две головы ниже Та- носа, а весил, вероятно, вдвое меньше. И в тот момент, когда Танос думал, как забавна сама мысль о том, чтобы этот малыш заставил его опуститься на колени, в голове, прямо за глазами, вспышкой взорвалась боль. Мир превратился в белое полотно, затем потемнел и разгорелся снова.
Танос вскрикнул, качнулся на пятках и схватился руками за голову. Он всеми силами пытался не застонать и все же услышал, как воет, будто ребенок, которого только что отстегали.
Ошейник... Боль передалась по блуждающему нерву. Ничего подобного он никогда не испытывал.
– Силен, шельмец! – проговорил Его Светлость.
Боль снова пронзила голову, Танос против воли закричал и упал на колени.
– Так-то лучше! – заключил Его Светлость. – Ну, видишь, не так уж страшно.
Когда Роббо отошел от него, Танос потер виски, прогоняя боль. Слезы лились из глаз и стекали по щекам.
