Мне тоже стало радостно. Было в этом что-то правильное. Сейчас прожжем себе путь. Поступим как древние люди, они тоже расчищали дорогу огнем. Огнем и мечом. Так победим!
Я подкинул веток.
Неплохо горело. Отсветы пламени играли на довольном лице Сумерника.
— Вы что творите?!
Голос налетел сзади, но все было настолько хорошо, что сразу поворачиваться не хотелось.
Зашипело. Дым прыснул в глаза. Я зажмурился. И только потом до меня дошло, что происходит.
Мара стояла над нашим костром и лила на него воду из канистры. Шипело, дымило, чадило.
— Ты что?! — кинулся на нее Чернов и сделал только хуже. Выбил канистру из рук, она упала, оросив все вокруг радужными брызгами. — Ты что?!
— Вы спалите лес! — завизжала Мара.
Огонь пропал. Дым ел глаза.
— Дура!
— Сам дурак!
— Разошлись! — Сумерник подобрал канистру. И вдруг снова плеснул. Мы шарахнулись в стороны. Новая порция воды.
Сквозь дым я пытался рассмотреть, что происходит.
Сосны не было. Не было сухих ягодных былинок. А была дорога. Самая обыкновенная дорога. Там, где только что стояла сосна.
— Быстро в машину!
Сумерник широким жестом провел канистрой, веером разбрызгивая остатки воды. Дорога расширилась, обозначая поворот, мимо которого машина уже проехала. Сейчас она стояла под небольшим уклоном на обочине, носом четко в худенькие елки.
Мы запрыгнули в машину. Сумерник потряс канистрой, вытряхивая последние капли, закрутил горлышко.
— Так-то! — бодро крикнул он, заводя машину.
«Нива» сползла с обочины, сдала задним, свистнула по камешкам дороги и рванула в открывшийся просвет.
— Где ты взяла канистру? — спросил Чернов.
— Еще вчера в багажнике видела. А вы тут лес палите.
— Тихо! — все так же весело окликнул родственников Сумерник. — Едем! Хорошо, что не с бензином схватила. Она там тоже есть!
— От бензина запах, — обиделась Мара.
Двигались весьма бойко. И даже тряско. Но на это никто не обращал внимания. Сзади затаились. Даже, кажется, перестали дышать.
Совсем скоро мы выбрались из леса и поехали вдоль озера.
Я смотрел на стрелку навигатора. Мне казалось, что она уже должна покраснеть от ярости. Но пока держалась, была зеленой.
Озеро сделало широкий полукруг. Дорога обогнула надгробный камень.
Здесь навигатор должен был сказать «Вы приехали», но он проложил дорогу дальше, прочь от озера. Неужели выбрались?!
«Стой!» — подумал я, а сам решил не останавливаться: вдруг проскочим? Но Сумерник остановился. Посмотрел на камень. На нем не было ничего, только полузатертая временем надпись.
— Давайте еще водой польем, — предложила Мара.
— Нам бы шланг — и к колодцу с мотором подвести, чтобы идти перед машиной и все вокруг поливать.
Вышли. Мара с канистрой побежала к озеру. Сумерник покопался в багажнике, нашел ведерко из-под мороженого, дал Чернову. Я вспомнил, что у Мары в рюкзаке есть чашка. Взял ее. Зачерпывая, был готов к тому, что чашка исчезнет. Но она осталась в руках. И это насторожило.
Мара старательно поливала памятник. Он не рос. И не исчезал. Чернов изображал из себя сеятеля — из ведерка горстями рассыпал капли воды. На дорогу. Дорога оставалась на месте. Я тоже зачерпнул и зачем-то понюхал воду. Ничем не пахла. А вот речка в лесу пахла. Гнилью железной. Так же пахло из деревенской канавы, где мы вчера останавливались. А еще там был куст, густой, с белыми цветами. И такой же куст был около речки. Лес серый, почти без листвы, а этот светился белизной.
Я медленно вылил воду себе под ноги. Что-то не работало. Я еще не понял что, но не сходилось. Может, вода не та. И дорога… не желтый кирпич.
— Поехали! — вовремя позвал Сумерник.
— У! Гад! — пнула камень Мара и с жутким лицом потопала в машину. Надо ей будет зеркало подарить, чтобы чаще на себя смотрела, а то так и будет пугать людей.
— Ура! Ура! Домой! — вприпрыжку помчался к машине Чернов. Еще и запел: — Скоро домааааа! Поедим нормальнооооо!
Я посмотрел по сторонам. Глупо было надеяться, что нас так просто выпустят. Один раз мы уже не смогли выбраться отсюда. И то, что нас отпустил лес, еще ни о чем не говорит. Верил я почему-то в свою ведьму. Мощная старуха, сил в ней много.
— Едем! Едем! Едем! — голосил в машине Чернов. — Чипсов дома купим! Очень хочется.
Поехали. Опять хорошо поехали. Поле, травки, цветочки. Сумерник откинулся на сиденье, пальцами левой руки еле касался руля — чего тут особенно рулить? Проселок.
Чернов за моей спиной прыгал. Я терпел. Зачем орать — вдруг и правда проскочим. Мара сидела, сжав кулаки. Драться готовилась. Или мысленно убивает врагов?
Навигатор показывал, что сейчас дорога немного пойдет налево, потом вильнет направо. Услужливо написал «Дорога» — чтобы уже никто не сомневался. «Поле» — рядышком. Просто поле. Я ткнул в значок «уменьшить», чтобы посмотреть, когда мы выберемся на дорогу. И увидел озеро. Мы ехали к нему.
— Едем, едем! — не унимался Чернов.
— Стой!
Сумерник рубанул по тормозам. Хорошая у него была реакция, хоть и расслабленный сидел.
Мара врезала кулаками в сиденье перед собой.
— Дорога? — повис на моем кресле Чернов.
Перед нами был куст. Знакомый такой. Около него мы вчера впервые «сбили» ведьму.
— Ага, — Сумерник тоже смотрел на куст. Листочки узенькие, собраны на одной ножке, два с одной стороны, два с другой — и макушечка.
— А где дорога? — Голос Чернова все еще был бодр. Мыслями он сидел дома в обнимку с пакетом чипсов.
— Ну? — проявила себя Мара. — Чего стоим?
— Так ведь нет никого, — задумчиво произнес Сумерник, глядя по сторонам.
Я пожал плечами. Кто тут должен быть? Толпа орков набежит? Или назгулы примчатся? Ведьма… она как-то не так появляется. По-другому. По-своему.
— Нет! — завопил Чернов.
Мы с Сумерником обернулись. Сзади ничего особенно страшного не происходило. Чернов только немного поизображал припадочного, прыгая на сиденье.
Жух!
С моей стороны к стеклу приложили ладонь. От прикосновения стекло покрылось изморосью, оставив четкий отпечаток.
Чернов завизжал.
— Изыди! Изыди! — забормотала Мара, мелко крестясь.
Я щелкнул замком двери.
— Сиди! — прошептал Сумерник. — Поехали.
Машина тронулась. И сразу захохотали. Таким грудным противным смехом.
