– Все готово, капитан, дело только за пассажирами, – спокойно ответил Джойнс. – Служба управления полетами нервничает, говорит, мы и так тут пересидели лишнего. Так что давайте побыстрее, хорошо?
– У вас по-прежнему есть разрешение на промежуточную посадку в Ковиссе?
– Да, с этим никаких проблем.
Мак-Ивер сделал глубокий вдох:
– Хорошо, поехали. Все делаем в точности, как планировали, только я заберу бумаги, Джонни.
Джонни Хогг протянул ему пакет, и они втроем, Мак-Ивер, Хогг и Джойнс, пошли вперед, по направлению к мулле, надеясь отвлечь его внимание. Оба механика еще раньше проскользнули в самолет под видом рабочих.
– Добрый день, ага, – сказал Мак-Ивер, с большой помпой протягивая мулле декларацию грузов и пассажиров.
Они втроем встали так, чтобы закрыть от муллы трап самолета. Ноггер, Петтикин и Жан-Люк быстро поднялись по трапу и исчезли внутри.
Мулла пролистал декларацию, было видно, что дело это для него новое.
– Хорошо. Теперь инспекций, – сказал он с тяжелым акцентом.
– В этом нет нужды, ага, все… – Мак-Ивер замолчал; мулла и двое «зеленых повязок» уже направлялись к трапу. – Джонни, как только поднимешься на борт, запускай двигатели, – тихо произнес он и двинулся за ними следом.
Салон был заставлен ящиками, пассажиры сидели по местам, пристегнутые ремнями. Каждый прилежно старался не встречаться с муллой взглядом. Мулла уставился на них:
– Кто люди?
– Экипаж на замену, ага, – сияя, доложил Мак-Ивер. Двигатели взвыли, и его волнение стало нарастать. Он небрежно показал рукой на Жан-Люка: – Пилот на замену для Ковисса, ага, – потом добавил, уже торопливо: – Комитет на вышке хочет, чтобы самолет взлетел немедленно. Быстро, хорошо?
– Что есть в ящиках?
Мулла обернулся в сторону кабины пилотов, откуда Джонни Хогг крикнул на безупречном фарси:
– Извините, что прерываю вас, ваше превосходительство, на все воля Аллаха, но диспетчерская вышка приказывает нам немедленно взлетать. С вашего разрешения, прошу вас.
– Да-да, конечно, ваше превосходительство пилот. – Мулла улыбнулся. – Вы очень хорошо говорите на фарси.
– Благодарю вас, ваше превосходительство, да хранит вас Аллах, и да пребудет Его благословение с имамом.
– Благодарю вас, ваше превосходительство пилот, да хранит вас Аллах. – Мулла вышел.
На пути к выходу Мак-Ивер заглянул в кабину пилотов:
– Что все это означало, Джонни? Я и не знал, что ты говоришь на фарси.
– Я и не говорю, – сухо ответил Хогг и перевел то, что сказал мулле. – Я просто выучил эту фразу, подумал, может пригодиться.
– Ты делаешь успехи! – улыбнулся Мак-Ивер, а потом понизил голос. – Когда сядете в Ковиссе, скажи Дюку, чтобы он договорился с Мастаком, как угодно, но чтобы договорился перенести вылет ребят на более раннее время, как можно раньше утром. Я не хочу, чтобы Киа был там, когда они будут садиться в самолет. Вывезите их как можно раньше. Хорошо?
– Да, конечно, я и забыл. Очень разумно.
– Счастливого полета. Увидимся в Эль-Шаргазе. – С площадки он с широкой улыбкой вздернул большой палец, прощаясь с ними, когда самолет покатил на рулежку.
Как только они взлетели, Ноггера прорвало, и он издал ликующий вопль:
– Получилось!
Все подхватили его возглас, кроме Жан-Люка, который суеверно перекрестился, и Петтикина, который постучал по деревянному ящику.
– Merde, – отозвался Жан-Люк, – прибереги радостные крики на потом, Ноггер, тебя еще могут ссадить с самолета в Ковиссе. Прибереги их до пятницы, еще слишком много пыли унесет через залив до той поры!
