— И прилетела она в страну Жевунов, где была Злая Волшебница Востока. Домик как раз на эту Волшебницу и свалился. Только ноги торчать остались. А на ногах были серебряные башмачки.
Треш! Девчонка прибила старушку.
Жевуны все еще не показывались. Злые волшебницы тоже.
Сумерник вышел из магазина.
— Там нет никого, — сообщил он и загрустил.
— А еда? — заволновался Чернов, так и не нашедший денег.
Сумерник кивнул на дверь и снова скрылся в магазине. Мы зашли следом.
В магазине по центру стоял стол. На столе чайник. Теплый. Булки в упаковках, чтобы никто не подумал, что изо рта вынули и положили. Стеклянная банка с сахаром. Ложки с длинным черенком. Длинный черенок был и не нужен — сахара много. Одна чашка.
Одна.
Сумерник покрутил чашку в руках.
Еще тут был классический прилавок. Вдоль стен — полки с едой. Выбор невелик: консервы, сливочное масло, крупы. Сухие завтраки. Я таких уже лет пять не ел.
— Ну что — раз угощают… — пробормотал Сумерник и зашуршал оберткой булки.
— А вдруг отравленное? — выдал Чернов.
— Страшилок меньше смотри, — хмыкнул Сумерник. — Мы могли сюда и не заехать. Пока будем есть, хозяева придут. Разберемся. Все мы тут люди.
Про «всех» я бы поспорил, но булку взял. Утром мы почти не позавтракали — так были уверены, что через два часа будем в гостях.
К чайнику прилагался заварник.
Пустили кружку по кругу. Мара пошла вдоль прилавка. Чем-то грохнула. Мы вздрогнули. Сумерник замер со скошенной челюстью.
— Иди сюда, — придушенным шепотом позвал Чернов.
— Книгу нашла, — радостно сообщила Мара и бухнула на стол книгу. — Под прилавком.
Про медиков. Кто б сомневался.
— Ладно, — чавкнул булкой Сумерник, проглотил и открыл книгу. — Допустим. — Перелистал, задержался на картинке. Хмыкнул.
— Что «допустим»? — осторожно уточнил двоюродный.
— Что мы заблудились, — выдал Сумерник и хлопнул книгой по столу.
— Как это? — оторвался от булки Чернов.
— Вот так. Ехали-ехали — и залипли в одном месте. Вроде двигаемся вперед, а ни шагу не делаем.
— А бензин? — как самый умный спросил я.
— Бензин… — пробормотал Сумерник и вышел.
Чернов тут же отбросил булку и ринулся ко мне.
— Слушай, он чего — того? — Двоюродный активно закрутил пальцем у виска. — Какое «залипли»?! Свернули не туда.
— Где? — отстранился я от сумасшедшего взгляда родственника. Он так пучил глаза, что мне самому стало не по себе.
— Он же у тебя псих. Навигатор у него не работает. Деды от него сбегают.
Я промолчал, что от меня тоже сбегают.
Чернов тяжело сглотнул:
— Домой давай.
Я и сам был не прочь повернуть домой. Но что-то подсказывало, что так просто это не произойдет. Боль-шой у меня был опыт в просмотре кино на эту тему.
— А я бы еще проехала, — сообщила Мара, не отрываясь от книги. Она ее читала. Вот прямо так — стоя около стола. В одной руке булка, в другой чашка, локоть на открытой странице, чтобы не загибалась. — Надо только еды взять.
— Бензин уходит. — Про Сумерника уже забыли, а он ввалился как ни в чем не бывало. — Скоро заправка понадобится. Канистры запасной может не хватить.
— Скоро домой понадобится, — буркнул Чернов, отойдя от меня.
— Нет, домой рано. Я уже позвонил дружбану. Он меня ждет.
— Откуда позвонил? — удивился я и полез за смартфоном. Помнится, за последнюю пару часов связь так и не появилась.
— Из машины сейчас. Друг сказал, что мы не там свернули. Знает он эту Жуть. Мы ушли налево, в болота, а надо было прямо ехать.
Поворот я не помнил, поэтому в голове у меня случилась легкая невесомость.
— Куда? — оторвалась от чтения Мара.
— Тут болота кругом. Он велел быть осторожней. Они какие-то особенные. Газ выделяют. Углекислый. Короче, ехать надо. Берите что под руку попадет и пошли. Часа через два будем на месте.
От слов про два часа у меня по спине промаршировали мурашки. Про два часа мы говорили последние часа четыре. Может, и правда залипли?
Мара вцепилась в книжку и, не отрываясь от нее, двинула на выход. Так с чашкой в руках и пошла. Край книги был замят и испачкан. Я толкнул Чернова в плечо и кивнул на сестру. Он сунул руки в карманы, ссутулился и забухтел:
— Надо ехать домой. Не нравится мне это.
— Норм! Через пару часов будем в Суз-дале! — В моем голосе обнаружилась неожиданная бодрость.
— Да пошел этот ваш Суздаль! Ты что, не понимаешь?
Мара не вписалась в дверь и грохнула чем-то о косяк. Надеюсь, лбом.
— Не понимаешь? — тише заговорил Чернов. — Нас тут водит. Книга эта. Ты заметил?
Я кивнул.
— И я! Это неспроста.
У Чернова был такой жуткий взгляд, что я воздержался спрашивать, что он заметил.
— Давай сдернем? — Чернов схватил меня за локоть.
— Куда? — напрягся я. Дергать с двоюродным было вредно для здоровья.
— В обратку. А эти двое пускай едут.
— Пешком, что ли?
— Машину поймаем.
Этими словами двоюродный меня добил. Я отпихнул его и прошел в дверь. Наша «Нива» уже стояла с работающим двигателем. Сумерник сидел перед ее мордой на корточках и на что-то смотрел.
У меня зазвонил телефон.
Я реально чуть не взлетел — до того это было неожиданно.
— Алло? — ворвался в мое ухо голос мамы. — Вы там как? Долго не могла дозвониться. Что у вас?
— Нормально все. Свет вырубали, я телефон зарядить не мог, — вяло врал я. Ничего убедительного не придумывалось. Появление мамы то ли радовало, то ли нет — я не понял еще.
— Как вырубали? У вас там дождь?
Я посмотрел на серое небо. Оно тянулось к земле. Хотело упасть. В деревне в дождь вырубали электричество. На всякий случай. Чтобы молнией не закоротило.
— Ага. — Я почесал укушенную лодыжку. — Все утро гремело. И сейчас ливняк.
Двоюродный уставился на меня, словно я пророчества выдавал.
— Вы там едите? Кирилл с вами?
— Кирилл спит. — Я честно смотрел в глаза Сумернику. Глаза эти медленно темнели. — Мы позавтракали, и он завалился. — Я вслушался в причитания мамы. — Ага. Так он в комнату с телевизором не пускает.
Мама сообщила неожиданное. Про деньги. Сказала, что оставила денег, что мы их можем брать и покупать все что угодно. Еще и черновский папаша что-то отвалил.
