Обнесенный стенами Старый город с плоскими крышами был прекрасен в свете умирающего дня, неиспорченный и защищенный от современных построек, с господствующей над ним крепостью шейха. За эти годы Гэваллан познакомился с шейхом и научился восхищаться им. Его маленькое государство было окружено эмиратами, но оставалось независимым, суверенным анклавом, протянувшимся вглубь от побережья едва на двадцать миль при длине береговой полосы в семь. Но и на земле, и в море, на сотню миль до самых территориальных вод Ирана, под ним лежало несколько миллиардов баррелей нефти, до которых было легко добуриться. Поэтому Эль-Шаргаз имел Старый город и отдельный от него новый город с дюжиной современных отелей и небоскребов и с аэропортом, который пусть и впритык, но мог принимать «Боинги-747». Его богатство было ничтожным в сравнении с Эмиратами, или Саудовской Аравией, или Кувейтом, но его хватало, чтобы обеспечить избыток всего, если выбирать это «все» с головой. Шейх был таким же мудрым, как и его умудренные знанием жизни и света финикийские предки, таким же яростно независимым, и, хотя сам он не умел ни читать, ни писать, его сыновья окончили лучшие университеты в мире. Он, его семья и его племя владели всем, его слово было законом, он был суннитом, не фундаменталистом, и терпимо относился к своим иностранным подданным и гостям при условии, что они вели себя как положено.
– Он также ненавидит Хомейни и всех фундаменталистов, Скрэг.
– Да. Но задирать Хомейни он все равно не посмеет. Это нам не поможет.
– Это нам не повредит. – Гэваллан чувствовал себя очищенным закатом. – Я планирую зафрахтовать пару грузовых семьсот сорок седьмых, перегнать их сюда, и когда наши вертолеты прибудут, мы снимем с них лопасти, до упора набьем их утробы и двинем отсюда на всех парах. Быстрота – ключ к успеху. И планирование.
Скрэггер присвистнул:
– Ты и в самом деле намерен провернуть это?
– Я и в самом деле намерен посмотреть, сможем ли мы провернуть это, Скрэг, и каковы наши шансы. Дело самое серьезное, если мы потеряем все наши иранские вертолеты, оборудование и запчасти, мы закроемся. Страховки у нас никакой нет, и мы по-прежнему должны платить по своим счетам. Ты партнер, ты можешь сам посмотреть все цифры сегодня вечером. Я привез их тебе. И Маку.
Скрэггер подумал о своей доли в компании – все, что он имел, – и о Нелл, своих детях и их общих детях в Сиднее, и о ферме в Балдуне, которая в течение ста лет была их семейным хозяйством по разведению овец и коров, которую они потеряли во время великой засухи и к которой он присматривался уже много-много лет, мечтая снова ее выкупить.
– Энди, мне не нужно на цифры смотреть. Если ты говоришь, что дело плохо, значит плохо. – Он рассматривал рисунки облаков на небе. – Я тебе вот что скажу: я позабочусь о Бендер-Ленге, если ты сможешь придумать план и если остальные согласятся. После ужина мы, может быть, с часок сможем поговорить о технической стороне вопроса, а потом за завтраком закончим. Касиги не вернется из Кувейта раньше девяти утра. Мы расставим все по местам.
– Спасибо, Скрэг. – Гэваллан хлопнул его по плечу, возвышаясь над ним. – Я чертовски рад, что ты оказался здесь, чертовски рад, что ты был с нами все эти годы. Впервые я начинаю думать, что у нас есть шанс и что я не занимаюсь пустыми мечтами.
– Одно условие, старина, – добавил Скрэг.
Гэваллан тут же насторожился:
– Я не могу помочь с твоим медицинским освидетельствованием, если там что-то окажется не в порядке. Никак не смо…
– Может, помолчишь? – Скрэггер был задет за живое. – Это не имеет отношения к Грязному Дункану и моему медосмотру. Там все будет нормально, пока мне не стукнет семьдесят три. Нет, мое условие касается сегодняшнего ужина: ты посадишь меня рядом с Паулой Светозарной, затем Дженни, Мануэлу – рядом со мной с другой стороны, а этого приплясывающего от возбуждения венгра Шандора – в дальнем конце стола рядом с Джоном Хоггом.
– Идет!
– Ладушки! Так что ты, приятель, не волнуйся, меня на пяти войнах дрючило достаточное число генералов, чтобы я чему-то научился. Пора переодеться к ужину. – Эти разговоры про Бендер-Ленге уже становились скучными, тут и думать нечего. Он пружинящей походкой зашагал прочь, худой и стройный.
Гэваллан протянул кредитку улыбающемуся официанту-палестинцу.
– Это не нужно, сахиб, пожалуйста, просто подпишите счет, – сказал официант, потом тихо добавил: – Если мне будет позволено дать совет, эфенди, когда будете расплачиваться, не пользуйтесь «Америкэн экспресс», для администрации это самая дорогая карта.
Озадаченный, Гэваллан оставил чаевые и ушел.
На другом конце террасы два человека наблюдали, как он уходит. Оба были хорошо одеты, обоим было за сорок, один – американец, другой – житель Ближнего Востока. У обоих в ушах были вставлены крошечные телефоны. Ближневосточный житель поигрывал старомодной перьевой ручкой, и, когда Гэваллан проходил мимо хорошо одетого араба и очень привлекательной европейской девушки, увлеченно беседовавших друг с другом, человеку с перьевой ручкой стало любопытно, он направил ее в их сторону и перестал ею поигрывать. Тут же оба они услышали в своих наушниках:
– Дорогая, пятьсот долларов – это гораздо выше рыночной цены, – говорил мужчина.
– Это зависит от того, какие рыночные силы действуют в вашем отношении, мой дорогой, – ответила она с приятным центральноевропейским выговором, и они увидели, как она ласково улыбнулась. – Гонорар включает самое качественное шелковое белье, которое вы желаете порвать на куски, и щуп, который вы просите вставить, когда наступит ваш момент истины. Опыт есть опыт, и особые услуги требуют особого обращения. Если ваше расписание оставляет только время с шести до восьми завтра вечером…
Голоса исчезли, когда человек повернул колпачок и положил ручку на стол с кривой усмешкой. Это был красивый мужчина, занимавшийся импортом-экспортом ковров ручной работы, как и многие поколения его предков, получивший образование в Америке. Его звали Аарон бен Аарон, его основная работа – майор израильской специальной разведки.
– Никогда бы не подумал, что Абу бин Талак такой шалун, – сухо произнес он.
Его собеседник хмыкнул:
– Они все с выкрутасами. А вот девушку я бы за проститутку не принял.
Длинные пальцы Аарона поигрывали ручкой, он все никак не мог с ней расстаться.
– Славная штучка, Гленн, экономит уйму времени. Жаль, что у меня не было такой несколько лет назад.
– В этом году КГБ выпустил новую модель, работает на сто шагов. – Гленн Вессон сделал глоток бурбона со льдом. Он был американцем, много лет торговал нефтью. Его настоящая профессия – штатный сотрудник ЦРУ. – Она не такая миниатюрная, как эта, но очень эффективна.
– А ты мог бы раздобыть нам несколько штук?
– Вам самим это легче сделать. Просто вашим ребятам надо поговорить с Вашингтоном. – (Они увидели, как Гэваллан исчез в холле отеля.) – Интересно.
