Лицо Киа потемнело еще больше.
– Премьер-министр отдал новый приказ по поводу мулл и вмешательства в действия законного правительства, и имам с ним всецело согласен. Так что им обоим лучше не чинить нам препятствий. Мы встречаемся завтра в десять, и…
В этот момент снаружи прогремел мощный взрыв. Они бросились к окну, но увидели только облако дыма, поднимающееся в небо из-за поворота на соседнюю улицу.
– Похоже, еще один заминированный автомобиль, – сказал Мак-Ивер, чувствуя, что его подташнивает.
За последние дни левые экстремисты осуществили несколько покушений, в том числе и с использованием заминированных автомобилей, нацеленных в основном на высокопоставленных аятолл, которые входили в правительство.
– Грязные террористы, да сожжет Аллах их отцов в аду и их самих тоже! – Киа был явно испуган, что доставило Мак-Иверу удовольствие.
– Цена известности, министр, – произнес он голосом, выражавшим глубокую озабоченность. – Высокопоставленные особы, такие важные люди, как вы, являются для них очевидными мишенями.
– Да… да… Мы знаем, знаем это. Грязные террористы…
Мак-Ивер улыбался всю дорогу, пока шел к машине. Значит, Киа хочет полететь в Ковисс. Я позабочусь, чтобы он, черт побери, прилетел в Ковисс, а «Шамал» прошел своим чередом.
Завернув за угол, он увидел, что дорога впереди частично завалена обломками, какая-то машина охвачена пламенем, остальные дымились, в асфальте зияла воронка там, где стоял заминированный автомобиль. Взрывом уничтожило ресторан, выходивший на улицу, и раскрошило стену иностранного банка рядом с ним. Все было усыпано осколками стекла из этих двух зданий и витрин магазинчиков по соседству. Много раненых, мертвых или умирающих. Кругом боль, паника и вонь паленой резины.
Движение было перекрыто в обе стороны. Ничего другого не оставалось делать, как ждать. Спустя полчаса прибыла «скорая помощь»; несколько «зеленых повязок» и мулла начали регулировать движение. Через какое-то время Мак-Иверу махнули, чтобы он проезжал, обругав при этом. Медленно пробираясь вперед среди разъяренных водителей и непрерывно гудящих клаксонов, он не заметил обезглавленного тела Талбота, полузаваленного обломками ресторана, и не узнал Росса, одетого в штатское, который без сознания лежал поблизости, наполовину прислоненный к стене; его куртка была разорвана, кровь сочилась из носа и ушей.
ЗАЛ АЭРОПОРТА ЭЛЬ-ШАРГАЗА. ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ ЗАЛИВА. 14:05. Скот Гэваллан стоял в толпе людей по эту сторону таможенной зоны; его правая рука висела на перевязи. Из громкоговорителя доносились объявления о рейсах на арабском и на английском, и огромное табло с расписанием прибывающих и вылетающих рейсов непрерывно щелкало, показывая время и номера выхода на посадку. Он увидел отца, появившегося из зеленой двери, его лицо осветилось, и он пошел ему навстречу.
– Привет, пап!
– Скот, сынок! – радостно приветствовал сына Гэваллан, обнимая его, но аккуратно, чтобы не надавить на плечо. – Как ты тут?
– Я в порядке, пап, честно. Я же говорил тебе, со мной теперь все в порядке.
– Да, я и сам вижу. – С понедельника, когда Гэваллан улетел из Эль-Шаргаза, он много раз говорил с сыном по телефону. Но разговоры по телефону – это совсем не то, подумал он. – Я… я так переживал…
Гэваллан вообще не хотел улетать, но врач-англичанин в больнице заверил, что со Скотом все в порядке, а в Англии его ждали срочные дела и перенесенное заседание правления, с которыми нужно было разбираться.
– Рентген показывает, что кость не задета, мистер Гэваллан. Пуля прошла сквозь часть мышцы, рана неприятная, но ее вполне можно залатать. – Скоту врач сказал: – Болеть будет сильно, и вы не сможете летать месяца два или больше. Что до слез… тут тоже нет причин для беспокойства. Это просто нормальная реакция на огнестрельное ранение. Перелет из Загроса состояния, понятно, не улучшил. Говорят, вы выбирались оттуда, лежа в гробу? Одного этого достаточно, чтобы вызвать излишнюю нервозность, не говоря уже о том, что в вас стреляли. У меня бы точно вызвало. Ночку мы вас подержим у себя.
– А это необходимо, доктор? Я… я чувствую себя гораздо лучше… – Скот встал, колени у него тут же подогнулись, и он упал бы, не успей Гэваллан подхватить его.
– Сначала нам нужно поставить вас на ноги. Хороший сон, и он будет здоров, мистер Гэваллан, я обещаю.
Врач дал Скоту успокоительное, и Гэваллан остался с сыном, утешая его по поводу смерти Джордона.
– Уж если кто и виноват, Скот, так это я. Если бы я отдал приказ об эвакуации до того, как шах сбежал, Джордон сейчас был бы жив.
– Нет, это неправильно, отец… Те пули предназначались мне…
Гэваллан побыл с ним, пока он не уснул. К тому времени он уже пропустил свой транзитный рейс, но успел на полуночный и прибыл в Лондон с хорошим запасом времени.
– Что, черт возьми, происходит в Иране? – начал Линбар без всяких предисловий.
– Как насчет остальных? – натянуто спросил Гэваллан.
В комнате присутствовал только еще один директор, Пол Чой по прозвищу Прибыльный, который прилетел из Гонконга. Пол был красивым, невероятно богатым мужчиной лет тридцати восьми, уже несколько лет входившим в совет директоров «Струанз» и в правления многих дочерних предприятий компании; у него были обширные интересы, помимо Благородного Дома, в области морских перевозок, производства лекарств в Гонконге и Японии и на китайской фондовой бирже.
Гэваллан относился к нему с большим уважением за его деловую хватку. Единственным облачком между ними была тесная связь Чоя со случайной гибелью Дэвида Мак-Струана и последовавшим за ней вступлением Линбара в должность тайбаня.
– Нам следовало бы дождаться их, тебе не кажется?
– Больше никого не будет! – отрезал Линбар. – Я отменил их участие, и мне они не нужны. Я тайбань и могу делать что захочу. Что…
– Нет, в отношении компании «С-Г хеликоптерз» не можешь. – Гэваллан в упор посмотрел через стол на Чоя. – Я предлагаю отложить заседание.
– Можно, конечно, и отложить, – безмятежно произнес Прибыльный Чой, – но, черт, Энди, я специально прилетел сюда, и мы втроем можем составить кворум, если захотим проголосовать.
– Я голосую за, – сказал Линбар. – Какого черта ты боишься?
– Никакого. Но…
– Отлично. Значит, кворум у нас есть. Итак, что там с Ираном?
Гэваллан сдержал нарастающую злость:
– День «Д» в пятницу, если погода позволит. «Шамал» подготовлен настолько хорошо, насколько это возможно.
– В этом я уверен, Энди. – Улыбка Прибыльного Чоя была дружеской. – Линбар говорит, что ты планируешь вывезти только двести двенадцатые? А как быть с нашими двести шестыми и «алуэттами»?
– Их придется оставить. Их нам никак не удастся вывезти. Невозможно.
