— Заходи, — сказал он оптимистично, — не стесняйся.
Я приглашением воспользовалась и одновременно пришла к выводу, что жизнь всё же налаживается. Пусть в открывшемся помещении было столь же сыро и пыльно, как и в коридоре, но это однозначно лучше, чем пещера со слюдяными вставками или тем более клетка.
— Мм-м… Тут кто-то жил? — заметив и узкую кровать в углу, и комод, и большое, покрытое особо толстым слоем пыли зеркало, спросила я.
— Было дело, — отозвался призрак. — Но очень давно. Не бойся, хозяин не вернётся.
Последнего я как раз не опасалась — было очевидно, что комната свободна. Более того, в данный момент главная непонятность заключалась в другом. Как там Терри про Иван Иваныча сказал? Самый яркий образ, связанный с… коллегами?
— Терри, а ты вообще кто? — развернувшись, выдохнула я.
Призрачный мужчина застыл и глянул недоумённо.
— Про хранителя пятого корпуса помню, но кем ты был… — Тут маленькая неловкость вышла. Даже при том, что я сама тоже не в самом добром здравии пребывала, интересоваться напрямик было стрёмно. — Кем ты был до смерти?
Собеседник озадаченно приподнял бровь и ответил:
— Преподавал историю и теорию магии.
Я невольно вытаращилась, а переварив сказанное, уточнила:
— А как ты умер?
— Так студенты довели! — признался Антерран Пьерри.
— Как довели? — опешила я. Конечно, многие студенты по факту именно доведением преподов и занимаются, но разве такое возможно в буквальном смысле? Преподы… они же живучие, как коммандос, и сами кого угодно изведут!
— А вот так! — Призрачный мужчина развёл руками.
Теперь мстительные настроения нового знакомого обрели смысл, а ещё появилась уверенность, что такой союзник будет очень полезен. Оставалось уточнить насчёт обязанностей по заключённой сделке.
— То есть ты помогаешь мне, а я устраиваю твоим ученикам весёлую жизнь?
Антерран неожиданно скривился, ответил после паузы:
— Они не мои. Те, кто учился у меня, давно наш институт закончили.
— То есть мстим всем подряд и без разбора?
Заморенный препод уверенно кивнул, а спустя ещё миг патетично поднял к потолку палец и воскликнул:
— Но! Есть в нашем заведении и кое-кто особенный. Прямой, так сказать, потомок…
Я кивнула, мысленно этому самому потомку сочувствуя. Говорят, конечно, что сын за отца не отвечает, но на практике всегда получается наоборот.
— Очень неприятный тип, — продолжил Терри. — Вообще мерзкий. С такими жуткими… — призрак приставил ладони к голове и помахал ими на манер крыльев, — ушами.
— Эльф? — догадалась я.
— Именно.
— А как звать?
Сообщника буквально перекосило, зато имя он всё-таки выдал:
— Ларрэйн.
— Ага…
Окинув пространство новым взглядом, я бодро прошагала к застеленной каким-то жутким, почти истлевшим покрывалом кровати и, отставив на пол гитару, скинула на постель рюкзак. Зарылась в него, вытащила чистую тетрадь и сильно расстроилась, вспомнив, что ручку-то я не захватила. Вернее, ручка в рюкзаке болталась всегда, но я, видимо, где-то её посеяла.
— Что не так? — услыхав моё горестное пыхтение, поинтересовался призрак.
— Нужно что-то, чем можно записать, — поделилась проблемой я.
Терри повода для печали не увидел — подлетел к комоду и, сунув в него голову, заявил:
— Здесь посмотри.
Посмотрела. В верхнем ящике нашёлся простой карандаш, которым и воспользовалась. «Подвергнуть справедливому возмездию!» — написала я на первой странице в качестве заголовка. Затем поставила арабскую единицу и вывела названное призраком имя — Ларрэйн.
— Хм, — прозвучало где-то поверх плеча.
Я обернулась и взглянула на Терри, который выглядел дико довольным!
— Фундаментальный подход, — прокомментировал он. — Мне нравится.
Ни к какой фундаментальности я не стремилась, просто боролась с ранним склерозом, однако спорить с выводом сообщника не стала. А потом подумала и вписала ещё три строки: Жёлтая туника, Иллу и Карвил. После заминки был обозначен и пятый индивид — Капюшон!
За плечом опять захмыкали, и я снова обернулась, чтобы увидеть озадаченную физиономию уморенного здешними студентами препода.
— То есть ты не просто так колбасу именно с полки Карвила воровала? — блеснул интеллектом призрак. — А Иллукар что, позволь поинтересоваться, натворил? И чем тебе не угодили предметы гардероба?
Я от вопроса отмахнулась, однако призрак оказался на редкость настырным…
— Мадемуазель… мм-м… Маша! Ты можешь рассказать, что произошло?
Кажется, голоса в голове, ну и в целом разговоры с собственными глюками — первейшие признаки шизофрении. И до этого момента я, можно сказать, держалась молодцом и с вымышленными личностями практически не общалась.
Но ведь всё бывает в первый раз! Более того, а почему нет? Чем милый воспитанный мститель Антерран не собеседник? Может, он сейчас, как в «Матрице», вручит символическую таблетку, которая выведет меня из комы? Или…
Впрочем, ладно. К чему оправдания? Положа руку на сердце, мне просто хотелось пожаловаться. Вот этим я и занялась, устроившись на кровати.
— Понимаешь, Терри, сидела я себе на парапете, никого не трогала, видом любовалась. И тут Илонка Боровицкая… Кстати! — Я сцапала тетрадку и внесла в список ещё два пункта. Конечно, в сказочном мирке моего бреда ни Дэна, ни его горячей поклонницы наверняка не было, но зато в перечне обидчиков им полагались призовые места. — Так вот, эта курица облезлая спихнула меня вниз.
— Какого же размера была эта курица? — с сомнением протянул призрак. — Это какая-то новая мясная порода?
— Это безмозглая порода! — поправила я. — И скорее костлявая, чем мясная. И при чём тут её размер? В общем, эта чувырла приревновала меня к идиоту Денису и толкнула, и я упала. И разбилась, но, похоже, не насмерть. И теперь лежу в коме, и мне снится вот это вот странное всё. — Я описала рукой дугу. — И я очень хочу очнуться, но…
Тут я запнулась и глянула на собеседника жалобно. Смех смехом, однако произносить такое вслух не хотелось. До сего момента я даже самой себе не признавалась, что…
— Боюсь, моё тело сильно пострадало, — пробормотала я. И носом шмыгнула. И зябко повела плечами.
Глюк моего сознания в лице Антеррана взял паузу, после которой кашлянул и сказал:
— Стоп. Я не очень понял, почему ты считаешь, что спишь?
— Ну а что ещё? На какой-нибудь из загробных миров это всё не похоже, к тому же… думать, что я совсем умерла, страшно, — перейдя на шёпот, выдала самую сокровенную тайну я.
