— Дом они сняли, — сдала явку мама, — в частном секторе напротив твоей новостройки. Может, даже из окна увидишь костер, шабаш, метлы…
— Очень смешно.
Впрочем, что-то такое я и подозревала. Где ж им еще селиться.
Мама задала еще пару ничего не значащих вопросов, мысленно не отрываясь от своих исследований, взяла с меня ритуальное обещание хоть изредка уведомлять, что жива, и отключилась. Но не успела я смежить веки, как телефон вновь ожил.
— Меня не жди, — без предисловий сказала Дашка.
И голос был такой… деревянный, безжизненный.
— Ты… — Я осеклась. Сама ненавижу всякие «ты как?» и «все в порядке?», потому не собиралась грузить этим сестру. — Ты с ним?
— В некотором роде.
— Опасность есть?
Давным-давно, как всякие нормальные дети, мы играли в шпионов и придумали десятки кодовых фраз для различных ситуаций. Чтоб отделаться от надзора старших брата и сестры или сообщить друг другу нечто важное при родителях или посторонних. Ну или просто в рамках триллера, который разыгрывали с переменным успехом.
Дашкина безэмоциональность пугала, и я решила, вдруг… ну, не знаю, ей что-то угрожает?
— Огни горят, карамелька, — ответила она, и я облегченно выдохнула.
Все в порядке, никаких проблем. Просто не хочет разговаривать.
— Теплых снов.
Следующей ожидаемо позвонила бабушка. Почему ожидаемо? Потому что Игорь отправился жаловаться отцу, а они там вроде как все вместе собрались, значит, бабуля должна была непременно заинтересоваться последними новостями. Даже странно, что она не связалась со мной тотчас же.
— Не разбудила? — с явным недовольством уточнила она.
— А хотела бы? — съехидничала я.
— Старалась.
— Тогда надо было звонить в полночь.
— Так, основное я в общих чертах уже знаю, и это мы обсудим при скорой встрече, — нагнала страху бабуля. — А что там за история с Дашкой? Что еще за роман с этим… как его… мальчиком из вашего управления?
Мальчик из управления…
Наверное, в моей голове что-то переклинило, но после рассказа Игоря, я Ковальчука именно таким и представляла: потерянным и одиноким вьюношем с печальным взором — хоть садись и рисуй портрет на фоне сияющих звезд. Интересно, если он узнает, как выглядит теперь в моих мыслях, то испепелит сразу или немного помучает?
— Нет никого романа, — заверила я бабулю. — Это я просто Игореху дразнила.
— А не врешь ли ты?
Я буквально наяву увидела ее испытующий прищур.
— Нет.
— А теперь?
— Нет.
— А сейчас?
— Возможно.
— Умница, — похвалила бабушка.
И отключилась.
Зарывшись пальцами в мягкую шерстку Фафнира, я закрыла глаза и приготовилась наконец погрузиться в сон, но оказалось, что со мной пообщались еще не все желающие. От вида номера, с которого мне звонили всего один раз, но который я уже успела занести в контакты, сердце совершило предательское сальто.
— Да? — ответила настороженно.
— Поздравь меня, я в отпуске, — с улыбкой в голосе сообщил Ян.
— В вынужденном, как я?
— Нет, в совершенно добровольном и даже желанном.
— Тогда поздравляю.
Я тоже улыбнулась и вдруг поняла, что да: бабочки в животе — это от умиления, а при общении (мыслях, встрече) с симпатичным тебе мужчиной испытываешь, скорее, жжение в солнечном сплетении, и нервы ноют как при зубной боли, только где-то в груди.
Чувствую, если б я писала книги, легко бы переплюнула отца по части «обескуражить аудиторию каким-нибудь трешем»…
— Ты же понимаешь, что на моря я не поеду?
— Возле Ярославля есть чудесные сана…
— Соня, — перебил Ян. — Мне по-прежнему нужен напарник. И лучше тебя я никого не знаю.
— Правда?
— Правда.
— А если я убийца?
— А если я?
— Согласно всяческим триллерам в правоохранительных органах частенько скрываются душегубы, — авторитетно заявила я. — Дескать, образ мышления одинаковый.
— Что ж, будем надеяться, что наш образ мышления поможет отыскать настоящего преступника. — Поручик хмыкнул. — И разобраться во всей этой чертовщине. Ты в деле?
— Спрашиваешь.
Плюс: так и знала, что Ян не бросит расследование.
Минус: кажется, я серьезно на него залипла.
Глава 14
Ведь когда ты решаешь, что весь мир отвернулся от тебя, именно тогда в полной мере проявляется его необычность. Сдумс из собственного опыта знал, что живые люди не замечают и половины того, что происходит вокруг, поскольку слишком заняты тем, чтобы быть живыми. А всю сцену видит только тот, кто смотрит со стороны.
(с) Терри Пратчетт
— Нам точно сюда?
Ян с сомнением оглядел современную трехподъездную пятиэтажку, словно пережившую нашествие вражеской армии — посеревшую, обшарпанную и разрисованную душераздирающими граффити (зубастые и крылатые монстры, герои с мечами, канонические маги в плащах и с посохами и надписи, которых простому смертному ни за что не прочесть). За грязными окнами не было видно ни шторок, ни привычной для русского человека всякой всячины, расставленной на подоконнике, а квадратные балконы радовали глаз ящиками с увядшими цветами и жухлой травой.
Дом гнилым зубом торчал на краю болота, во всей красе демонстрируя, насколько опасно покупать жилище в «новом перспективном районе».
А тут ведь действительно планировалось райское местечко: уютные теплые квартиры, садики и школа, торговый центр, вся инфраструктура, лесок, опять же, под боком — чуть облагородить, и будет парк для прогулок… Но одно вырвавшееся из-под контроля заклятье — и все планы и перспективы накрылись медным тазом, строительство свернули и посносили все заготовки, а единственную сданную пятину расселили. Могли бы — и ее бы снесли, но магия не пускала. И та же магия вновь подняла болото, которое перед строительством несколько лет упорно засыпали и утрамбовывали.
Случилось все чуть больше года назад, как раз перед моим переездом в город, и, разумеется, «проклятый дом» моментально стал местом для тусовок экстремальной молодежи — нервишки там пощекотать, на нечисть какую наткнуться али зверя невиданного. И не объяснить им, что вся «проклятость» сводится к тому, что в доме и рядом с ним теперь отказывается работать техника, зато активно цветет и пахнет плесень, болото и несколько действительно необычных магических растений, до которых, впрочем, этой молодежи совершенно нет дела.
