Победа Сертория была далеко не решающей. В этом сражении обе стороны понесли тяжелые потери. Но Помпей объединился с Метеллом, и их соединенные силы превосходили войска Сертория. Позже произошло новое сражение, в котором Серторий снова разбил Помпея, но Метелл одержал победу над Перперной и Серторию пришлось прийти ему на помощь. В результате противники Сертория сохранили свободу действий, а Помпей в скором времени получил новые подкрепления из Италии, и все это создало перевес на стороне врагов Сертория.
Уже осенью 75 г. до н. э. Помпей начал наступление против испанских союзников Сертория в северной части Кельтиберии и в области племени васконов на севере полуострова. В качестве своей базы в этом районе он основал город, названный по его имени Помпелоном, где он и перезимовал. Часть испанцев перешла на его сторону, и Серторий был вынужден отступить. Он даже был окружен в городе Клунии, но сумел вырваться из окружения. В следующем году военная инициатива практически полностью перешла к Помпею, на сторону которого стали переходить некоторые бывшие союзники Сертория. Не имея больше сил вступить в открытую схватку с противником, Серторий был вынужден перейти практически к партизанской войне. Его воины то расходились, то собирались вновь в условленном месте. Бои шли с переменным успехом, но Серторий полностью потерял инициативу. Его положение становилось все более сложным.
Двойственность государства, созданного на испанской почве Серторием, дала себя знать. С затяжкой войны противоречия между римлянами и испанцами становились все более явными. Некоторые должностные лица, назначенные Серторием, завидуя ему и надеясь занять его место, намеренно провоцировали испанцев на неповиновение полководцу, налагая на них, якобы по приказу Сертория, суровые кары и высокие подати. Но главное было в другом. Долгая война потребовала максимального напряжения всех сил и средств, в том числе и увеличения податей. Это вызывало недовольство многих испанцев, следствием чего были все более частые их отказы последовать дальше за Серторием, а умелая политика Помпея, перенявшего у Сертория основные методы взаимоотношений с аборигенами, в том числе и мягкое и уважительное обращение с ними, вела к отпадению от Сертория все большего числа его бывших союзников. В ответ Серторий сам перешел к достаточно суровым и даже жестоким карательным акциям, были совершены походы против враждебных испанцев, дети в Оске были казнены в ответ на измены их отцов. Это еще больше ожесточало испанцев, и им все чаще казалось бессмысленным вести войну в защиту полководца, который теперь стал ничуть не лучше, а по сравнению с Помпеем даже хуже, чем обычные римские наместники.
Нарастали противоречия и в лагере римских эмигрантов. Их выражением стал заговор против Сертория, организованный Перперной. Перперна принадлежал к знатному роду, его отец и дед были консулами, а сам он претором. К нобилитету относились и некоторые другие заговорщики, так же как сенатор Люций Фабий Испанский и Квинт Тарквиций, бывшие ранее квесторами, Люций Антоний или Манлий. Они увлекли за собой и ряд других римлян. Видимо, снова проявились противоречия между двумя крыльями антисулланской группировки. В 80-х гг. Серторий выступил против ее аристократических лидеров и, покинув Италию, удалился для самостоятельных действий на Пиренейский полуостров. В конце 70-х гг. бежавшие в Испанию аристократы, вынужденные подчиняться Серторию, задумали ликвидировать своего незнатного полководца.
Это произошло в 72 г. до н. э. Перперна завлек Сертория в свой дом под предлогом пира в честь выдуманной победы. Во время пира по знаку, поданному Перперной, Антоний вонзил в Сертория меч, а затем схватил его, не дав возможности сопротивляться. На Сертория посыпался град ударов. Заговорщики провозгласили полководцем Перперну
[1].
Фигура Сертория, как отмечалось выше, по существу была единственным звеном, соединявшим два лагеря воевавших против римских правительственных войск в более или менее сплоченное целое. С гибелью Сертория связь между ними порвалась. Кельтиберы были связаны с Серторием клиентскими отношениями и не имели никаких обязательств по отношению к Перперне. Более того, они должны были возненавидеть Перперну за убийство своего патрона. Лузитаны, провозгласившие Сертория своим верховным вождем, отказались подчиняться его преемнику. Даже в римском эмигрантском войске убийство Сертория вызвало недовольство. Правда, Перперне удалось усмирить армию, но без поддержки испанцев она была обречена на поражение. Перперна продержался около года, но в конце концов был наголову разгромлен Помпеем, попал в плен и был казнен. Погибли и другие заговорщики. Только некоему Ауфидию удалось бежать в испанскую деревню, где он дожил до глубокой старости и умер в нищете и забвении.
Помпей и Метелл с торжеством вернулись в Рим, где им устроили пышный триумф за победы в Испании. Но в действительности война на Пиренейском полуострове не закончилась. Часть испанцев и после гибели Сертория продолжала упорно сопротивляться римлянам. Против них воевал оставленный Помпеем в Испании Люций Афраний, тоже позже удостоенный триумфа за свои победы. По-видимому, последним отзвуком Серторианской войны были экспедиции, которые предпринял в 61–60 гг. до н. э. против лузитан Цезарь, в те годы пропретор Дальней Испании.
Фигура Сертория уже в древности вызывала самые противоречивые чувства: и современники, и сравнительно близкие потомки оценивали ее совершенно противоположно. Для одних он был благородным патриотом, которого превратности судьбы заставили выступить против правительства, но который и в этих обстоятельствах не переставал прежде всего думать о благе Рима. Другие видели в нем преступного мятежника, не постеснявшегося в своих целях поднять против отечества всех его врагов. И современная наука в оценке Сертория по существу не пошла дальше тех же суждений. Видимо, Серторий был и тем, и другим. Субъективно он, конечно, не был врагом римского народа, а боролся с тем правительством, которое, по его мнению, узурпировало власть этого народа. Но ход событий заставил Сертория пойти много дальше, чем он хотел. Более того, сила обстоятельств исказила даже некоторые благородные черты его характера. В конце своей жизни он стал подозрительным (что, однако, не спасло его от заговорщиков), угрюмым, жестоким. Но еще важнее объективные последствия серторианского движения.
Движение Сертория было одновременно и эпизодом гражданских войн в Риме, и освободительным движением нероманизованной или малороманизованной части Испании против того же Рима. В чрезвычайных обстоятельствах Серторий создал государство нового типа, во многом предвещавшее более позднюю бюрократизацию римского государственного аппарата. В борьбе против Сертория римское правительство было вынуждено пойти на чрезвычайные меры, отправив во главе антисерторианской армии сравнительно молодого человека, не достигшего еще 30 лет и не только не бывшего консулом, но и не исполнявшего других должностей, тем не менее облекая его полномочиями проконсула. В этом плане движение Сертория подтолкнуло Рим на шаг от республики к империи.
