– Мужчину и женщину? И детей? – спросил заинтригованный таким совпадением Калугин.
– И детей, – подтвердила гостья.
– Удивительное свойство – вызывать схожие до мелочей ассоциации. Недаром Лоренцо Бьёли обвиняли в занятиях магией.
– Да уж! Загадочно! Но, – снова поднялась с места Елизавета, – я все-таки пойду. Вы меня проводите?
– Конечно, конечно! – галантно ответил хозяин и распахнул перед гостьей дверь.
Вернувшись, Павел еще некоторое время осоловело глазел на возрожденный механизм, потом, не раздеваясь, повалился на диван, протянул руку к выключателю на стене и погасил свет.
На заре его разбудили звуки музыки, доносящиеся с кухни. Он безошибочно узнал музыку опостылевшего Андре Кардинала. Павел осторожно спустился с кровати, тихо подошел к двери и выглянул в коридор, ведущий на кухню. Отец шел ему навстречу со сковородкой в руках.
– Папа?! – растерялся Калугин-младший.
– Яичницу будешь? – вопросом на вопрос ответил ему Сергей Анатольевич.
– Папа, ты же умер! – глупо воскликнул сын.
– Тебя что-то не устраивает? – усмехнулся отец и предложил еще раз: – Завтракать будешь?
Павел окончательно запутался в нахлынувших на него чувствах и не нашел ничего лучшего, как растерянно согласиться:
– Буду!
– Очень хорошо! – одобрил его выбор Сергей Анатольевич. – Ты сначала поешь, а потом я тебе все объясню.
И он пошел обратно на кухню.
– Ты что, скрываешься от кого-то? Ты имитировал свою смерть? – следуя за внезапно воскресшим родителем, не сдержал своего интереса Паша.
– Садись! – показал на стол отец и поставил перед сыном тарелку с яичницей. – Ты ешь, а я расскажу. Ты часы заводил?
– Какие часы? – не сразу понял Павел.
– Те самые часы! «Улисс», – уточнил Сергей Анатольевич.
– Так это ты их до меня собирал?! – неожиданно осенило сына.
– Я, – кивнул отец и настойчивей повторил: – Ты часы заводил?
– Да. Вчера вечером, – подтвердил Павел и огляделся по сторонам: – Кстати, где они?
– Я их спрятал.
– Зачем?
– Не хочу еще раз их услышать, – признался папа и добавил: – Не хочу возвращаться.
– Куда возвращаться? – не понял сын.
– В вашу жизнь, – пояснил Сергей Анатольевич. – Ты, Паша, сейчас не совсем дома. Как бы странно это ни звучало. Здесь другая жизнь. Другая реальность. Здесь твоя мама жива.
– То есть как жива? – не поверил Калугин-младший.
– А вот так, – вздохнул отец. – Здесь в аварии погиб ты, а мама выжила!
– Значит, я умер. Меня нет? – еще больше растерялся Павел.
– Точно, мама есть, а тебя нет. В этой жизни нет, – снова подтвердил Сергей Анатольевич.
– Да что это за такая «эта жизнь»?! – воскликнул сын.
– Я не знаю, – честно ответил отец. – Но жизнь и в самом деле другая. Я когда-то тоже собрал эти часы, прослушал музыку, лег спать, а наутро проснулся рядом с твоей мамой. Живой. Думал: снится. Потом понял, что это реальность. Альтернативная. Меня очень выручило то, что я много лет всякого общества сторонился. Так что никто ничего не заметил. Даже твоя мама.
– Непостижимо! – принимаясь наконец за яичницу, выдохнул Павел.
– Чай тебе тоже наливаю? – спросил отец и поставил на стол две чашки.
Сын утвердительно кивнул и поинтересовался:
– А как же все решили, что ты утонул?
– Я же возвращался, – объяснил Сергей Анатольевич. – Выгадал момент, когда Заведиморе мог увидеть, как я к пруду шел с полотенцем. Ну и… Остальное обычно люди добавляют сами. А я тогда – домой и быстро к часам. Дико переживал, что к Маше могу не вернуться. Но, Слава Богу, вернулся!
В дверь дома кто-то решительно постучался.
– Сиди пока здесь, – попросил отец и пошел открывать.
Однако вскоре он вернулся в сопровождении Андрея Васильевича Мокрецова. Тот разительно отличался от того Андрея Васильевича, каким его привык видеть Павел. Теперь это был ухоженный господин в дорогом костюме, с пижонской бородкой.
– Это мой племянник Павел, – отец представил Мокрецову сына и тут же представил гостя: – Андрей Васильевич – первый заместитель губернатора и мой старинный клиент. Вот мы с ним восстановили родовую реликвию – часы его прадедушки.
– Прапрадедушки, – поправил его гость и протянул руку Павлу: – Очень приятно!
Тот осторожно пожал ее и отчего-то почувствовал себя крайне неловко.
В это время Сергей Анатольевич уже извлек из ящика стола серебряные карманные часы и передал их заместителю губернатора.
Мокрецов нежно принял восстановленную реликвию, открыл крышку и полюбовался движением витых стрелок по белому эмалированному циферблату, потом крышку со щелчком закрыл и приложил к уху.
– Ходят! – восхищенно констатировал он.
– Конечно, ходят, – улыбнулся отец. – В принципе, механизм сохранился почти в идеальном состоянии, проблема была в дефекте камня и смещении оси маятника. Уверен, что еще ваши правнуки смогут сверять по ним свои дела.
– Исключительно признателен вам! Это так важно! Что-то должно передаваться в семье из поколения в поколение. Это некий символ принадлежности к семейной истории. К пережитому семьей, – вдохновенно понес Андрей Васильевич, аккуратно укладывая часы в нагрудный карман пиджака. – Как же мне вас отблагодарить?
– Ничего не надо! – воспротивился Сергей Анатольевич. – Вы же предварительно все оплатили.
– Нет, нет, нет! – настаивал Мокрецов. – Дело совсем не в деньгах. Мы дорогу к вашему кооперативу поставим в первую очередь на реконструкцию. Прямо на следующий год. Вот увидите: я инициирую.
– Не стоит беспокоиться! – вновь отмахнулся отец. – Мне было приятно работать с таким редким экземпляром.
Радостный Мокрецов еще раз пожал руки и Сергею Анатольевичу, и Павлу.
– Пора. Сегодня нужно еще в мэрию успеть. К Новому году дело идет.
Когда заместитель покинул дом, Павел сообщил отцу:
– Два дня назад мы с одной знакомой нашли его в лесу пьяным в стельку.
– Ничего удивительного, – пожал плечами Сергей Анатольевич. – В той жизни его жена сошлась с киномехаником, и Мокрецову пришлось переехать к матери.
– А в этой? – не сдержал интереса Павел.
– А в этой он счастливо женат на ней же и воспитывает троих детей, – ответил отец.
– Чего нельзя сказать обо мне, – горько усмехнулся сын.
– Нельзя, – подтвердил Сергей Анатольевич. – В этой жизни тебя просто нет.
