Глаза начало заволакивать кроваво-чёрным туманом. Уже теряя сознание, мальчишка сумел сделать ещё один, последний гребок. И успел почувствовать, что вместе с водой падает, проваливается в какую-то пропасть, что его бешено крутит и швыряет из стороны в сторону, словно щепку в водовороте…
У водопада
Очнулся Бусый почти сразу. Он лежал в густой зелёной траве, которой на самом деле неоткуда было взяться, да и трава была, какой он никогда не видал. Рядом пенилась и оглушительно ревела вода. Белый поток падал со страшной высоты и кипел в огромной каменной чаше. Падун был так величествен, что Бусый долго не мог отвести от него глаз. Самое занятное – вода низвергалась не равномерно, поток то ослабевал, то вздувался, словно там, наверху, орудовал ковшом великан.
Вот выплеснулся очередной ковш, каменная чаша переполнилась, вода хлынула через край. Водяная пыль оросила роскошную траву и лежащего в ней Бусого…
Он обрадовался прохладе. Было жарко. Солнце стояло непривычно высоко и не просто грело, оно пекло.
Бусый приподнялся на локтях и завертел головой…
Ни Крупца, ни Белого Яра. Это была не просто незнакомая поляна в том же лесу. Это была совсем чужая страна.
Над плюющимся водопадом громоздились, нависали, возносились в ярко-синее небо и растворялась в нём ледяные неприступные горы. В другую сторону зелёными волнами катились холмы, и воздушная дымка не давала рассмотреть горизонт. Непривычное, красивое место.
«А что, если это виллы меня всё-таки подхватили и к себе унесли?..»
Поднявшись, Бусый отошёл немного от водопада, разделся и разложил мокрые порты на сухих горячих камнях.
Здесь ему попалась на глаза едва заметная тропка, что тянулась вдоль реки, спускаясь со скал. Видно было, что по ней и в лучшие времена мало кто ходил, а скоро она и вообще зарастёт. Бусый немного прошёл по ней вниз по течению, вернулся к одежде, которую, наверное, пора уже было перевернуть, и даже вздрогнул, увидев… Нет, не симурана. У озера смирно пасся серенький ослик, а рядом сидел на камне старик.
Сидел с таким видом, будто давным-давно дожидался его.
Откуда и как он здесь появился, было неясно. Место выглядело довольно открытым, и Бусый не сомневался, что уж как-нибудь да уловил бы чужое присутствие. А впрочем, экая важность. Было бы чему дивиться после тех чудес, которые сегодня он уже повидал…
Старик был одет в просторные серые шаровары и стёганую безрукавку. Какому языку и обычаю соответствовал подобный наряд, Бусый не знал. И поклонился старику по веннскому правилу, как почтительный внук.
– И тебе поздорову, сын славной матери, – прозвучало в ответ.
Дед говорил по-веннски с чужим отзвуком, но понятно и чисто. В седой бороде пряталась лёгкая усмешка. В ней не было ничего обидного, старик явно знал, откуда и как попал сюда Бусый. И конечно, сам появился возле этого места тоже совсем не случайно.
«Соболь иногда тоже так улыбается. А потом говорит, что устал, что слишком долго живёт…»
– Ты печалишься, дедушка, – сказал Бусый. – Чем тебе помочь?
Старик с насмешливым интересом взглянул на юного венна. Потом стал говорить, и было не вполне понятно, отвечал ли он Бусому или по привычке многолетнего отшельничества размышлял вслух.
– Учтивая речь, добрая душа, храброе сердце… Да, звёзды привели ко мне именно того, кого обещали… Почему, спрашиваешь, печалюсь? Радость бытия – удел молодых и глупых, таких, как ты, а чему радоваться старику, видевшему жизнь?.. С пониманием приходит мудрость, а с мудростью и печаль. Тебе ещё предстоит это… Впрочем, ты в своей короткой жизни успел уже кое-что испытать. И как, малыш? То, что ты испытал, добавило тебе радости?
Бусый честно задумался, стоя голым на солнышке. Дед был прав: последнее время он почти не смеялся. День кулачного боя стал рубежом, прежде которого он был маленьким, весёлым и глупым. Теперь…
Ох. Как когда-то его тянуло вернуться в совсем уже раннее младенчество, в тепло, уют и запах горного мёда, так теперь он, кажется, отдал бы всё за минувшую осень с её смешными детскими хлопотами, когда в небе не летали страшные птицы и был жив Колояр.
«Я дурак. Я всё-таки увернулся от стрел и даже не утонул. И солнце греет, и старик вроде не злой. На что жаловаться? И домой я уж как-нибудь да вернусь…»
– Я не знаю пока, буду ли помогать тебе, – продолжал между тем отшельник. – Сколько я зарекался вмешиваться в людские дела и в особенности – пытаться делать добро… Тебе этого ещё не понять… Ладно уж, коли так вышло, пойдём, поживёшь у меня. Приглядимся друг к другу, тогда и решу, помогать ли тебе добраться до дома. Ну как, маленький путешественник?
Бусый не сразу нашёлся, что ответить. Странный дед говорил сплошными загадками.
«А может, я всё-таки умер и на Остров Жизни попал? – вдруг осенило мальчишку. – То-то здесь травка больно уж шёлковая да мягкая…»
Он попытался присмотреться к старику внутренним взором, но тот сделал движение, которого Бусый не успел рассмотреть, и перед мысленным оком повисла непроницаемая пелена.
– А ты не так прост! – Лицо отшельника слегка оживилось, теряя налёт привычного безразличия. – Ну, пойдём. Знаешь, я вообще-то очень редко зову кого-нибудь в гости…
Бусый медленно одевался.
«Ну и дед. Ещё и гостей не любит…»
– Я люблю Истину, – ответил старик. – И не трачу своё время на тех, кто не озабочен её постижением.
– Истину? – удивился Бусый. – Какую истину?
– Она многолика, – улыбнулся отшельник. – К ней можно стремиться всю жизнь, причём Путь у каждого свой. Кого-то он приводит, скажем, к высотам богатства. Или к власти, могуществу, возможности решать судьбы других. Кому-то даёт воинское мастерство. Кому-то ещё – мастерство врачевания или составления ядов. Строительства и разрушения. Любви… Ненависти…
Старик и мальчишка, беседуя, медленно шли по тропе, и за ними неторопливо трусил ослик.
Девочка из снов
По жаре Бусый не стал надевать сапожки и вязаную безрукавку, шёл босиком, в длинной льняной рубахе, перешитой, как водилось у веннов, из отцовской. Надел её – и показалось, что Летобор обнял его, невидимо зашагал рядом…
Путь оказался недолог. Забравшись по тропинке на скалу, с которой летел поток, Горный Кузнец – так велел называть себя дед – шагнул вдруг прямо под водопад, в маленькую пещерку, скрытую густой завесой брызг и водяного тумана. Узкий лаз уходил в глубь скалы, Бусый приготовился к темноте, но почти сразу заметил впереди отблески света. Ещё несколько шагов, и лаз оказался сквозным.
Удивительные дела!
Там, где полагалось быть глубоким недрам горы, лежала залитая солнцем долина. И в ней – озеро с зоркой, по-настоящему хрустальной водой, холодной даже на вид. После рёва падуна тишина показалась Бусому оглушительной. Её нарушали только птичий щебет да еле слышный шум ветра в далёкой вышине.
