Местная пресса писала, что специально для концерта смягчены правила поведения на массовых мероприятиях — это означало, что зрители смогут хлопать в ладоши. Более развязное поведение строго пресекалось полицейскими патрулями. Единственным напитком, допущенным к продаже, был апельсиновый сок. Курить строго воспрещалось. К счастью, проходки за кулисы для прессы запретить не догадались.
Перед концертом пресс-атташе Queen Рокси Мид и Фил Саймс встретились с журналистами и обрушили на нас поток впечатляющих фактов. Концерт собирались снимать с семнадцати камер, а управлять процессом собирался сам Дьердь Иллеш, семидесятилетний ветеран венгерского кинематографа. Иллеша хорошо знали и на Западе, потому что его ученик, оператор Вилмош Жигмонд получил «Оскара» за работу в «Близких контактах третьей степени» Стивена Спилберга. В Будапешт Queen приплыли из Вены по голубому Дунаю, на крылатом катере, сделанном специально для советского лидера Михаила Горбачева. Среди других интересных фактов, выданных прессе, выделялась площадь сцены — две тысячи квадратных метров, покрытых серым ковром от известного британского производителя Axminster. Суммарная длина кабелей превышала двенадцать километров, они соединяли аппаратуру, которая питалась от пяти генераторов, каждый силой в пять тысяч ампер. Ожидалось, что колонки дадут звук мощностью до полумиллиона ватт, а революционное изобретение — огромные аудиобашни — поможет донести звук и до самых дальних рядов. Да уж, ни Элтон Джон, ни Майкл Джексон не выпускали таких пресс-релизов.
В Европе концерт Queen восприняли как прорыв в отношениях между Востоком и Западом. Посланец Британии в Венгрии Дэвид Колвин отметил прибытие музыкантов приемом в посольском клубе, гости на который отбирались с особым тщанием.
На фуршете собралось невиданное доселе общество, состоявшее из западных рок-звезд, музыкантов из Восточного блока, британских экспатов, журналистов королевского пула и вездесущей богемы. Фредди почтил мероприятие присутствием, хотя, по его собственному признанию, предпочел бы шопинг необязательным разговорам о пертурбациях восточноевропейской истории. В конце концов, Фредди всегда старался держаться от политики подальше. Во всяком случае, он никогда не ввязывался в досужие разговоры о политике. Ему принадлежит, в частности, высказывание «о политике пусть думают те, кто получает за это деньги».
— Фредди считал, что такие группы, как, например, U2, слишком уж заигрались в политику, — говорил Питер Фристоун. — Как профессионал своего дела, он знал, о чем говорил. Он определенно не считал политическую деятельность задачей для музыканта.
Несколько дней спустя Фредди пригласил британских журналистов на элегантную вечеринку в отель Duna Intercontinental в свой президентский номер, который не произвел на артиста особого впечатления. «Все президентские апартаменты одинаковы», — небрежно бросил Фредди. Присутствовавший при этом Роджер не упустил случая съязвить, что номер Фредди все-таки в чем-то более одинаковый, чем его собственный.
Гостеприимный хозяин, Фредди жал руки, говорил банальности и изливал на нас тонны обаяния. В жизни он был меньше, чем казался на сцене, но выглядел подтянуто и гораздо моложе своих лет (с его сорокалетия прошло меньше двух месяцев). Чисто выбритый, благоухающий парфюмом, он был облачен в узкие светлые джинсы и рубашку с цветочным принтом. Его некогда густые волосы начали редеть, на затылке наметилась лысина.
— Спасибо, что пришли, — приветствовал он гостей мягким и любезным голосом, — располагайтесь поудобнее и получайте удовольствие!
Фредди охотно слушал байки о наших похождениях в Будапеште, об особенно впечатливших нас купальнях, где женщины с телосложением чемпионов сумо делали посетителям массаж. Фредди больше интересовало, удалось ли нам купить что-нибудь любопытное в местных магазинах. Мы наперебой бросились рассказывать о своих находках.
— Круто, очень интересно, — улыбался Фредди, и жестом пригласил нас в следующую комнату, где нас ждал изысканный «шведский стол», ломившийся от лобстеров, креветок, икры, засахаренных фруктов и экзотических сортов мороженого. В углу притаился огромный рояль, за котором восседал пианист в смокинге, ненавязчиво наигрывающий эстрадные мелодии.
Огромные двери на балкон были распахнуты, и с просторной террасы открывался захватывающий вид. Вдали синели силуэты фортов, бастионов и костелов, гордость Будапешта. Мэри Остин негромко разговаривала с Джимом Бичем — возможно, они обсуждали тонкости модных диет. Джим Хаттон, Брайан, Роджер, Джон и несколько техников привольно расположились в креслах президентских апартаментов.
Пришло воскресенье, и, обвешавшись проходками, дающим доступ везде, мы отправились на Nepstadion, который находился посреди блочных новостроек. Концерт предваряло выступление фольклорных венгерских ансамблей в традиционных одеждах. Утомительное представление как будто специально придумали для первого концерта Queen за железным занавесом — невозможно представить более разительные экстремумы, чем тусклая социалистическая пародия на фольклор и настоящее полнокровное рок-шоу. Окутанные огромными клубами бутафорского дыма, превратившиеся в ослепительный свет и оглушительный звук — такими Queen предстали пред восточноевропейскими зрителями.
Что остается в памяти? Всего несколько картинок. Вот Брайан, предельно сосредоточенный на игре, его медиатор со сверхъестественной скоростью летает по всем шести струнам знаменитой гитары. Их с Фредди совместное исполнение народной венгерской песни «Tavasi Szel Vizet Arazst». Аудитория потеряла последние остатки самообладания и неистово ревела от обожания. Пыл зрителей совсем не остудил тот факт, что Фредди каждые десять секунд заглядывал в транскрибированный для него текст, листок с которым держал в левой руке. А вот зрители, все как один, скандируют текст «Radio Ga Ga», хлопая руками над головой. Вот грандиозный полуфинал: Фредди выходит на сцену, завернутый в британский флаг, неуловимое движение, он переворачивает полотнище, и взглядам восторженно толпы предстает оборотная сторона — это венгерский флаг с красными, белыми и зелеными полосами.
Но и это еще не все. Для последнего выхода на сцену Фредди приберег изготовленный для него Дианой Мосли королевское облачение — плащ с горностаевым подбоем и весьма убедительного вида корону. Брайан аккомпанировал королевскому выходу композицией «God Save The Queen». Впервые группа записала этот короткий инструментальный трек на основе британского гимна для альбома A Night At The Opera в 1975-м, и с тех пор ею закрывался почти каждый концерт группы. Этот традиционный номер звучал особенно волшебно здесь, за границами западного мира.
— У нас в жизни не было такого ответственного и удачного концерта, — говорил потом Брайан.
Ну а что же мы, журналисты? Мы все пропустили от своей пресыщенности. Ну, подумаешь, еще один блестящий концерт группы, величие которой мы уже долгие годы принимали как данность. Так что вся удивительная атмосфера долгожданного праздника, рождественского чуда и исполнения желаний досталась благодарным венгерским зрителям. Они, без сомнения, побывали на самом феноменальном представлении в своей жизни.
