– Флоту начать разгон к Грумбриджу-2.
В соответствии с планом операции при отсутствии реакции на наш ультиматум мы собирались максимально эффектно подавить сопротивление эскадры прикрытия, продемонстрировав кваргам безнадежность сопротивления. Поэтому я и выбрал планету, на высоких орбитах которой сейчас спешно выстраивались в оборонительный порядок корабли противника.
Грумбридж-2 прикрывали четыре орбитальные крепости, между которыми сейчас создавали мобильную компоненту обороны корабли эскадры прикрытия, вполне, кстати, солидной по нынешним скудным временам, наступившим у кваргов после гибели их ударного флота. Восемь линкоров, один из которых класса «Титан», два авианосца, что для такого соединения просто роскошь, одиннадцать крейсеров и около трех десятков эсминцев и корветов. Наверное, кварги хорошо запомнили наш контрудар на Грумбридж в прошлом сражении за эту звездную систему, и решили перестраховаться. Впрочем, судя по сложившемуся раскладу, это вряд ли могло им помочь.
За те несколько часов, пока мы преодолевали расстояние от окраины системы до Грумбриджа-2, никакой реакции на наш ультиматум не последовало, и с каждой минутой становилось все более очевидно, что без боя кварги сдаваться не собираются. Что ж, для того он и флот, чтобы сражаться, вот только сейчас не та ситуация, в которой мы находились все последние годы, так что требовалось остудить некоторые горячие головы, привыкшие к тому, что победа должна достигаться любой ценой.
– Установить конференц-связь с командными постами кораблей флота, – распорядился я, когда до огневого контакта с противником оставалось около двадцати минут.
– Выполнено.
– Господа командиры кораблей и соединений, – я обвел взглядом длинные ряды голографических изображений людей, ящеров и одного кварга на проекционном экране, – хочу еще раз напомнить вам о нашей цели и о средствах ее достижения. Вы все знаете, что мы пришли сюда, чтобы вернуть Федерации систему звезды Грумбридж. Многие из вас сражались вместе со мной у звезды Ран и в системе Каппы Кита. Кто-то помнит меня еще по сражению за Барнард-3 или даже по предыдущему бою за Грумбридж. Так вот, господа офицеры, прошу вас твердо уяснить, что ничего подобного я в этом сражении видеть не хочу.
На лицах людей отразилось удивление, впрочем, кварг и ящеры, я думаю, тоже испытывали аналогичные эмоции, просто я не мог их распознать. Я усмехнулся уголком губ и продолжил:
– Во всех названных мной сражениях мы были вынуждены воевать в меньшинстве или, как у Каппы Кита, с противником, намного опередившим нас в уровне военных технологий. Тогда от результата боя зависела судьба всей войны и жизни миллиардов людей и ящеров, и в тот момент мы были обязаны сражаться, не считаясь ни с какими потерями. Сейчас ситуация иная. На планетах звезды Грумбридж нет наших сограждан. Если прямо сейчас мы развернемся и уйдем, ни люди, ни ящеры, ни свободные кварги не пострадают, и никакой военной катастрофы не произойдет, а это значит, что мы должны заплатить за победу лишь ту цену, на которую сами готовы. За любые потери в живой силе я буду строго спрашивать с командиров, эти потери допустивших. Генштаб и адмиралтейство не зря выделили для этой операции столь значительные, явно избыточные, силы. Десятилетия войны стоили нам таких жертв, что пора уже прекратить терять в боях лучших представителей наших рас. Мы должны победить с минимальными потерями, а лучше вообще без таковых. Именно эту задачу я считаю приоритетной. Вы можете сжечь весь боекомплект, потерять всех абордажных дронов и беспилотных роботов десанта, покалечить или даже потерять корабли, но жертв среди личного состава я видеть не хочу. Любой командир, допустивший в предстоящем бою гибель подчиненных должен быть готов к тому, что его действия подвергнутся жесткому разбору с пристрастием. Я понимаю, что это война, и свести потери к нулю практически невозможно, но в данном случае спрос за них будет в десятки раз строже, чем это практиковалось ранее. Это ясно всем?
Я дождался подтверждения от офицеров и продолжил:
– Теперь о противнике. Перед нами никогда не стояла задача щадить жизни врагов, но, все когда-то случается в первый раз. Вы все знакомы с общим планом операции, но повторю еще раз. На первом этапе сражения я разрешаю использовать только спецбоеприпасы. Все корабли флота оснащены ими в достаточном количестве, но в бою мы их еще никогда не применяли, поэтому возможны накладки и различные неожиданности. В случае возникновения нештатных ситуаций переходить на применение обычных боеприпасов без моего приказа я запрещаю. Вопросы?
Вопросов не последовало. В принципе, командиры кораблей и так знали большую часть того, что я им только что сказал, но правильно расставить акценты непосредственно перед боем я все же счел необходимым.
– Рубеж открытия огня торпедным оружием через минуту, – привлек мое внимание адмирал Фултон, – Противник разворачивает противоторпедную сеть.
– Работаем, господа офицеры. Невидимкам с первого по двадцать пятый готовность к торпедному залпу в три волны. Объект атаки – орбитальные крепости. Командирам получить распределение целей. Флоту начать торможение, в зону эффективного огня орудий противника не входить. Транспортам снабжения сократить дистанцию с боевыми порядками флота и приготовиться к перезарядке невидимок торпедами со спецбоеголовками. В случае контратаки противника общее отступление с удержанием дистанции. «Титанам» быть готовыми прикрыть своими орудиями отход основных сил флота.
– Рубеж открытия огня торпедами.
– Залп!
* * *
Планируя эту операцию, мы с Нельсоном, Князевым и Фултоном сломали себе голову, пытаясь придумать, как одновременно решить, казалось бы, взаимоисключающие задачи – победить сильного и опасного противника, который вряд ли захочет сдаться без боя, и при этом сохранить жизни его солдат и мирных жителей. Мы бились головой об эту стену, пока я не вызвал на совещание в генштаб Джеффа, дослужившегося уже до полковника инженерной службы и занимающего генеральскую должность главы моего бывшего департамента. Вместе с ним прибыл и профессор Штейн. Эта парочка отлично сработалась, несмотря на постоянное подтрунивание Штейна над отношениями Джеффа с лейтенантом Яковлевой, буквально вившей из талантливого инженера веревки, но при этом все-таки знавшей в этом деле некую меру.
– Ну-с, молодой человек, и чем вы хотите озадачить нас на этот раз? – спросил меня Штейн, цинично пользуясь нашим давним знакомством и своим штатским статусом, позволявшим ему игнорировать всю и всяческую субординацию.
– Иван Герхардович, скажу вам честно, мы уперлись в тупик, – невесело улыбнулся я профессору. – У нас есть отличное оружие, прекрасно справляющееся с уничтожением кораблей и наземных войск противника, но оно почти бесполезно в ситуации, когда требуется взять врага в плен живым, а сейчас перед нами встала именно такая задача. И времени на то, чтобы изобретать что-то совершенно новое и налаживать его производство у нас нет.
– Ну, времени у нас нет практически всегда, – усмехнулся профессор, – мы с Джеффом уже привыкли.
