У Эльзы на глаза снова навернулись слезы. На этот раз она не стала их сдерживать. В конце концов, ничего страшного нет: в крайнем случае, в больнице подумают, что у нее болит нога. И она действительно болит.
В больнице ей сделали два укола, наложили три шва и отпустили. В полицию она ехать отказалась, и Вадим Сергеевич привез ее обратно в контору.
— Эльза, мы сделаем вот что. Сейчас ты напишешь на листочке обо всем, что случилось, а также — почему ты отказываешься обращаться в полицию. У тебя с собой есть паспорт?
— Да, есть. А зачем это все?
— Может понадобиться. Давай быстро сделаем это, и я отвезу тебя домой.
— Я не хочу домой. Я хочу есть. Не бросайте меня, пожалуйста.
Адвокат внимательно посмотрел на Эльзу.
— Хорошо. Пиши, потом отвезу тебя поужинать.
— Спасибо, вы такой добрый… Это просто удивительно, что мужчины такими бывают.
— Деточка, все нормальные мужчины такие. Просто твой отец — ненормальный. Мне очень жаль.
— Я думаю, что никогда не вернусь туда, к нему, знаете…
— Понимаю. Слушай, Лизанька, а, может, закажем ужин сюда? Тебе же, наверное, не стоит особо ходить пока?
— Нет, я бы хотела куда-то выйти. А нога — ерунда, пройдет. Да и можно такси вызвать. Просто здесь я не могу расслабиться, отец же знает, где я. Он не простит, что я пришла к вам, попытается меня найти…
— Не думаю. Он же адекватный человек, не станет разрушать свою репутацию из-за желания продолжить с тобой выяснение отношений…
— Адекватный? Вы серьезно так считаете?
— Одно дело обращаться так с дочерью за закрытыми дверями, и совсем другое — устроить публичный скандал. А меня-то он знает, я полицию вызвать не побоюсь.
— Мне все равно не хотелось бы видеть его.
— Да, понимаю. Ну, значит, поедем на такси. Но сначала зайдем к нотариусу, он тут рядом, в соседнем доме.
Нотариус заверил то, что написала Эльза, Вадим Сергеевич отнес документы к себе наверх, вызвал такси, и они поехали в один из самых старых городских ресторанов. Сама Эльза сюда ни за что не пошла бы. Но сегодня это безнадежное ретро в обстановке и обслуживании успокаивало ее, делая чуть смелее и несказанно свободней.
Глава 12
Совершенно свободной она проснулась на следующее утро. Чувства к отцу полностью исчезли. Чувство вины и чувство долга, которые он культивировал в ней годами. Любовь и желание понравиться, которые она культивировала сама в себе. Как будто у нее больше не было отца. Эльза проговорила эту мысль вслух.
— У меня больше нет отца.
Внутри ничего не болело. Ну что ж, матери у нее тоже долго не было, а сейчас она есть… Равноценный обмен. Но как же он теперь будет жить? Стареть в своем пропитанном злобой одиночестве? Усилием воли Эльза прогнала эту мысль. Ее не должна интересовать судьба человека, который оскорбил ее и поднял на нее руку. Кем бы он ей ни приходился.
И Эльза улыбнулась своей свободе, осуждать за которую ее теперь было некому. Теперь она сделает то, что собиралась: съездит в город у моря и заберет сюда маму. Вадим Сергеевич не хотел, чтоб они ехали через границу нелегально, но они будут осторожны. Сколько можно ждать?
Нога почти не болела, но Эльза все равно выпила таблетку — на всякий случай. Собрала небольшую сумку, взяла паспорт, и, предупредив портье, что ее не будет несколько дней, оставила ему свой номер телефона.
Через пять часов она уже была в городе у моря. И первое, что сделала там — это вынула из кошелька и надела на палец кольцо с малахитом. А, идя по старинному перрону, поймала себя на мысли о том, что могла бы и раньше часто приезжать сюда. Ведь это определенно чудеснейший город на свете. Почему она не делала этого? Ах да, ее печалили мысли о маме… Подумать только, насколько интересней была бы ее жизнь, если бы ее отец не оказался мерзавцем.
Выйдя с перрона, Эльза купила мороженое и села на скамейку. Луч солнца прокрался сквозь крону каштана и солнечным зайчиком заглянул ей в глаза. Она зажмурилась, улыбнулась и откусила мороженое. Нет, она не будет думать о плохом, ее ждут дела. По крайней мере, одно дело, которое она планирует сделать прямо сегодня.
Доев самый вкусный в ее жизни пломбир, Эльза набрала номер такси, и вскоре уже стояла у широко распахнутой двери подъезда. На площадке было темно, но условный стук «La vie en rose» сделал свое дело: дверь быстро открылась, и Эльза увидела на пороге женский силуэт. Но это была не мама. Это была Французская проститутка с бокалом в руке. Правда, узнать ее можно было только по осанке.
— Здравствуйте.
— Привет. Меня зовут Майя.
— Меня — Эльза.
Майя хрипло рассмеялась. На этот раз она была без шиньона, в дорогих джинсах и свободной желтой блузе.
— Я тебя помню, — и с улыбкой крикнула вглубь темного коридора: — Мануэла, это к тебе! У кого-то, кажется, чутье на праздники.
Взяв Эльзу за плечо свободной рукой, она увлекла ее в дом, шепнув на ухо: «У меня сегодня день рождения». От пожилой женщины, которую Эльза видела в прошлый раз в образе фрика, пахло духами «Poison» и немножко шампанским. Отчего-то это смешение ароматов показалось Эльзе знакомым. И вообще она внезапно почувствовала себя очень уютно.
Они дошли до дальней комнаты, из приоткрытой двери которой лился приглушенный свет. Эльза вошла и ахнула. На окна опускались все те же тяжелые портьеры, посередине комнаты стоял тот же круглый старинный стол с гнутыми ножками. Но обстановка совершенно изменилась. Везде горели свечи, и их было множество. Некоторые стояли в канделябрах или подсвечниках, некоторые — на обычных блюдцах, и света они давали столько, что никакого другого освещения не требовалось. Вокруг стола сидели мама, Элла, Наташа с мужем и еще несколько человек, которых Эльза не знала. Мама всплеснула руками, выскочила из-за стола и повисла у нее на шее.
— Лизанька, счастье мое! Как чудесно! И ты так вовремя…
Эльза прижалась к матери и вдруг поняла, почему ей тут так хорошо. Это же лежало на поверхности! Она просто дома. Ее дом там, где мама, а долгие семнадцать лет у нее этого просто не было… На глаза навернулись слезы, и она крепче сжала Мануэлу в объятьях. И услышала хриплый голос Майи:
— Дорогие мои гости, когда эти две девушки расцепятся, я с удовольствием представлю вам одну из них.
Мануэла с Эльзой рассмеялись, мать взяла дочь за талию и встала рядом. Майя продолжила:
— Дорогие, вот эта очаровашка — Эльза Марин, дочь Мануэлы, лицо которой мы последние годы лицезрели на афишах, расклеенных по этому гостеприимному дому. Как я понимаю, она недавно нашлась, и теперь уже нас не покинет. Правду я говорю, детка?
