«Персонализированный Google, – поясняет в книге «Что прячет от нас Интернет» интернет-активист Эли Паризер, – на запрос «стволовые клетки» может выдавать диаметрально противоположные результаты в зависимости от того, кто вводит запрос: ученый, поддерживающий исследования стволовых клеток, или активист, выступающий против. Запрос «доказательство изменения климата» может принести разные результаты активисту-экологу и топ-менеджеру нефтяной компании. В ходе опросов выясняется, что подавляющее большинство людей считают поисковые механизмы беспристрастными. Но, может быть, дело в том, что они все больше потворствуют нашим вкусам. Монитор вашего компьютера быстро превращается в «зеркало-шпиона»: оно отражает ваши интересы, и при этом наблюдающие за вами алгоритмы фиксируют, на что именно вы кликаете»
.
Поскольку соцсети выдают нам информацию, подтверждающую наше мировоззрение – «бесконечная я-петля», в терминологии Паризера
, – наши контентные ниши все время сужаются, и, соответственно, уменьшаются сады мысли, и растут ограды вокруг них. Вот главным образом почему либералы и консерваторы, демократы и республиканцы все реже приходят к соглашению относительно фактов, почему почти исчезло единое чувство реальности. Здесь можно увидеть и причину того, почему элиты Нью-Йорка и Вашингтона, в том числе сторонников Клинтон и значительную часть прессы, победа Трампа на выборах-2016 застала врасплох.
«Если мы передадим управление миром алгоритмам, – предупреждал Паризер в речи 2011 года, – если они станут за нас решать, что нам следует видеть, а что нет, надо настроить их так, чтобы они не подбирали нам информацию по вкусу, но показывали нам и неприятные, бросающие нам вызов, важные иные точки зрения»
.
7. Дефицит внимания
Если хотите понять, как что-то работает, внимательно присмотритесь, когда оно начнет разваливаться.
Уильям Гибсон, «Ноль истории»
Современные технологии оказались чрезвычайно активным катализатором в процессе распространения фейковых новостей и уничтожения веры в объективную реальность. Мы все чаще сталкиваемся с темной стороной того, что поначалу воспринимали как инновационную и преображающую мир силу.
Тим Бернерс-Ли, создавший в 1989 году проект, из которого выросла Всемирная паутина, мечтал о единой информационной системе, способной объединить людей поверх географических и языковых границ: пусть свободный обмен информацией приведет к небывалому росту креативности и решению многих проблем
. Своего рода благая версия бесконечной библиотеки Борхеса, где все знания не только имеются в наличии, но и могут быть найдены и использованы в практических (а также в творческих) целях.
«Появление Сети стало одним из тех редких моментов, когда мы получили новую и позитивную информацию о человеческом потенциале, – писал Джарон Ланье в книге «Ты не гаджет». – Кто мог бы предугадать (во всяком случае, поначалу), что миллионы станут вкладывать столько сил в проект, при полном отсутствии рекламы, коммерческого стимула, угрозы наказания, харизматических вождей, политики идентичности, эксплуатации страха смерти и любого другого из классических мотиваторов человеческого поведения. Огромные множества людей что-то делали и в сотрудничестве добивались результата лишь потому, что им предложили славную идею, и это было прекрасно»
.
В ту раннюю пору, как запомнилось Ланье, коллективные усилия воодушевлялись «сладостной верой в природу человека. Если дать индивидууму новые возможности, из этого заведомо выйдет больше блага, чем вреда. То, во что с тех пор превратился Интернет, – это, безусловно, извращение замысла».
Всемирная паутина демократизировала доступ к информации и принудила (некоторые) правительства к большей прозрачности. Она дала возможность всем, от политических диссидентов до ученых, соединиться друг с другом. Но эта же паутина, как мы теперь начинаем понимать, может быть использована с дурным умыслом, для распространения дезинформации и подтасованных фактов, предрассудков и агрессии. Анонимность в Сети привела к опасной безнаказанности, открыла дверь для троллинга и преследований. Огромные компании Кремниевой долины собирают о пользователях больше данных, чем Агентство национальной безопасности. Стремительный рост числа пользователей усилил еще одну уже намечавшуюся в современной цивилизации динамику: от самопогружения поколений «Десятилетия имени меня» и «селфи» к изоляции людей, замкнутых в идеологических нишах. Правда становится относительной.
Сам объем данных в Сети позволяет каждому «снимать сливки» тех фактов, фактоидов и нефактов, которые подтверждают его точку зрения. И ученые, и любители находят материал в пользу своих теорий, а не изучают эмпирические данные, чтобы прийти к рациональным выводам. Николас Карр, бывший ответственный редактор Harvard Business Review, писал в книге «Пустышка: что Интернет делает с нашими мозгами»: «Проводя поиск в Сети, мы не видим леса за деревьями. Мы даже не видим самих деревьев. Мы видим отдельные ветки и листья»
.
В Сети, где клики – главное, где новости все труднее отличить от развлекательного материала, в топ поднимается все сенсационное, эксцентричное или возмутительное, а также те посты, что цинично адресуются к рептильному мозгу, к примитивным эмоциям страха, гнева и ненависти.
В эпоху нервических отвлечений и перегруженности информацией самым дорогим товаром в Интернете сделалось внимание. Как замечает в своей книге «Торговцы вниманием» профессор права Тим Ву, к 2010-м годам сайты постепенно уяснили, что нужно делать для массового распространения: чаще всего «потребность в перепосте активируется спектром “сильно возбуждающих” эмоций, вроде изумления, возмущения и тревоги»
.
К 2015 году, продолжает Ву, мировая паутина, еще недавно – «привольный луг, где дилетант и эксцентрик могли утолить свой интерес в любой области», оказалась захвачена «коммерческим мусором, по большей части адресованным самым низменным человеческим инстинктам – тяге к подсматриванию и «щекотке». Существуют «обширные области тьмы», такие как «области льстивых рейтингов и псевдоисторий о знаменитостях», и они осваиваются «ради единственной цели – побудить читателей бездумно щелкать мышкой и делиться контентом, попутно распространяя рекламу, словно вирусный насморк».
По мере того как общественное доверие к СМИ в новом тысячелетии убывает (вместе с доверием к институтам и контролерам информации, сказались и целенаправленные усилия правого крыла по дискредитации мейнстримной прессы), все больше людей обращаются за новостями к Facebook, Twitter и другим интернет-ресурсам: в 2017 году две трети американцев сообщали, что по меньшей мере часть новостей находят в соцсетях
. Однако если основным источником новостей становятся друзья и родные, вернее, их Facebook и Twitter, прожорливый монстр фейковых новостей растет еще быстрее.
Разумеется, сами по себе фальшивые новости – не новость: раздутые прессой сенсации разжигали народную поддержку в войне Америки с Испанией, да что там, Юлий Цезарь сумел подать завоевание Галлии как превентивную акцию
. Но с помощью Интернета и соцсетей слухи, спекулятивные рассуждения и ложь облетают мир в мгновение ока. Например, чудовищный вымысел «Пиццагейта» и столь же безосновательные россказни, будто человек, виновный в бойне в Лас-Вегасе (2017), когда погибло 58 человек, был либералом и противником Трампа, сочувствовал MoveOn.org, да еще и принял ислам
.
