— Ой, Эдик, — вышла вперед Зоя Игоревна. Она держалась за голову, будто боялась, что та укатится от общей неразберихи. — Я совсем про вас забыла. Мы никуда не поедем.
— Почему? — Эдик нашел в кармане бумажку и по ней прочитал, словно не доверял своей памяти. — Сегодня экскурсия на смотровую площадку Олевисте, на озеро Юлемисте и в Пириту.
— У нас девочка пропала и мальчик в беду попал. Я боюсь, нам не до экскурсий. Нам, наверное, лучше вообще не выходить из гостиницы.
— Как не выходить из гостиницы? — взвыли девчонки, не бегавшие ночью по городу и вполне готовые по нему побродить. К тому же Эдик так мило улыбался, с такой готовностью подавал руку и вообще был душка.
Зоя Игоревна жалобно посмотрела на экскурсовода, словно просила у парня помощи. Против ожиданий, Эдик не стал ни ужасаться, ни вопросы задавать. Он как-то понимающе хмыкнул и опять улыбнулся.
— Хорошо, что я вас нашел, — прошептал он, присаживаясь к столу. — Вы когда уезжаете?
— Через три дня.
— Три — замечательное число, — согласился Эдик.
— Это алмыс ее увел, — подошел ближе Сарымай. — Максимихина вернул. И ее вернет. Ждать надо.
Эдик весело посмотрел на ребят, а потом вдруг хлопнул ладонями по столу и бодро встал.
— Надо двигаться! Нельзя стоять на одном месте. Она найдется.
— Но ее всю ночь не было! — Слабая надежда, что Полина, как и Макс Макс, вернется сама, вынуждала учительницу оставаться в гостинице. К тому же хотелось спать, хоть на пару часов забыть обо всех ужасах. — Ребятам показалось, что начался пожар, они стали кричать, и она ушла. Пошли искать, вот, один только сейчас вернулся. Нет, мы останемся. Я за всеми не услежу.
— А давайте и правда пойдем, — вдруг подал голос Хазатов. — На улице мы ее и встретим.
— Максимихин, ты как? — неуверенно спросила Зоя Игоревна.
— Да я гада, что все это устроил, своими руками задушу. — Макс Макс выразительно посмотрел на Хазатова.
— Нет. — Учительница придвинула к себе чашку, обхватила ее гладкие бока ладонями, опустила глаза, не собираясь слушать возражения.
— Может, сделаем так: те, кто устал или плохо спал, останутся с вами, а остальных я хотя бы на смотровую площадку свожу? — Эдик хотел честно отработать заплаченные вперед деньги.
— А если что-то случится?
— Там все хорошо огорожено сетками.
— Зоя Игоревна! Пожалуйста! — Девчонкам совсем не улыбалась перспектива оставшиеся три дня провести в четырех стенах, да еще без возможности хотя бы побродить по этажам.
— Идите. — Внутренняя борьба Зои Игоревны была недолгой. — Но к двум часам возвращайтесь обедать.
Снова дружный вопль и топот ног — девчонки помчались собираться. Никто с Зоей Игоревной оставаться не пожелал.
— Тогда я жду внизу, — напомнил Эдик. — А на странности города вы внимания не обращайте. С ним это бывает. Он многолик, в нем очень легко запутаться в безвременье.
Зоя Игоревна не подняла глаз, мысленно дописывая заявление об уходе из школы. Второго такого класса она не выдержит.
— А ты чего там болтаешь? — толкнул согнувшегося над столом Сарымая Альберт.
— Заговор говорю. Мне его дед надиктовал. От духов помогает.
— Каких духов, придурок? Ты не у себя в лесу.
На улицу вышли все, даже сонный Макс Макс, держащийся с Разореновым чуть в стороне и с недовольным прищуром посматривающий на Хазатова. Его взгляд говорил: «Я за тобой слежу». Альберт презрительно фыркнул и присел около сте-ночки.
