Поскольку природа монад заключена в их деятельной силе, а природа силы допускает бесконечную градацию влечения, стремления, которая бесконечно возрастает, то должно существовать бесконечное множество сил, бесконечное разнообразие монад. Бесчисленное множество монад образует бесконечный восходящий ряд существ, который олицетворяет собой высший закон монад, а стало быть, и высший закон Вселенной. Вселенная есть восходящий ряд монад: низшая сила необходимо стремится к высшей, подобно тому, как растительный мир в своих постепенных переходах стремится к животному, животное к человеку, человек к Богу. В низшей ступени должна быть вместе с тем сопредставляема и высшая ступень, так как к ней направлено стремление, в последней — опять-таки высшая и так далее до бесконечности. Следовательно, в каждой ступени или в каждой монаде должно заключаться представление обо всех остальных, т. е. обо всей Вселенной: в наиболее низкой — самое смутное, в наиболее высокой — самое ясное.
Все монады в совокупности составляют тот бесконечный ряд существ, который прогрессирует от несовершенного к совершенному. Существо тем совершеннее, чем отчетливее в нем представлено целое. Человек дает большее познание о мире, чем животное, поэтому человеческий индивидуум представляет мир отчетливее, чем животный, а стало, он совершеннее последнего.
Если все монады по природе своей одушевленные тела ил органические субстанции, то организмы должны различаться так же, как и монады: должны существовать низшие и высшие организмы, первые — суть несовершенные, вторые — совершенные монады. Монада тем совершеннее, чем больше других монад она представляет отчетливо. Высший организм есть не простая монада, а царство монад, и в этом царстве множество монад представляется с полной отчетливостью и ясностью одной-единст- венной.
В царстве монад низшее всегда подчинено высшему. Господствующей монадой является душа, подчиненные ей — ее телом, а целое — одушевленным телом, или организмом высшего порядка. Этот организм является как бы только одной монадой, тогда как в действительности он состоит из многих монад, тесно связанных между собой. В действительности подчиненные монады не только тела, а господствующие не только души: и те и другие монады — индивидуумы, одушевленные тела. Каждая монада как таковая есть одушевленное тело: душа и тело составляют один индивидуум, они суть две изначальные силы, выражающие бытие каждой монады; первая — высшая сила, второе — низшая.
Таким образом, в целом мир как совокупность всех монад составляет восходящий порядок образующих сил (энтелехий). Это восходящий порядок являет себя в виде телесного мира, прогрессирующего от неорганических форм к органическим, от низших организмов к высшим. Сам этот прогресс заключается в том, что силы вещей возрастают постепенно, что микрокосм всё более и более просветляется, становится содержательнее.
В широком смысле слова все монады суть души, но чтобы выразить различие между классами вещей, а именно: простыми, ощущающими и сознающими душами, Лейбниц первые именует просто монадами, «голыми» монадами, или энтелехиями, они составляют главным образом неорганическую природу. Эти монады «спят вечным сном». Второй уровень монад — души в узком смысле, которые обладают ощущениями и смутными созерцаниями. Этот класс монад составляют животные. Третий, высший класс монад — духи, они образуют души людей. Они обладают активным сознанием, памятью, способностью к рассуждению.
Каждая монада есть жизнь, ибо она есть самодеятельная сила. Животное есть душа постольку, поскольку оно ощущает свои представления, человек же — это дух, ибо он есть сознательное представление.
6.3.3.3. Учение о предустановленной гармонии
Каждая сотворенная монада подвержена беспрерывному изменению, исходящему из некоторого внутреннего принципа, последней причины вещей, которая находится в необходимой субстанции. «Бог, — утверждает Лейбниц, — есть первая причина вещей… надо искать причину существования мира… в субстанции, имеющей в себе основание своего бытия, и, следовательно, необходцмой и вечной»
[683]. Этой субстанцией, являющейся достаточным основанием всего разнообразия существующего, оказывается у Лейбница Бог, который в отличие от монад в собственном смысле, производных от Бога и именуемых производными монадами, представляет собой изначальную монаду С этой точки зрения Бог может быть назван монадой лишь в несобственном смысле.
В Боге заключается источник не только существований, но также и сущностей. Только благодаря Богу, который есть первичное единство, бесконечное многообразие монад сводится к единой сущности.
Отсюда ясно, почему мир, состоящий из бесконечного множества монад, обладает единой сущностью. Согласно Лейбницу, с самого своего рождения монады были гармонизированы Богом, этим, как его называет Лейбниц, «устроителем машины универсума», «зодчим». Он изначально установил порядок между монадами, по которой (которому) они в дальнейшем и развиваются. Лейбниц сравнивает Бога в этой его функции с часами, которые были так устроены и установлены Богом, что они на будущее время всегда соответствуют друг другу. Положив достаточное основание монадам, Богу нет необходимости вмешиваться в их жизнь, из которой исключается всякая случайность. Все в дальнейшем подчинено строгой необходимости, перед которой оказывается бессильным даже Бог. Над ним господствует логическая необходимость
[684], ибо, по мнению Лейбница, как бы ни действовал Бог или природа, у природы всегда есть свои основания.
Это на первый взгляд парадоксальная мысль мыслителя становится вполне понятной, если иметь в виду, что на самом деле в конечном итоге предустановленная гармония коренится в природе вещей, а именно: она, по мнению Лейбница, имеет свое основание в сущности души. Безусловно, в свою очередь природа души задается и определяется Богом, но, упорядочив и согласовав между собой монады, Богу нет необходимости непосредственно вмешиваться в их дальнейшую жизнь. Будущая жизнь каждой монады непосредственно определяется их природой, которая есть не что иное, как разворачивание монады в соответствии с заложенной в ней Богом программой, настоящее всегда чревато будущим.
Итак, причина всякой гармонии заключается в том, что природа всякой простой субстанции, или монады такова, что ей последующее состояние есть результат ее предшествующего состояния. Правда, эта гармония в конечном итоге имеет свое внешнее основание в Боге, для которого «достаточно позаботиться о том, чтобы простая субстанция раз и навсегда была представлением о Вселенной со своей определенной точки зрения»
[685].
