– Это кто такой – Заведиморе? Или что такое? – удивился Павел.
– Просто сука! – коротко пояснила Лилия Ивановна и скрылась в доме.
На подъезде к своему участку Павел обнаружил припаркованный автомобиль. Владельца автомобиля он застал безмятежно пьющим чай в гостиной отца. Упитанный мужчина средних лет в вязаном свитере с изображением оленя на груди встал ему навстречу и протянул для приветствия большую розовую ладонь.
– Добрый день! – заговорил непрошеный гость. – Юрий Павлович Белянский. Мы с вами неделю назад созванивались. На третий день… после… понимаете.
– Да, да, да. Скупщик. Добрый день. Но откуда у вас ключи от дома? – поинтересовался Калугин.
Белянский развел руками:
– Как откуда?! Папа ваш дал. Просил, если вы дом продавать решите, помочь вам. И не «скупщик», а местный староста, мы с вашим папой в один год дачные участки получили.
– Оперативно вы, однако! Только дайте время с вещами разобраться. Мало ли… Семейные фотографии и другая памятная ерунда. Я только прилетел, – немного растерянно пробормотал Калугин-младший.
– Так я не тороплю. Исключительно познакомиться. Мой дом впритык с другим участком вашего папы, который он у Ефремовых выкупил. Десять минут по прямой. Может быть, чаю нам с вами выпить? Ведь вы с дороги. А может, от вашего папы осталось чего покрепче. Он из яблок самогон в сарае гнал. Бак на триста литров там же в сарае стоит, – сообщил староста.
– А что, у отца еще один участок был?! – удивился Павел.
– Еще как был! – подтвердил гость. – Четыре гектара. В советские времена все, сами знаете, как делали?! Спустя рукава. Даже на карту не посмотрели и всему дачному кооперативу «нарезали» с лесом и озером. Как там строиться? Шесть участков оптом и сдали на реализацию, а ваш папа выкупил.
– Значит, у меня есть еще и озеро?! – заинтересовался наследник.
– Было! – с нелепым энтузиазмом закивал Белянский и добавил: – За несколько месяцев до своей трагической гибели он его продал. В деньгах нуждался. Хотел какой-то редкий часовой механизм купить.
– И что же? Купил? – еще больше заинтересовался Калугин-младший.
– Увы, того я не ведаю, – признался риелтор и поспешил сменить тему разговора: – Когда бумагами займемся?
– Не будем пороть горячку. Нужно дух перевести, – хозяин дома уже совсем овладел собой и извинился: – Простите. Вымотался в дороге.
– Конечно, я понимаю, – кивнул Белянский. – Пойду. Телефончик у вашего папы в записной книжке, она в секретере, ключ от него за часами на полке, где книги вашего папы стоят.
– А что, он еще и книги писал?! – опешил Павел.
– Вы уверены вообще, что он ваш папа? – язвительно пошутил староста.
– Мы очень долго не виделись. Больше десяти лет, – эта калугинская фраза казалась оправданием перед самим собой.
– Я вам удивляюсь. Вы находились рядом с таким сокровищем, с такой мудростью, с такой любовью ко всему сущему – и вы не знаете, что ваш родной отец писал книги! – огорченно воскликнул Белянский.
– Даже не подозревал. А впрочем, это неудивительно – кажется, он сам не знал, когда у меня день рождения. Большие мысли и потенциально «благодарное человечество» украли папу у меня, – начал раздражаться Павел. – Триста литров самогона мне его вернут?
Белянский поднялся со стула и протянул ладонь для прощания:
– Простите великодушно! Вечно не в свое дело лезу. Звоните, как соберетесь. Если книги выкинуть надумаете, я с удовольствием их заберу.
– Не стоит беспокоиться, не буду. Книги выкидывать не умею, – распахнул перед ним дверь Калугин.
Белянский накинул на плечи плащ и покинул дом.
Павел прикрыл дверь, огляделся по сторонам и принюхался: это был шафран, сосна, бельгийский табак и старые тряпки. Много старых тряпок!
Чтобы как-то оживить дом, он попробовал включить радио, но вскоре отказался от этой идеи. Последнее время все средства массовой информации охватила эпидемия случайных фактов, причем в поразительном изобилии и без всякой системы. Политических аналитиков сменяли светские хроникеры, их сменяли зоозащитники или сторонники новых систем изменения сознания и подсознания, а заодно и всей текущей реальности. И те и другие декларировали в эфир знания малозначительные, новости трудноуловимые, информацию, к обычной жизни отношения не имеющую.
И сейчас звонкоголосая ведущая новостной рубрики с неестественным воодушевлением сообщала о подробностях гибели восьмидесятилетнего пенсионера-рецидивиста Пяточкина, расстрелянного киллером в момент получения стариком бесплатного валидола в аптеке районной поликлиники. Старик оказался тоже не промах и в долгу не остался – метким выстрелом из своего пистолета проделал сквозную дырку от одного уха убийцы до другого. Убийца был рыжим.
Калугин не стал дослушивать деталей произошедшего кровавого конфликта между дедом-снайпером и неудачником-альбиносом. Радио выключил. Скорее всего, эта история была выдумана выпускающим редактором радиостанции за пять минут до эфира.
В дверь кто-то робко постучался. Павел вышел в прихожую, открыл дверь и обнаружил стоящую там брюнетку из белой машины.
– Простите. Я ваша соседка. Из «Фольксвагена». Бородина. Елизавета. У меня на ключе батарейка села, а Лилия Ивановна куда-то делась. Не поможете ворота открыть? У вас же есть ключ?
– Нет. Сторожиха мне своим ключом открывала, – ответил он и также поспешил представиться: – Павел Калугин.
– Очень приятно! А вот что неприятно, так это то, что мне срочно ехать надо! – огорчилась Бородина.
– Электричество попробовали отключить? А ворота – вручную? – Павел Сергеевич как-то забыл учесть хрупкий облик дамы.
– Что вы! Мне не отодвинуть, – усомнилась Елизавета.
Павел обреченно вздохнул:
– Могу помочь. Все равно я уже извозился. Пойдемте, покажете.
В сопровождении женщины Павел пошел через весь поселок к воротам.
– Много сейчас здесь людей живет?
– Осенью мало. Особенно поздней. Я периодически квартальный отчет должна сдавать. Дома дети не дают, вот я сюда и езжу. А остальные… Большинство только летом. На Новый год. На другие праздники, – проинформировала Бородина.
– Я помню, когда здесь было поле и два строительных вагончика у ручьев, – зачем-то поделился воспоминаниями Калугин.
– Так вы местный? – удивилась спутница.
Павел пожал плечами:
– С большой натяжкой. Просто в детстве меня сюда родители возили. Ну и пятый класс в местной школе провел. Тогда родители дома ремонт затеяли. Генеральный. На десять месяцев эта волынка растянулась.
Соседка перешагнула через яму на дороге.
