Азаде побледнела, а Эрикки изо всех сил попытался остановить накатывающий на него панический страх.
– Похищение кого, сэр?
На лице майора мелькнула гримаса раздражения.
– Не пытайтесь играть со мной. Вот этой леди. Азаде, сестры Хакима, хана клана Горгонов.
– Она моя жена. Как муж мо…
– Я знаю, что она ваша жена, и вам лучше рассказать мне правду, клянусь Богом! В ордере говорится, что вы увезли ее с собой против ее воли и улетели из страны на иранском вертолете. – Азаде открыла рот, чтобы ответить, но майор резко оборвал ее: – Я спросил его, а не вас. Итак?
– Это было против ее воли, и вертолет британский, не иранский.
Майор пристально посмотрел на него, потом повернулся к Азаде:
– Ну?
– Это… это было против моей воли… – Она не договорила.
– Но что?
Азаде была в отчаянии. Она почувствовала, что ее сейчас вырвет; голова мучительно болела. Турецкая полиция была известна своей непреклонностью, жесткостью и огромной личной властью офицеров.
– Прошу вас, майор эфенди, может быть, мы могли бы поговорить наедине, объяснить все без посторонних?
– Мы сейчас без посторонних, Азаде-ханум, – отрезал он, потом, видя боль в ее глазах и любуясь ее красотой, добавил: – Английский сделает наш разговор более частным, чем турецкий. Итак?
И она, запинаясь и тщательно выбирая слова, рассказала ему о своей клятве Абдолле-хану, о Хакиме и его дилемме, о невозможности уехать, невозможности остаться и о том, как Эрикки, самостоятельно и благодаря собственной мудрости, разрубил этот гордиев узел. Слезы текли по ее щекам.
– Да, это произошло без моего согласия, но по-своему с согласия моего брата, который помог Эри…
– Если это было сделано с согласия Хаким-хана, то почему он назначил огромную награду за голову этого человека, живого или мертвого, – сказал майор, не веря ей, – и приказал выписать ордер на его имя, требуя немедленной выдачи преступника, если это понадобится?
Она была настолько потрясена, что едва не потеряла сознание. Не думая, Эрикки шагнул к ней, но в живот ему тут же уперся ствол револьвера.
– Я просто хотел помочь ей, – охнул он.
– Тогда стойте где стоите! – По-турецки майор приказал полицейскому: – Не убивай его. – По-английски он повторил вопрос: – Итак, Азаде-ханум? Почему?
Она не смогла произнести ни слова. Ее рот открывался и закрывался, но не производил ни звука. Эрикки сказал за нее:
– Майор, а что еще мог сделать хан? Затронута честь хана, его лицо. Публично он просто не мог поступить иначе, не так ли, на что бы он ранее ни согласился втайне?
– Возможно, но, уж конечно, не так быстро, нет, далеко не так быстро, не поднимая в воздух истребители и вертолеты. Зачем бы ему делать все это, если он хотел, чтобы ваш побег удался? Это просто чудо, что вас не заставили сесть, что ваш вертолет не свалился на землю, изрешеченный пулями, как сито. Для меня все это звучит как нагромождение лжи. Может быть, она настолько боится вас, что готова сказать что угодно. Теперь ваш так называемый побег из дворца. Как это в точности произошло?
Беспомощный, Эрикки рассказал ему все. Больше я ничего не могу сделать, подумал он. Рассказать ему всю правду и надеяться. Голова его в основном была занята Азаде, видя заполнивший ее тупой ужас, и все же Хаким, конечно, и должен был отреагировать именно так, как отреагировал, – именно живым или мертвым, – разве кровь его отца не струилась в его жилах?
– А оружие?
Снова Эрикки рассказал все как было: как его заставили работать на КГБ, как шейх Баязид похитил его, потребовал выкуп, совершил налет на дворец, как ему пришлось вывозить их на вертолете, как потом они нарушили свои клятвы и как ему пришлось убить их всех.
– Сколько человек?
– Я не помню точно. С полдюжины, может быть, больше.
– Так вам нравится убивать?
– Нет, майор, я ненавижу это, но, пожалуйста, поверьте нам, мы оказались пойманными в паутину, которую не ткали сами, все, чего мы хотим, – это чтобы нас отпустили с миром, пожалуйста, позвольте мне позвонить в мое посольство… Они смогут поручиться за нас… Мы ни для кого не представляем угрозы.
Майор просто сидел и смотрел на него:
– Я не согласен. Ваш рассказ слишком смахивает на небылицу. Вас разыскивает полиция за похищение и попытку убийства. Пожалуйста, пройдите с сержантом, – сказал он и повторил это на турецком. Эрикки не шевельнулся. Он стоял, сжав кулаки, готовый взорваться. Револьвер тут же появился в руке сержанта, оба полицейских угрожающе двинулись к нему, а майор сурово произнес: – Сопротивление полиции – очень серьезное преступление в нашей стране. Идите с сержантом. Идите с ним.
Азаде попыталась что-то сказать, но не смогла. Эрикки стряхнул с себя руку сержанта, сдержал свой бессильный гнев и попытался улыбнуться, чтобы приободрить ее.
– Все в порядке, – сказал он и вышел следом за сержантом.
Паника и ужас к этому моменту почти полностью овладели Азаде. Ее пальцы и колени дрожали, но ей так хотелось сохранить достоинство, сидеть с высоко поднятой головой, зная, что она беззащитна и что майор сидит напротив, глядя на нее, и в комнате никого нет, кроме них двоих. Иншаллах, подумала она и встретила его взгляд, ненавидя его.
– Вам нечего бояться, – произнес он с любопытством, потом протянул руку и взял со стола ее шелковый ридикюль. – На время, для безопасности, – сказал он сдавленным голосом, прошел к двери, закрыл ее за собой и пошел по коридору.
Камера в конце коридора была тесной и грязной, больше похожей на клетку, чем на комнату, с деревянным лежаком, решеткой на крошечном окне, цепями, свисавшими с огромного болта, вмурованного в стену, воняющей парашей в углу. Сержант захлопнул за Эрикки дверь и запер ее на замок. Через решетку на двери майор произнес:
– Помните… э-э… покой Азаде-ханум зависит от вашей покладистости. – Он ушел.
Оставшись один, Эрикки принялся расхаживать по камере, изучая дверь, замок, прутья решетки, пол, потолок, стены, цепи – ища способ выбраться.
ЭЛЬ-ШАРГАЗ. АЭРОПОРТ. 17:40. Более чем в тысяче миль на юго-восток через залив Гэваллан сидел в своем кабинете в управлении компании, с тревожным нетерпением ожидая телефонного звонка. До захода солнца оставался один час. Ему уже пообещали один 212-й в одной парижской компании и два 206-х в «Аэроспасьяль», где у него работал друг, по разумным ценам. Скот сидел в приемной ВЧ-радиостанции, Петтикин дежурил у второго телефона там же. Руди, Вилли Нойхтрайтер и Скрэггер в отеле сидели на телефонах, разыскивая пилотов и механиков, договариваясь о возможных поставках запчастей и оборудования в Бахрейн. От Касиги пока не было никаких вестей.
Телефон зазвонил. Гэваллан схватил трубку с затаенной надеждой услышать что-нибудь о Дюбуа и Фаулере или что это Касиги.
