Бэлла. Кикимора глазастая.
Никита выскочил, пихнул Илью. Тот загремел по ступенькам. Никита ринулся следом. Бэлла попыталась удержать его за куртку. Нога в неудобном сапоге подвернулась. Последние ступеньки пересчитал руками и плечом.
— Держи его!
Сверху навалились. Никита извернулся. Пнул сапогом в навалившегося, высвободил ногу и вскочил.
Бэлла сидела, обняв сапог.
Никита бросился по коридору.
— Аааааа!
Полинка, выставив руки, проскочила мимо него, в кого-то врезалась.
— Мама!
Удар, еще один.
Никита обернулся. Да что же мелкую постоянно бьют?!
— Хватит! — он остановил руку Бэллы. — Себя ударь!
На Никиту тут же навалились с двух сторон. Ноги подкосились. И он рухнул на пол.
Осалили, блин. Гвоздь-то он где уронил?
Никита попытался вывернуть голову. Взгляд уперся в ботинки. Черные, хорошо начищенные.
Илья с Легычем отступили, словно почувствовали Хозяина. Никита сел, потряс отбитой рукой.
— Я вам принес кое-что! — сказал медленно.
— Мне?
— Записку. Просили передать.
В голосе Хозяина появился интерес:
— Ах, записку?
Никита полез в карман. Один, другой. Хоть бы какой листок.
— Ааааа, понятно, — противно протянул призрак и вдруг натурально так вздохнул: — Обмануть решил. Меня не обманешь. Многие пытаются, но у них не получается.
Никита сжал руку в кармане. Если что, будет сразу бить солонкой.
— Это письмо меня здесь и держит. Она, — кивок в потолок, — его мне написала, а передать не может. И пускай. Пока есть письмо, есть и я. А вот тебя не будет. Не надо к нам сюда ездить! Никому! НИКОГДА!
Призрак сделал шаг, Никита сжался, зажмурился. Между глазами промелькнули горячие искры, в лоб ударило.
«Пока есть письмо…»
— Нет больше твоего письма! — прошептал он.
Между пальцами призрака играло пламя.
— Ты уверен?
В стороне скулили. Полинка отползала от разъяренной Бэлки.
Да что там уверен — он сам видел, как остатки письма… остатки…
Видимо, в лице он все же изменился.
— Вас так легко на это купить. Попросить передать письмо! И вы сразу бежите ко мне! Глупые… Наивные…
Под потолком разлился легкий смех.
Вот дурак! С чего он решил, что ему здесь хоть кто-то готов помогать? Разве только Полинка. И то потому, что не местная.
Полинка!
— Ну ладно, хватит разговаривать. — Призрак стиснул кулак. Вокруг сжатых пальцев промелькнула искра. — Тебя сейчас убью не я, а они. — Он кивнул на притихших местных. — Они. А потом будут переживать. И будут виноваты. Хорошую месть я придумал?
Не успел призрак договорить, как на Никиту бросились.
— Мелкая! — извернулся он.
Полинка сидела у стены, терла щеку. Смотрела устало.
— Защиты у мелюзги ищешь? — засмеялась Бэлла.
Как сказать, чтобы поняла только Полинка? Нужны очень правильные слова.
— Гроб. То есть шкаф. Помнишь?
— Будет тебе гроб! — торопил призрак. — Тащите его наверх! Оттуда сбросим.
Ага, снаряд в одну воронку не падает. Одного утопили, другого крышей придавило, а ему, значит, перелом шеи.
— Он там остался! — Полинка мгновенно переключалась. Она уже не плакала, а смотрела с интересом.
— Я достал, а ты бросила.
Никиту волокли, он извернулся, сунул руку в карман, сыпанул в лицо Легычу горсть соли. Легыч взвыл. Никита получил удар под ребра и сильный пинок в спину. Падая, выпростал из кармана вторую руку. Ничего, гвоздь и соль годятся не только против нечистой силы.
Илья дернул его вверх. Никита резко поднял руку.
— Отпусти его! — накинулась на брата Полинка, наваливаясь грудью. И зашептала: — Что?
— Письмо. Помнишь? Ты не прочитала, бросила. Его сжечь надо.
— Что?
— Уйди! — Илья легко отбросил Полинку. Вздернул Никиту.
— Гроб и похоронная музыка! — заорал Никита. — И пусть все сгорит к чертям! — Бросил гвоздь в сторону Хозяина: — Выше пламя! И чем быстрее, тем лучше!
Метнулся в одну сторону, в другую, запутался в ногах, споткнулся.
Звеняще хохотал призрак девушки.
— Пока нас помнят, мы живы! — рявкнул Никита, но сил сопротивляться уже не было. Его потащили к лестнице.
Кажется, в стекло стучали. Паша? Спасет?
Никита дернул ногой. Сапог полетел по коридору.
Ничего, не в сапогах счастье!
Оглянулся. Полинки не было. Поняла ли?
Вцепился в перекладину, не давая тянуть себя наверх. От острой боли чуть не взвыл. Вредная Бэлка впилась зубами, заставляя разжать пальцы.
— Зря упираешься, — торжествовал Хозяин. — Ничего уже сделать нельзя. Надо смириться.
— Да здравствует кротик! — крикнул Никита, и его перебросили на чердак. Теперь надо было продержаться несколько метров до люка. Никита руками ухватился за стропила и повис на них. Илья с Легычем вцепились ему в ноги.
— Не играй с огнем! — брыкнулся Никита.
Перед ним была дверь. Сейчас затащат на чердак и бросят вниз головой. Доказывай потом, что это не он сам все учудил.
Полинка! Где ты?
Сколько ей надо пробежать? Через поселок, мимо дома с Лениным, через железную дорогу, мимо ворот (если их еще не замуровали, чтобы больше никто не шастал), через все развалины ЦБК к плотине, от нее вниз, к кустам, в которых они сидели. Минут двадцать. Надо держаться.
Никита раскинулся звездой, не давая себя сдвинуть.
Дядя Толя будет уверен, что он уехал. Ведь Никита ушел и не вернулся.
Никита вжал голову, отбитыми руками из последних сил цеплялся за воздух. А его все толкали, пинали, били.
— Сейчас все случится! — выл Хозяин. — Тебя сбросят! Сбросят! Отличное завершение ритуала!
Потащили. Никита потерялся в пространстве. Сколько ему еще до люка, куда его тащат, что вокруг происходит? Рухнул на бок. Не дастся! Не сдвинете!
— Ну же! — выл ему в ухо Хозяин.
— Полина!
Повалился коленями на жесткое. Удар равнодушной болью отозвался в теле. Его снова поволокли. Толкнули в пустоту.
Все, не успела.
Глава XII
Признание в любви
Никита открыл глаза. Он лежал на мягкой земле. И ему было хорошо.
