– Вы отдадите меня под суд? – он изобразил удивление, глядя на нее исподлобья, хотя эта перспектива вызвала у него волну мурашек. Внутренности скрутило от ужаса, но Маркус не подал вида. Умел держать себя в руках ничуть не хуже. – Смотрю, за время моего отсутствия Корпус стал смелее, раз готов вынести сор из избы.
– Хватит притворяться, – оборвала Нелл чуть резче, чем он ожидал. Ей это тоже, очевидно, не понравилось, поскольку она крепче сжала сцепленные в замок руки, лежащие перед ней на столе. – Мы уже знаем, что ты не Маркус Фрост, случайно выживший два года назад.
– И тем не менее мои воспоминания о Корпусе обрываются как раз незадолго до этого. Когда он последний раз сдавал кровь.
– Кто ты? – все так же ровно спросила Нелл.
– Не люблю вопросы, на которые и так все знают ответы. Спроси что-нибудь другое.
– Почему у тебя человеческие глаза?
Он лениво пожал плечами.
– Разве вы еще не разобрались в записях Рантор?
Нелл промолчала, сверля его все таким же спокойным взглядом. Куда только делись нежный румянец и надежда во взгляде? Маркус решил, что за такой железный самоконтроль может ее немного поощрить.
– Я был создан на год позже, чем Лина. Версия 3.0, как я тебе и говорил. Более совершенная, более стабильная. Рантор училась на своих ошибках.
– Это ты ее убил?
– Ответ на этот вопрос ты тоже прекрасно знаешь, – едко прошипел он, чуть подавшись вперед, и приподнял скованные руки. – Ведь поэтому я здесь в таком виде.
Они сидели по разные стороны маленького стола, но Нелл смогла удержаться и не отпрянуть. Лишь чуть выше задрала подбородок.
Девочка держалась молодцом. Маркус некстати вспомнил их первое собеседование. Тогда она была другой. На самом деле он не встречался с ней до вчерашнего дня, но помнил ее другой. Более эмоциональной, более ранимой. Так странно было ее помнить.
– Признание сильно облегчило бы нам жизнь.
Ее холодный тон вернул Маркуса в реальность и снова разозлил.
– Я здесь не для того, чтобы облегчать вам жизнь. Еще вопросы?
– Только один, – на этот раз голос Нелл едва заметно дрогнул. – Зачем? Зачем ты говорил все эти слова… о нас? К чему? Между мной и Маркусом никогда ничего не было. Зачем ты делал вид, что могло быть?
Он хотел ответить все в той же язвительной, надменной манере. Сказать, что так ею, дурочкой, было проще манипулировать. Маркус уже открыл рот, чтобы выплюнуть едкие слова Нелл в лицо и насладиться реакцией, но что-то остановило. Он вздохнул, как будто признавал собственное поражение в беззвучном споре.
– От старшего следователя Фроста мне досталась не только внешность, – пояснил Маркус, глядя в пустой угол комнаты. – У меня его воспоминания, часть личности. Все, что я говорил, – он посмотрел на Нелл с непонятно откуда взявшейся досадой, – в каком-то смысле было правдой. – Он задумался на мгновение, мысленно уточняя формулировку. – Могло бы быть правдой, если бы это был действительно он.
На лице Нелл не дрогнул ни один мускул. Маркус снова мысленно восхитился ее выдержкой. Он ждал увлажнившихся глаз, тревожной складки между бровями, может быть, даже слабой улыбки, призрак воскресшей надежды во взгляде, но ничего этого не увидел.
Интересно, ответь он так, как собирался сначала, удалось бы ей остаться такой спокойной?
– Еще вопросы? – насмешливо повторил он, снова стараясь ее задеть.
– У меня больше нет вопросов, – холодно сообщила Нелл, вставая и собираясь уходить.
– Тогда вопрос есть у меня. Что со мной будет дальше?
– Это решать Антуану, – Нелл едва заметно пожала плечами, как будто ее совершенно не интересовала его дальнейшая судьба. А ведь всего пару часов назад с такой готовностью отвечала на поцелуй.
– А с Линой? – он постарался, чтобы вопрос прозвучал все так же резко и дерзко, и в нем не было заметно волнения.
– С ней, надеюсь, все будет в порядке. Она пока не сделала ничего плохого. Мы найдем способ ей помочь.
Маркус выразительно посмотрел на нее, и Нелл уточнила:
– Другой способ. Который не потребует жертв.
– Жертвы неизбежны, – на этот раз его тон не был вызывающим. Голос прозвучал скорее устало.
Она медлила, не уходила. Смотрела на него, все еще стараясь изображать равнодушие, но маска спокойствия уже давала трещину. Маркус видел, как Нелл тяжело сглотнула, проталкивая вставший в горле ком. Когда она заговорила, голос все-таки ее выдал, дрогнув:
– Ты бы не остановился? Даже если бы понял, что ритуал действительно меня убивает? Принес бы в жертву? Ради чего? Чего ты хотел добиться? На что рассчитывал?
Маркус вновь хотел съязвить, но что-то – или кто-то, живущий в его голове с момента создания, – остановило его, и он признался, неотрывно глядя Нелл в глаза:
– Я не лгал, когда говорил, что хочу помочь Лине. Хамелеон подавляет ее, рано или поздно сотрет. Она станет ящерицей, как и ребенок, которого она носит. Я просто хотел остановить это. И да, ради этого ребенка я убил Рантор и убил бы тебя, если бы потребовалось. И если бы мне дали возможность.
– Почему? Кто для тебя ее ребенок?
Теперь она заметно дрожала, Маркус видел. Как видел собирающиеся в глазах слезы. Ей было обидно. Нет, хуже: больно, и у нее не получалось это скрыть. Ее невозмутимость разваливалась на части, чего он и хотел добиться с того момента, как она вошла. Но почему-то Маркус не испытывал триумфа, победив ее.
– На этот вопрос ты тоже знаешь ответ, – мягко ответил он. Точно так, как сделал бы тот, другой. – Это мой ребенок. И я был готов на все, чтобы защитить его. Я принес бы любые жертвы. Если это делает меня монстром в твоих глазах, то подумай, хорошо ли ты знала человека, которого так искренне любила несколько лет, память о котором так бережно хранила. Потому что ради своего ребенка он поступил бы точно так же.
Она резко втянула в себя воздух. Вдох оказался больше похож на всхлип, поэтому Нелл поспешно повернулась и почти выбежала из переговорной, захлопнув за собой дверь с такой силой, что непонятно, как стекло не треснуло. Наверняка было зачаровано.
Глава 11
Я толком не знала, зачем пошла говорить с ним сама. Антуан пытался переубедить, аргументируя тем, что мне нужно отдохнуть после неудавшегося ритуала, но я понимала, что была и другая причина. Он не верил, что я справлюсь. И оказался прав. Почти.
Наверное, мне просто нужно было еще раз встретиться с Маркусом, посмотреть в его глаза. Не с твердого ритуального ложа, а сидя за одним столом лицом к лицу. Посмотрела. Как я сразу не заметила, что у него совсем другой взгляд? Или он так умело притворялся? Или я так отчаянно хотела верить? Последнее наиболее вероятно. Я слишком хотела верить в чудо.
