— Дима!
Запах. Еще и по щеке вдарили.
— Ты чего?
Вот так открываешь глаза, а перед тобой… например, мама. Хорошо. Или… кто еще? Да хотя бы Витек, мой сосед по парте. Тоже норм. Но тут передо мной была Мара, я чуть опять сознание не потерял.
Она хлопала меня по щекам и что-то совала в нос. Весь пузырек пыталась засунуть. Я отпихнулся:
— Отвали!
— Димка! Ты чего? Димка! — звал Чернов.
— Ничего, — ответил я и чихнул.
— Во настойчивая баба, — вздохнул Сумерник.
Мы стояли на поле. Лобовое стекло было треснуто в нескольких местах и загажено так, словно мы немножко искупались в яме с отходами. Пахло соответственно.
Мара села ровно и с видом полного удовлетворения спрятала в свой рюкзак пузырек.
— Может, воды наберем? — предложил Чернов.
Сумерник медленно опустил стекло со своей стороны.
— Что там в книжке было? Дошли они до Изумрудного города?
— Дошли, и не один раз, — ответил я. С голосом была беда.
— Волшебник помог?
— Не-а. — Я снова чихнул. По телу побежали приятные мурашки. Вроде все цело, вроде живой. — Он их кинул и домой на шаре улетел. А они уже сами… выбрались.
— И как же?
— Они пошли к доброй волшебнице.
— Волшебнице, значит.
Мы помолчали. Как ни крути, а без волшебницы тут не обойтись.
Мара возилась сзади, возилась, возилась и вдруг выдала:
— Дороти не волшебница домой отправила. Она сама. У нее все время были волшебные туфли. Серебряные. Они ее домой и перенесли.
Машина пошла ходуном, потому что все стали осматриваться. Я ничего не своего не нашел. Проверил ноги — кроссовки мокрые, шнурки приварились от грязи. Джинсы… Я так и представил маму, которая увидит меня в таких кроссовках и штанах. Может, лучше сразу к ведьме? Я хотя бы мучиться буду меньше. Футболка моя. Куртка. В кармане… что-то было, но теперь уже мокрое и не понятно что. В верхнем кармане. Ветка какая-то лежит. Я похолодел. Ничего туда не клал. Я вообще с ботвой не очень дружу.
— Что это?
Сумерник потер листочки в пальцах:
— Полынь. Горькая.
— Зачем?
— Не знаю. От пьянства помогает.
Я выкинул ветку в окно.
На заднем сиденье прыгали, пыхтели:
— Отдай!
— Пусти!
— Ай! Больно!
— Руку! Руку!
— Палец сломаешь!
Чернов пытался отобрать у Мары чашку. Ту самую, что она стащила вчера из магазина.
— Выброси!
— Может, это она!
— Выкидывай!
— Она поможет!
Сумерник устало смотрел в зеркало заднего вида на семейное развлечение. Мара победила, сунула кружку под кофту.
— Настойчивая баба, — повторил Сумерник. — У меня мать такая… Упертая… Если что вбила в голову…
Что-то у него в жизни душевно-трагическое произошло. Не рассказал. Отвернулся.
— Чего стоим? — задал свой вечный вопрос Чернов.
— А куда ехать? — Я внимательней посмотрел вокруг. Поле. Даже не поле — степь. Низкая сухая трава. И никакой дороги.
— Куда все делось-то?
— Стерлось, — вздохнул Сумерник.
Опустилась ночь. Мы сидели, ждали. Ведьма тоже ждала. Закидала нас мертвыми птичками и смылась. Родственники поругались-поругались и улеглись спать. Мара больше не предлагала идти до дороги пешком. Не было дороги. Ее надо было искать.
Идея сходить за водой никого не вдохновила. И если предположить, что мы мордой стояли в одну сторону, а озеро осталось сзади, все равно идти было стремно.
Пока держались сумерки, Кирилл смотрел вдаль с явным наслаждением, но как стемнело, сильнее вцепился в руль.
Все обговорили и сошлись на том, что не знаем, какие наши дальнейшие действия.
— Странно, что она нас не выманивает из машины, — пробормотал Сумерник.
Слова в темноте были вязкими, глухими.
Мне тоже многое было странно, но я бы вслух об этом не говорил. Это и так очевидно.
Двоюродный во сне шлепнул губами. Я посмотрел на него. Из кармана что-то торчало. Булка. Та, что он не стал есть, когда мы с Марой уничтожали бутерброды. Крошил. Потому что в доме наелся. Дом… Почему ведьма именно его заманила в дом? Почему не сразу меня? Почему Маре удалось меня перекинуть сквозь стену? Понятно, что ведьма попыталась меня заполучить, но как-то криво у нее все вышло. Закрыла Чернова, еще и накормила. Чтобы он потом не смог булку съесть?
Желудок булькнул: мол, давай, не стесняйся. Я потянулся за булкой. Она подсохла. Сунул кусок в рот. Сумерник качнул головой, тихо произнес:
— Дурацкая ситуация — сидеть и ждать. — Я тоже так думал, но не стал поддакивать. — Все ведь с чего-то началось?
За окном темнота. С чего началось? С того, что мне испортили каникулы — вот с чего!
— Навигатор… — бормотал Сумерник. — Навигатор — это уже следствие. Он появился, потому что перед этим что-то произошло. Было что-нибудь странное?
Странное? Да без остановки! Пересказывать все события первого месяца лета я не стал, пожал плечами.
— Чего раньше не было?
— Вас раньше не было, — сказал я. — Себя спроси!
— Да у меня все как обычно.
— И у меня тоже.
— Может, твоя мама поссорилась с какой-нибудь бабкой, а та оказалась ведьмой?
— А чего сразу моя? Нас четверо. Это могло быть проклятием любого из нас.
Сумерник обернулся, потом посмотрел на меня. Ну ладно, ладно, это мое проклятие, персональное. Но искать причину — только еще больше себя мучить.
Я стал мять булку в руках. Неправильная она какая-то была, невкусная. Понятно, почему двоюродный есть не стал. Суну-ка я ее обратно ему в карман.
— Не кроши, мыши заведутся, — равнодушно произнес Сумерник.
— Откуда в машине мыши? — произнес я и сразу засомневался.
Мыши! С птичкой она справилась. А что скажет на мышь?
Открыл окно, бросил крошки. Выглянул.
Видимо, мышь давно уже сидела рядом и ждала, когда в нас проснется сообразительность. Я перегнулся через окно, подхватил зверька. Он тут же ткнулся мне в пальцы, сунулся под рукав, щекотнув. Я хихикнул, поделился крошками. Мышка уселась на хвост и стала обрабатывать добычу.
— Зоопарк. — Сумерник смотрел на мышь равнодушно.
— Две добрые волшебницы. Две! — Я показал пальцы. — А злая — одна. — Тоже показал.
