Азии в данное время нет, а Антиохия тогда была независимым городом).
Если отдать предпочтение пути через Киликийские ворота (путь с востока на запад), то нужно предположить, что Киликия Педиада находилась в тот период в руках римлян, и Новые Исавры пали раньше Старых Исавр. Но если учесть, что упомянутый Саллюстием город ассоциируется со Старыми Исаврами, то становится очевидным, что Сервилий должен был двигаться с запада. Скорее всего, Сервилий оперировал в двух регионах: сначала на побережье Ликии и Памфилии, затем — в области от озера Коралиды до Исавр. О проникновении римлян в другие регионы сведений не существует. Лико-памфилийская стадия кампании завершилась в 77 или 76 г. до н. э.; Сервилий утвердился в Памфилии, превратив ее в плацдарм для последующих операций. Очевидно, именно из Памфилии Сервилий отправился в поход через Тавр; данный путь привел его в земли ороандов. В каком направлении шло наступление дальше — неизвестно. Возможно, в ходе борьбы с ороандами и гомонадами римлянами была захвачена территория между озерами Коралидой и Трогитидой
[122].
Итак, вероятно, Сервилий прошел через Киликийские Ворота до Кибистр, пересекая часть Каппадокии. Однако поскольку Каппадокия была независимым царством, с которым Рим имел мирный договор, очевидно, что для этого перехода по ее территории требовалось согласие каппадокийского царя. Сервилий форсировал средний Тавр и никогда не видел Киликии, которая была его официальной провинцией; обратный путь Сервилий совершил вдоль северного склона Тавра. Он первым из римлян прошел через Киликийские Ворота
[123].
На 75 г. до н. э. приходится кульминация кампании Сервилия, завершившаяся штурмом Старых и Новых Исавр. До недавнего времени имелись неясности относительно локализации данных поселений. Старые Исавры идентифицировались с городом на вершине холма Зенгибар Калеси, где было найдено множество надписей императорской эпохи. Этот город был впоследствии перестроен Аминтой Галатским. Что касается Новых Исавр, то их поиски безуспешно велись к северу и востоку от реки Карсамб
[124]. Наконец, в сентябре 1970 г. археолог А. Холл нашел новую надпись на северо-западе от Бозкыра — современного административного центра в долине реки Карсамб, в 10 км западнее холма Зенгибар Калеси
[125]:
SERVILIVS G. F. IMPERATOR
HOSTIBVS VICTEIS. ISAVRA. VETERE.
САРТА. CAPTIVESIS. VENVM DATEIS.
SEI. DEVS. SEIVE. DEAST. QVOIS. IN.
TVTELA. OPPIDVM. VETVS. ISAVRA.
FVITvac. VOTVM. SOLVIT
Хорошая сохранность надписи предполагает, что камень не был перенесен с места, где был воздвигнут памятник. Не могли его доставить и с холма Зенгибар Калеси. Следовательно, город должен был располагаться близко к Бозкыру, на берегу реки Карсамб. Это подтверждают и нарративные источники: Саллюстий и Фронтин описывают, как Сервилий штурмовал oppidum (у Саллюстия — на берегу реки, без названия (Hist., Fr. И, 87), хотя ясно, что речь идет о Старых Исаврах; у Фронтина (III, 7, 1) город назван просто Исавры). Другой реки, кроме Карсамба, в этом районе нет. При штурме Сервилий потерял так много своих людей, что рвы были заполнены телами. Осаждавшим пришлось отступить. Сервилий приказал отвести воды реки, и через несколько дней горожане, страдавшие от жажды, капитулировали; город был сожжен, а жители проданы в рабство. Устрашенные жестокостью римлян при штурме Старых Исавр жители Новых Исавр прислали послов с просьбой о мире на любых условиях. Сервилий подступил к городу со всеми силами, запретил своим солдатам мародерствовать и ждал капитуляции. Когда по его приказу ему выдали сто заложников, он потребовал, чтобы капитулировавшие выдали также перебежчиков, оружие и все метательные машины. Этот ультиматум вызвал восстание в городе. Сервилий занял гору рядом с Новыми Исаврами, где находилось святилище Великой Матери богов, затем покорил город. Подавив исавров, он вернулся в Рим для празднования триумфа (Sail. Hist., Fr. 11, 87) и получил прозвище Исаврийского.
Находка надписи прояснила ситуацию: Старые Исавры находились на берегу реки у селения Бозкыр и были взяты, когда воды Карсамба были отведены от города. Стало быть, город, расположенный на холме Зенгибар Калеси, — Новые Исавры (ставшие позже столицей Аминты Галатского). Содержание надписи свидетельствует, что во время осады Старых Исавр была проведена церемония, близкая к evacatio. Когда город был взят, а пленные проданы, Сервилий исполнил обет, данный божеству-покровителю. Камень представляет собой строительный блок, вероятно, один из тех, из которых состояло здание, построенное по обету. Если же Сервилий действительно провел церемонию evacatio, то тогда следует признать несостоятельным традиционное мнение, что римляне никогда не проводи evacatio вне Италии
[126].
Друзья Сервилия из сената объявили его великим завоевателем; он получил титул императора и право на триумф. Его считали первым римским полководцем, перешедшим Тавр. Умер он в 44 г. до н. э. (Dio Cass., XLV, 16,1) в почете и славе. Поздние историки считали его покорителем не только Исаврии, но и Киликии. Так, Веллей Патеркул утверждал, что Сервилий Исаврик завоевал Киликию (I, 39, 2). На самом деле его успехи были гораздо скромнее: он подчинил власти римлян западное побережье Ликии и северный район Тавра; но побережье было всего лишь узкой полосой суши, а Исаврия, по мнению В. Рэмсэя (с которым мы не совсем согласны), не имела ни стратегического, ни экономического значения. Покорение исаврийских городов не способствовало решению главной задачи — истреблению пиратства, поскольку города находились слишком далеко от моря. Как бы там не было, заслуга Сервилия состояла в том, что он добавил к ager publicus земли Аперы (ager Aperensis) и Олимп (Ликии), Фаселиду и Атталию (Памфилии), земли Гедусана (ager Gedusanus — позднее Элеуссы)
[127].
Между тем достижения Сервилия оцениваются исследователями весьма скептически: города разбойников, удаленные от главных центров торговли и роскоши, не угрожали экономическим интересам Рима. Если присоединение Атталии дало возможность римлянам контролировать равнинную часть Памфилии, то покорение узкой прибрежной полосы на юго-западном побережье Малой Азии и периферийного района на северо-востоке Тавра дало скромный результат: новая провинция не представляла для Рима сколько-нибудь значительного приобретения ни в географическом, ни в административном планах
[128].
