У Фредди и Японии оказалось много общего — и сложная, запутанная история, и масса внутренних противоречий, сосуществующих, тем не менее, в некоторой гармонии. Для Фредди сами названия японских островов звучали как волшебные заклинания: Хоккайдо, Хонсю, Шикоку. Он восхищался стойкостью и утонченностью японцев, переживших столетия феодального гнета и с достоинством выступивших из пепла и позора Второй мировой. Фредди нравилось все подряд, и он уже не знал, за что хвататься. Он пробовал суши и саке, скупал куколок, шелковые кимоно и лакированные шкатулки. Посещал знаменитые японские бани и каге-ми-джайя («чайные в тени деревьев», облюбованные еще американскими военными), встречался с гейшами — и теми, и другими. Он подружился с Акихирой Мивой, обаятельным трансветститом, владевшим собственным кабаре в токийском районе Гиндза (эквивалент парижской Пляс-Пигаль и лондонского Сохо). После первого визита Фредди 75-летний Мива (по-прежнему носящий ослепительно желтые волосы до плеч), ввел в свой сценический репертуар песни Queen в знак уважения к новому другу.
— Единственной страной, в которую Фредди ездил как обычный турист, была Япония, — утверждает помощник Меркьюри Питер Фристоун, — он изучал ее со страстью и огромным интересом, в то время как в остальных местах просто ночевал после концертов.
Первое и последнее шоу тура прошли в токийском зале Ниппон Будокан, и оба были незабываемы. Даже цепь из массивных сумоистов не смогла сдержать напор десятитысячной толпы экзальтированных тинейджеров. На первом концерте Фредди пришлось прерваться и призвать фанов, для их же безопасности, выдохнуть и немного поумерить пыл. Потом это повторялось в каждом городе, где играли Queen.
По возвращении в Британию Queen ждали как хорошие новости, так и плохие новости. Пресса наконец признала группу и открыла ей свои объятья — «Killer Queen» была удостоена престижных премий Ivor Novello и Belgian Gold Award. А вот ситуация с Trident оставалась непроясненной. С точки зрения Шеффилдов, они вложили в группу двести тысяч фунтов стерлингов. Одна только запись Sheer Heart Attack обошлась в тридцать тысяч — смешные деньги по нынешним меркам, но весьма внушительные для музыкального бизнеса 70-х. Они уже записали несколько хитов, прославились на весь мир, но все еще оставались должны Trident целое состояние. Ребятам казалось особенно невыносимым, что остальной мир считал их суперуспешными, а они по-прежнему едва сводили концы с концами. И все же, учитывая опрометчиво подписанные ими соглашения, музыкантам ничего не оставалось, как писать новые хиты для еще одного альбома. Разочарованные и раздраженные Queen вымещали досаду друг на друге, и напряжение достигло такого градуса, что впервые пошли слухи о распаде группы. Именно они помогли Queen прийти в себя и заключить перемирие. В конце концов, выпутаться они могли только вместе. Согласно новому соглашению с Trident, группа освобождалась от своих контрактных обязательств за единовременный платеж в размере ста тысяч фунтов и один процент отчислений от продаж шести последующих альбомов. Наконец-то Queen могли заключить новые полноценные контракты с EMI в Англии и Elektra в Америке. Они и помогли собрать нужную сумму — сами музыканты сидели без копейки.
В августе 1975-го Queen начали репетировать песни для четвертого альбома, A Night At the Opera. Название позаимствовали у фильма братьев Маркс, собиравшего полные кинотеатры в 1935-м и любимого всеми Queen. Репетиции проходили в арендованном доме в Херефордшире, потом музыканты перебрались в знакомую студию Rockfield, в летопись которой им предстояло вскоре вписать одну из самых ярких страниц — именно там создавалась «Bohemian Rhapsody». Как вспоминал Брайан, «когда Фредди начал излагать нам свои идеи относительно песни, стало ясно, что в готовом виде она давно уже существует у него в голове».
Песня, начинавшаяся а капелла, вскоре перетекала в последовательные партии клавишных, гитары, баса и ударных, включала псевдо-оперную интерлюдию и оглушительный рок-финал. Вкратце — ее исполнение не представлялось возможным.
— Нас заинтриговал такой вызов — сцепить все эти несовместимые компоненты, — рассказывал Брайан.
В тексте песни действовала целая орава мифологических героев: Скарамуш, персонаж итальянской комедии; Фигаро, герой «Севильского цирюльника» Бомарше и опер «Женитьба Фигаро», сочиненных Паизьелло, Россини и Моцартом; Вельзевул, в библейских культурах отождествляемый с сатаной, князем демонов, а в арабских — с повелителем сил воздуха. На арабском однокоренное слово «бисмиллях» является началом коранической формулы «Бисмилляхи Рахмани Рахим», означающей «во имя Аллаха милостивого милосердного».
Однажды в 1986 году, в номере будапештского отеля я поделилась с Фредди своими теориями о значениях странного текста «Bohemian Rhapsody». Скарамуш — это сам Фредди, не так ли? Он еще раз вернулся к теме итальянских трагикомических опер в песне «It’s A Hard Life», где упоминается Пальяччо из оперы Леонкавалло. Галилео из текста «Bohemian Rhapsody», астроном XVI века Галилео Галией, математик, физик и отец современной науки — это, конечно, Брайан. Вельзевул-Билзибаб — Роджер, которому, как известно, сам черт не брат. Джон, следуя моим догадкам и методу исключения, — Фигаро, но не тот, что из оперы, а котенок из диснеевского мультфильма 40-х «Пиннокио». В конце концов, Фредди обожал своих кошек. Может, я и не угадала, но Фредди сказал, что заранее согласен со всеми трактовками. Он никогда не комментировал текст произносимой им скороговорки, а своему приятелю, диджею Кенни Эверетту, как-то сказал, что это просто рифмованный набор слов. С какой радости он стал бы что-то рассказывать мне? Следуя своему стилю, он дал расплывчатый ответ с хитрой улыбкой Моны Лизы.
Запись песни длилась долго и оставила музыкантов без сил — партии инструментов и вокала, которые предстояло смикшировать друг с другом вовремя, перезаписывались бессчетное количество раз.
Сведение песни происходило в лондонских студиях Sarm East и Scorpio. Не обошлось без накладок, как вспоминал друг группы, бывший музыкант Роберт Ли, сейчас координирующий официальный сайт The Who.
— Мы с Фредди тесно общались и не раз по пятницам вместе рылись в старье на рынке на улице Портобелло. Он обладал безупречным вкусом — я до сих пор храню две китайские акварели, которые по его настоянию купил в подарок маме. Когда она умерла, я забрал их назад. Мой приятель Джон Синклер — сейчас он раввин в Иерусалиме, — тогда владел студией Sarm East, в конце улицы Брик-лейн, — продолжает Роберт. — Именно там Queen микшировали «Bohemian Rhapsody» под присмотром продюсера Роя Томаса Бейкера. Оборудование позволяло накладывать до двадцати четырех дорожек одновременно — фантастика по тем временам! Процесс сведения вовремя записанных партий длился часами и днями — музыканты каждый раз оставались недовольны результатом и начинали заново. И вдруг однажды все пошло как по маслу, с самого начала и до конца. Все боялись лишний раз дохнуть, напряженные, но счастливые. И вдруг, совершенно внезапно, вырубился весь свет. Затем, столь же неожиданно, в студию вплыла сестра хозяина студии Джил, с тортом и воткнутыми в него свечами, напевающая «С днем рожденья, милый Фредди, с днем рожденья тебя!» Спустя мгновение опешившие поначалу музыканты подхватили поздравления.
