– В просьбе отказано, оставайтесь на тысяче и следуйте начальным курсом.
– Мой пассажир – японец, глава «Иран-Тода», ему необходимо срочно проконсультироваться с японским правительством в связи с желанием иранского правительства немедленно возобновить работы. Прошу особого отношения к данному случаю.
– В просьбе отказано. На полеты через залив не дается никаких разрешений менее чем за сутки. Поверните и возьмите прямой курс на Бендер-Ленге, на связь выходите с траверза Киша, не над Кишем. Как поняли?
Скрэггер бросил взгляд на Касиги, который тоже слышал весь разговор.
– Извините, приятель. – Он лег на новый курс. – HST, вас понял. Прошу разрешения на перелет в Эль-Шаргаз завтра на рассвете с одним пассажиром.
– Режим ожидания один.
В наушниках затрещало. По правому борту тянулся морской мост из танкеров, двигавшихся по заливу в обоих направлениях: от нефтеналивных терминалов Саудовской Аравии, Эмиратов, Абу-Даби, Бахрейна, Кувейта и Ирака или к ним. Ни один из танкеров не загружался теперь ни на Харке, ни в Абадане, где обычно под погрузкой их стояло с добрую дюжину и еще столько же ждали своей очереди. Небо было по-прежнему хмурым и неприятным.
– HST, говорит Киш. В данном случае ваша просьба удовлетворена. Разрешаем перелет в Эль-Шаргаз завтра, в среду, двадцать восьмого февраля, вылет в полдень. До дальнейших распоряжений разрешения на все, повторяю, на все перелеты через залив должны запрашиваться не позднее чем за сутки, и на все, повторяю, на все запуски двигателей требуется отдельное разрешение. Как поняли?
Скрэггер выругался, потом подтвердил прием.
– Что случилось? – спросил Касиги.
– Нам никогда еще не приходилось запрашивать разрешение на запуск двигателей. Эти ублюдки совсем взбеленились. – Скрэггер думал о пятнице, о двух 212-х, которые ему предстоит запустить, о том, что Киш стал слишком любопытным и слишком эффективным. – До чего убогий народ!
– Да. Вы возьметесь руководить нашими вертолетными операциями?
– Есть много ребят получше меня.
– Прошу прощения, но для меня это важно. Я бы хотел знать, что наши вертолеты в надежных руках.
Опять Скрэггер помедлил с ответом:
– Спасибо, если получится, я возьмусь, конечно, конечно, возьмусь.
– Тогда решено. Я официально обращусь к вашему мистеру Гэваллану. – Касиги искоса взглянул на Скрэггера. Что-то изменилось. Что? Если подумать, когда я сделал предложение, пилот не отреагировал на него с той долей энтузиазма, которую, по моему мнению, можно было бы ожидать. Он не может не осознавать объема и ценности контракта, который я ему предлагаю. Что он скрывает? – Вы могли бы связаться с Бендер-Дейлемом через свою базу в Ковиссе и спросить их, смогут ли они поставить нам завтра хотя бы один двести двенадцатый? – спросил он, начиная зондирование.
– Да-да, конечно… как только прибудем на место.
Так, подумал Касиги, наблюдавший и слушавший очень внимательно, я был прав, что-то совершенно определенно изменилось. Дружелюбие пропало. Почему? Я точно не говорил ничего такого, что могло бы его обидеть. И дело не может быть в предложенной сделке – она слишком выгодна для любой вертолетной компании. Его самочувствие?
– Вы хорошо себя чувствуете?
– О, прекрасно, старина, я в порядке.
На этот раз улыбка была искренней, и голос звучал как обычно. Значит, это что-то связанное с вертолетами.
– Если вы мне не поможете, ситуация для меня сложится очень трудная.
– Да, я знаю. Что до меня, я был бы рад помочь, чем только могу.
Теперь улыбка исчезла, и тон голоса снова стал серьезным. Почему? И почему это «что до меня, я был бы рад помочь», словно он и готов бы помочь, но кто-то другой запрещает ему это делать. Гэваллан? Может, он знает, что Гэваллан из-за «Струанз» не стал бы нам помогать?
Касиги долгое время сопоставлял и комбинировал факты и предположения, но удовлетворительного ответа так и не нашел. Тогда он использовал одну уловку, почти беспроигрышно срабатывавшую с иностранцами вроде этого.
– Мой друг, – произнес он, используя свои самые искренние интонации, – я ясно вижу: что-то тут не так. Пожалуйста, скажите мне, в чем дело. – Увидев, как лицо Скрэггера стало еще более серьезным, он нанес завершающий удар: – Мне вы можете сказать. Вы можете доверять мне, я действительно ваш друг.
– Да… да, я знаю, старина.
Касиги смотрел на Скрэггера и ждал, наблюдая, как рыба бьется на крючке, натягивая леску, такую тонкую и такую прочную, которая тянулась назад к сломанной лопасти винта, рукопожатию, разделенной опасности на борту «Рикумару», разделенной военной службе и общему преклонению перед павшими товарищами. Так много нас погибло, таких молодых. Да, подумал он с внезапной злостью, но, если бы у нас была хотя бы десятая доля их самолетов, их оружия, их кораблей и двадцатая доля их нефти и сырья, мы были бы непобедимы и императору никогда бы не пришлось заканчивать войну так, как это он сделал. Мы были бы непобедимы, если бы не бомба, не две бомбы. Пусть все боги терзают бесконечно долго тех, кто изобрел эту бомбу, сломившую его волю, которая возобладала над нашей.
– В чем дело?
– Я… э-э… не могу вам сказать, пока. Извините.
В сознании Касиги замигали красные лампочки – опасность.
– Почему, мой друг? Уверяю вас, вы можете мне доверять, – произнес он успокоительно.
– Да… да, но это не одного меня касается. В Эль-Шаргазе, завтра, потерпите, хорошо?
– Если это настолько важно, мне следует знать об этом сейчас, не правда ли? – Касиги снова подождал.
Он знал цену ожидания и молчания в подобные моменты. Нет нужды напоминать собеседнику его собственные слова «я ваш должник дважды». Пока.
Скрэггер вспоминал. В Бендер-Дейлеме Касиги спас мне чертову жизнь, в этом можно не сомневаться. На борту корабля у Сирри он доказал, что не трус, и сегодня проявил себя как верный друг, ему совсем не нужно было вешать себе на шею все эти заботы и действовать так быстро, он мог заняться этим и завтра, и послезавтра, для него это было не важно.
Глаза Скрэга скользили по панели приборов и по картине за окном кабины, не отмечая никакой опасности ни внутри, ни снаружи; Киш скоро появится по правому борту. Он искоса посмотрел на Касиги, тот смотрел прямо перед собой – сильное, красивое лицо, чуть нахмуренное. Черт, старина, если ты не выполнишь свою часть уговора, Затаки, скорее всего, слетит с катушек! Но ее ты выполнить никак не можешь. Никак, старина, и мне так тяжело видеть, как ты просто сидишь тут, даже не напоминая мне о том, что я твой должник.
– Киш, говорит HST. Иду на траверзе Киша, высота тысяча.
– Киш. Держитесь на тысяче. У вас по курсу два борта направлением на восток, высота десять тысяч.
– Вижу их. – Это были истребители; он показал на них Касиги, который их не заметил. – F14, вероятно, с базы в Бендер-Аббасе, – сказал он.