Таня очень туго заплела косу. Зудящая боль в голове от сильного натяжения волос заставляла помнить о случившемся ночью. Во-первых, близко к Максимихину не подходить, во‑вторых, ни на что не отвлекаться, чтобы, не дай бог, не отстать от своих. Олёнка бледной тенью ходила за ней. Потеряв подругу, она словно и сама потерялась, не зная теперь, к кому приткнуться.
Солнце золотило макушки храмов, красило черепицу крыш, наполняло воздух запахом лета и тепла. Эдик жмурился, глядя на бирюзовое небо. Девчонки, как всегда, долго собирались, наводя марафет. Сарымай, бормочущий под нос свое вечное «однако», не выдержал:
— И чего всех к этому Олевисте тянет?
— Место с чертовщинкой. Всем хочется нервы пощекотать, — улыбнулся Эдик.
— Какой черт, если это храм?
— Я же рассказывал вчера историю, — с готовностью вернулся к этой истории Эдик. — Купцы наняли строителя…
— Я помню. — Сарымай во все глаза смотрел на молодого экскурсовода. — А как было на самом деле?
— А на самом деле на строительстве башни убилось семь человек. Каждый, кто поднимался хотя бы на небольшую высоту. Поэтому, когда последний мастер очень быстро смог довести работу до конца, про него и стали говорить, что он заключил договор с чертом.
— Как черт может заключать договор на строительство церкви? — зло спросила Таня. От сильно затянутых волос начинала болеть голова. А потому раздражало все, особенно самоуверенный Максимихин.
— Черт глупый, — прошептал Ожич. — Его легко обмануть.
— Это если он сам не успеет то же самое сделать, — покачал головой Эдик и добавил: — А чаще его, конечно, обманывали. Заключая договор, вряд ли черт рассчитывал довести дело до конца.
Сарымай поиграл кулаками в карманах, с прищуром посмотрел на на небо:
— А что, у вас и правда драконы живут?
— Раньше было много, — уверенно сказал Эдик, как будто лично видел парочку. — Драконы любят пещеры, низинные темные места. А таких в Эстонии достаточно. Сам город построен на горе, в которой раньше много ходов было. Сейчас-то мало что осталось. Но не на пустом месте родилась легенда о тайном лабиринте от Тоомпеа к монастырю Святой Биргитты. Да и озеро, на которое мы с вами сегодня сходим, Юлемисте, тоже непростое. Находится оно выше города, а потому раньше частенько по весне или в дождливый год заливало горожан. Считается, что оно появилось от слез жены Калева Линды. После смерти мужа она таскала на его могилу камни. Таскала, таскала да один и уронила, села на него и стала плакать. Этот камень мы увидим, он так и торчит посреди озера. А из тех камней, что Линда натаскала на могилу, выросла гора Тоомпеа, на которой стоит Вышгород.
Сарымай пожевал губами, переваривая информацию. И никто не заметил, как под общий разговор Альберт встал и по стеночке, по стеночке нырнул в переулок, оттуда выбрался на Ратушную площадь, пересек ее, завернул за угол и здесь снова присел на корточки. Прямо у него над головой высунул свой язык дракон на водосливе.
Наконец все собрались. Девчонки выдвинулись вперед единым фронтом. Первая троица взялась за руки, заставляя прохожих обходить себя.
— Хазатов сбежал, — заметил Разоренов.
— Значит, не жилец, — мрачно пообещал Макс Макс. От долгого ожидания, от стояния на солнце его разморило. Голова стала тяжелой, глаза слипались. Ему уже не хотелось никуда идти, тем более следить за Хазатовым. Вернуться бы в гостиницу да лечь. Но природное упрямство заставляло переставлять ватные непослушные ноги. Рассказ Эдика о черте и могилах путался в голове, Максимихину казалось, что он одновременно слышит несколько голосов.
