Я? Вижу? Так, подождите. Стоп, стоп!
Прикосновение к липу, и радость от маленькой победы над эльфо-оборотнями как волной смыло. Я взвилась на ноги, ощупала лицо ещё раз и лишь чудом умудрилась не заорать.
Взгляд на вытянутую руку, и снова тишина, но губу я прикусила, кажется, до крови. Замерла, пытаясь справиться с шоком, а когда первые эмоции отступили, выдохнула жалобно:
— Опять?!
Вот теперь магическое освещение заработало, озарило каморку мягким светом, давая лишнюю возможность убедиться. Мои руки вновь были покрыты чешуёй и увенчаны острыми когтями, ноги тоже стали чешуйчатыми, а лицо…
— Что опять, Маша? — забеспокоился призрак.
— Я опять чудовище! — Мне очень хотелось зарыдать. Устроить самую настоящую истерику с подвываниями — благо даже сочувствующий зритель имелся. Не очень, кстати говоря, удивлённый моим заявлением. Словно чего-то такого и ожидал.
Нет, к зеркалу я не пошла, и так зная, что именно там увижу. Но самое мерзкое — очки, которые вчера сняла и отложила подальше, были на месте. В смысле, вернулись! И опять приросли к коже, прочно закрывая глаза.
Лучше бы я их вчера разбила! Хотя…
Неизвестно ещё, как бы смотрелась модифицированная физиономия с обыкновенными человеческими зенками. Да и вероятную уязвимость глаз следовало принять в расчёт — ведь прочность серой шкурки уже неоднократно попробовали и на клык, и на коготь. Ночное зрение опять же. Так что, если уж бродить неведомой зверушкой по полной агрессивных элементов общаге, то лучше в очках. А если ещё раз подумать, то в натуральном виде вообще не стоит отсвечивать.
Во-первых, опознают и наваляют за сожранные котлеты, шишку ушастика и провоцирование свары. Во-вторых, одинокой девушке против целого общежития скучающих парней никакой молоток не поможет, а надеяться, что только Ларн тут озабоченный, слишком глупо. Вон, один из приятелей Карвила даже на чешуйчатую грудь яйцекладущей твари клюнул.
Так что до возвращения домой лучше уж в шкурке похожу — целее буду. И вообще стану лапочкой и шалить буду исключительно под бдительным присмотром компаньона.
Конечно, во всех этих рассуждениях была доля самообмана — мол, не так плохо обратное превращение, как кажется. И даже не трагедия вовсе, а подарок судьбы. Нужно только взглянуть под правильным утлом.
Немного приободрившись, я решила понапрасну не грустить и не тратить время на рефлексию. Лучше похулиганить немного и освоить возможности мышиного облика. Вон как я вчера в воздухе зависла, а ну как сегодня по-настоящему летать смогу? Здорово ведь?
Но сперва поесть надо! А для этого пробраться на кухню — на любом этаже, кроме этого — и что-нибудь неприметное утащить. Хотя нет, не на любом — я же вчера на третьем два десятка яиц уволокла.
Кстати!
— Терри, — начала заискивающе, — а ты ход на чердак не нашёл?
— Нет! — отрезал призрак. — И даже не пытайся туда соваться, Маша.
— Но…
— Никаких но! Чудовище вчера разбилось и больше не должно никому попадаться на глаза. Отныне все вылазки под моим строгим контролем — нам не нужны новые случайности.
Логично. Но до чего же обидно! Я ведь так старалась. Это как три часа печь блины, выйти на минуточку и, вернувшись, обнаружить, что их все сожрали.
— Ну, Терри! — пришлось опуститься до нытья.
— Нет!
Вот за занудство и непреклонность его и укокошили — стопудово.
— Ну давай ты хотя бы сам посмотришь, что там и как, а? И мне расскажешь.
Антерран задумался, под моим преисполненным надежды взглядом побарабанил полупрозрачными пальцами по полупрозрачным же плечам, поплавал туда-сюда по комнатушке и, наконец, вынес вердикт:
— У меня есть идея получше. Была в запасниках одна вещица… Я, конечно, после смерти ничем таким не пользовался, но, может, и получится.
— Какая вещица? — оживилась я. — Мантия-невидимка, как у Гарри?
— Какого ещё Гарри? — удивился призрак. — Не верь шарлатанам, Мари, невидимости не существует, — включив лектора, принялся вещать он. — Есть только отвод глаз разной степени эффективности. Но для любого из заклинаний нужны знания. Навыки, которых у тебя, Маша, нет. Амулеты требуют постоянной подпитки магией — что тоже нужно уметь. А артефактов такого рода и вовсе ограниченное количество. Я знаю только один, но он заперт в сейфе у милорда Бонаэля.
— Тогда о какой вещи ты говоришь? — поспешила я перебить занудствования Терри.
— Пойдём, — вздохнул он, нехотя прервав просвещение тёмной в вопросах колдовства особы, и степенно поплыл к выходу из убежища.
* * *
Нужный нам предмет обнаружился всё в той же замечательной кладовой — это был стеклянный шарик сантиметров пятнадцать в диаметре. Ничем не примечательный, пыльный и задвинутый в самый угол нижней полки. Объяснять, что это, Антерран отказался — не иначе как в отместку за нежелание оценить его талант рассказчика. Он проводил меня обратно в тайную комнатушку и велел ждать, сколько бы это ни заняло времени. Возразить и пожаловаться на голод шанса мне не представилось — выдав ЦУ, призрак ввинтился в потолок и исчез.
Время потянулось растаявшей жвачкой. Чтобы хоть чем-то отвлечься, я решила заняться починкой джинсов и рубашки — иглу и нитки позаимствовала всё в той же бездонной кладовке. Конечно, можно было бы выбросить эту рвань, но в запасниках общежития и прачечной не нашлось ничего совпадающего по цвету с моей чешуёй, а разбавлять беспросветную серость пока не стоило. Мне ведь всё ещё предстояла диверсионная деятельность в стане врага. Но оказалось, что шить не придётся — вместе с серостью к одежде вернулась и целостность. И даже сухость. Так что я просто переоделась и принялась медитировать на «хрустальный» шар, как заправская гадалка.
Желудок исполнял одну руладу за другой, изо всех сил пытаясь донести до нерадивой хозяйки, что вот-вот сам себя слопает. Но что я могла сделать? В ускоренном темпе можно было метнуться только на ближайшую кухню, но туда я больше ни ногой, а уходить надолго было чревато проблемами с единственным имеющимся помощником. Ссориться с Терри было никак нельзя, поэтому я лишь тоскливо посматривала на часы и косилась на фляжку, раздумывая, не пожевать ли оставшуюся на её дне заварку.
К счастью, до проверки оной на вкусовые качества дело не дошло — вернулся Антерран. Он мелко трясся, из-за чего рябил, как телевизор с плохим сигналом. Я сперва даже напугалась, а потом поняла, что призрак попросту беззвучно ржёт.
— Маша, это… это было… — задыхаясь, попытался поведать компаньон. — Ты должна это увидеть! — Наконец сумел выговорить он и положил на стеклянную сферу свои призрачные ладони.
Поначалу ничего не происходило, а потом шарик вдруг засветился, поднялся над тумбочкой, на которой лежал, и принялся вращаться вокруг своей оси. Сперва медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Заклубившийся в нём туман превратился в ослепительно яркую точку, а потом вдруг развернулся в белёсую тарелку и завис в метре над полом. Эта полупрозрачная посудина помигала немного, потухла на миг, а потом обрела краски и принялась транслировать, как самая настоящая плазма.
