Виола проводила его задумчивым взглядом.
Затем, погруженная в свои мысли, медленно поднялась наверх.
У комнаты Дэвида она приостановилась, спрашивая себя, а не рассказать ли ему о том, что она только что узнала.
Но, услышав доносящийся из комнаты голос Мэг, заколебалась.
Если она сейчас расскажет обо всём Дэвиду, то Мэг наверняка передаст её слова своему брату.
А Виола по какой-то ей самой непонятной причине не хотела, чтобы герцог узнал о том, что в его поместье действуют злоумышленники.
Она юркнула в свою спальню и, обнаружив костюм для верховой езды разложенным на кровати, улыбнулась.
Переодеваясь, она решила, что беспокоится о сущих пустяках, раздувая из мухи слона.
«В конце концов, — сказала она себе, повязывая голову голубым шарфом, — капитан только что пережил ужасное потрясение. Он потерял свой корабль, в чём наверняка обвинят его самого. Полагаю, команда просто пытается спасти его и заодно самих себя от властей! Да, именно так всё и есть».
«Грабители потерпевших крушение судов, надо же! В наше-то время — какая ерунда!»
Виола покинула замок и по тропинке, петляющей меж заросших садов, подошла к конюшне.
Герцог уже ждал её, разговаривая с невысоким худощавым мужчиной, который, как решила Виола, был его старшим грумом.
Две лошади уже были оседланы и готовы к прогулке.
Герцог обернулся, приветствуя улыбкой высокую стройную фигурку в тёмно¬-синем костюме для верховой езды, когда она приблизилась к ним.
— Миледи, вы выглядите очаровательно! Узнаю этот костюм, хотя в последнее время Мэг почти перестала ездить верхом. Герцог указал на своего спутника.
— Леди Виола, это Стюарт Мак-Эндрю. Раньше он помогал своему отцу Энгусу, нашему садовнику, а теперь ухаживает за теми немногими лошадьми, что у нас ещё остались.
— Стюарт, это леди Виола Норткомб, которую, как ты наверняка уже слышал, спасли после кораблекрушения вместе с её братом, графом.
Два ярких карих глаза впились в неё из-под кустистых бровей, и грум приложил ладонь с узловатыми пальцами к воображаемой фуражке.
— Леди Виола, рад видеть, что пережитые злоключения не отразились на вас.
— Благодарю вас, Стюарт. Со мной всё в порядке. Всё произошло так быстро, что я просто не успела испугаться.
Да, в таких случаях зевать никак нельзя, — едва слышно отозвался Стюарт, и, когда Виола уже собралась спросить у него, что он имеет в виду, в разговор вмешался герцог:
— Пора ехать. Позвольте мне помочь вам подняться в седло. Вашу лошадь зовут Бонни. Славная маленькая кобылка. У нас осталось всего три лошади. Мой старина Бренди, вот он, да ещё старый пони, которого Мэг наотрез отказывается продавать. Она запрягает его в небольшую повозку и ездит в деревню, чтобы забрать свежую рыбу, когда флотилия возвращается домой.
Виола прочувствовала силу герцога, когда поставила ногу в его сложенные лодочкой ладони и он с лёгкостью подбросил её в седло.
Когда он разбирал поводья, чтобы убедиться, что ей вполне комфортно сидеть верхом, его длинные загорелые пальцы на миг накрыли её ладошку.
Подняв голову, он взглянул на неё и улыбнулся, взгляд его тёмных глаз потеплел.
Виола почувствовала, что краснеет.
Почему она нервничает, не находя себе места?
Герцог ведь никогда не будет что-либо значить для неё.
Она увидела, как Роберт одним прыжком взлетел в седло и, коротко кивнув груму, направил своего коня вниз по тропинке, идущей через пустырь и выходящей на вересковую пустошь.
Покачиваясь в седле, Виола во все глаза смотрела по сторонам, при этом подставляя своё лицо лёгонькому ветерку с моря.
Бонни охотно слушалась её, и вскоре всадница ускорилась, послав лошадку лёгкой рысью. Как только тропа стала шире, она поравнялась с герцогом и поехала с ним бок о бок.
— Это всё — земли Гленторранов?
— Да, именно так.
Герцог в отчаянии покачал головой.
— Но, как вы сами видите, они пребывают в запустении. А ведь во времена моего деда здесь всё было безупречно. Подстриженные лужайки изящно сбегали вниз во все стороны от террасы, и на них в огромном множестве росли самые разные деревья и кусты.
— Должна признать, что Стюарт выглядит достаточно пожилым для того, чтобы целыми днями работать в саду, — заметила Виола, не желая, впрочем, чтобы слова её прозвучали критически.
Герцог рассмеялся, но его смех не был радостным.
— Видели бы вы его отца! Старый Энгус долгие годы работал старшим садовником в Гленторране. У него имеется небольшая ферма на вересковых пустошах, но он наотрез отказывается покидать свой дом на территории замка.
Тропа теперь шла вверх, петляя среди зарослей вереска.
Повсюду деловито жужжали пчёлы. Откуда-то сверху доносилась трель жаворонка — он вовсю радовался погожему деньку.
— Я была бы счастлива жить среди такой величественной красоты!
Герцог улыбался, глядя на прелестную девушку. Светлые пряди её волос выбились из-под шарфа и упали ей на лицо.
— Согласен, сейчас здесь очень красиво, но зимой с гор сходят снега и пустоши выглядят холодными и унылыми. Нет, они по-прежнему красивы, но и смертельно опасны.
— О! Это ведь овцы вон там, на склоне горы?
Герцог кивнул и повёл хлыстом в том направлении.
— Вы правы. Большую часть своего дохода поместье получает как раз от овец, точнее, от их шерсти. К счастью для овец, их образ жизни не способствует преобразованию их в лакомое блюдо! От постоянной беготни по пустошам и торфяникам мясо у них становится жёстким. Если вы пробудете в Гленторране достаточно долго, то непременно встретитесь с кем-нибудь из пастухов. Они ни с кем не считаются, и у них — свои законы, но при этом они — хорошие люди.
Виола заколебалась. Ей не хотелось, чтобы её слова были восприняты как оскорбление, но врождённая честность взяла верх и она, наконец, не выдержала:
— Разумеется, меня это не касается, но я слышала, что сейчас для Гленторрана наступили нелёгкие времена.
Герцог долго молчал, прежде чем ответить.
Ему пришлось потрудиться, укрощая Бренди, который испугался и едва не понёс, когда из-под самых его копыт выскочил кролик.
Наконец Роберт заговорил:
— Тому, кто сам пребывает в подобном положении, это видно с первого взгляда. Все признаки налицо. Нехватка прислуги, простая и непритязательная еда, потрёпанный внешний вид замка, а что касается территории… Да, Виола, я уверен, что вы со своим братом, как никто другой, осознаёте то затруднительное положение, в котором оказался Гленторран. Мой отец… нет, о мёртвых нельзя говорить дурно! Поэтому я ограничусь тем, что скажу: титул я унаследовал вместе с долгами, кои подлежали немедленному погашению, и некоторые из них я выплачиваю до сих пор!