– Ты прав, Жан-Люк, – кивнул Петтикин, сидя у окна рядом с ним и глядя, как аэропорт исчезает внизу. – Мак был в хорошем настроении. Уже много месяцев я не видел его таким довольным и счастливым, а еще сегодня утром он был зол как черт. Интересно, как люди меняются.
– Да, занятно. Что до меня, я бы действительно был зол как черт, если бы мои планы поменялись так круто. – Жан-Люк поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и откинулся назад, думая о Сайаде, об их расставании, наполненном значением и печалью. Он бросил взгляд на Петтикина и увидел его нахмурившееся лицо. – Что?
– Я вдруг подумал, а как Мак доберется до Ковисса?
– На вертолете, конечно. Там же остались два двести шестых и «алуэтт».
– Том сегодня перегнал «алуэтт» в Ковисс, а других пилотов не осталось.
– Значит, поедет на машине, разумеется. А что?
– Ты ведь не думаешь, что он настолько сошел с ума, чтобы самому везти Киа в Ковисс на вертолете, нет?
– Ты рехнулся? Конечно нет, он же не настолько сума… – Брови Жан-Люка взлетели на лоб. – Merde, он как раз настолько сумасшедший.
УПРАВЛЕНИЕ ВНУТРЕННЕЙ РАЗВЕДКИ. 18:30. Хашеми Фазир стоял у окна своего просторного кабинета, глядя на городские крыши и минареты, огромные купола мечетей среди небоскребов современных отелей и зданий; последние крики муэдзинов перед закатной молитвой затихали над городом, где светилось немного больше огней, чем обычно. Откуда-то издалека доносилась стрельба.
– Сыновья собаки, – пробормотал он, потом, не оборачиваясь, резко добавил: – Это все, что она сказала?
– Да, ваше превосходительство. «Через несколько дней». Она сказала, что «вполне уверена», что француз не знал точной даты вылета.
– Она должна была ее установить. Это небрежность. Небрежные агенты опасны. Только двести двенадцатые?
– Да, она была уверена на этот счет. Я согласен, она была небрежна и должна быть наказана.
Хашеми услышал в голосе злобное удовольствие, но не позволил этому нарушить его хорошее настроение, просто предоставил мозгу свободно работать, решая, что ему делать с Сайадой Бертолен и ее информацией. Он был очень доволен собой.
День сегодня складывался отлично. Один из его тайных союзников был назначен вторым лицом к Абриму Пахмуди в САВАМА. В полдень телекс из Тебриза подтвердил смерть Абдоллы-хана. Он немедленно ответил, распорядившись устроить ему завтра личную встречу с ханом Хакимом, и реквизировал для этой цели один из легких двухмоторных самолетов САВАМА. Ускоренная отправка Талбота в ад тоже прошла безупречно, и он не обнаружил никаких следов тех, кто совершил это злодеяние, – команды из «группы четыре», – когда осмотрел место преступления, потому что его, конечно же, немедленно туда вызвали. Люди, оказавшиеся поблизости в момент взрыва, не видели, кто поставил машину у ресторана.
– В один момент – благословенный Аллахом мир и покой, в другой – сатанинский грохот и безумие.
Час назад Абрим Пахмуди позвонил ему лично якобы затем, чтобы поздравить его. Но Фазир избежал расставленной ловушки и аккуратно дал понять, что взрыв не имеет к нему никакого отношения. Лучше не привлекать внимания к сходству этого взрыва со взрывом первой машины, который разорвал на куски генерала Джанана. Пусть Пахмуди теряется в догадках, следует держать его под давлением и в растерянности. Хохоча в душе, Фазир озабоченным тоном сказал в трубку: «На все воля Аллаха, ваше превосходительство, но совершенно очевидно, что это просто еще одно нападение этих проклятых левых террористов. Талбот не был их целью, хотя его кончина, безусловно, весьма удачно устраняет эту проблему. Сожалею, но должен констатировать, что это нападение вновь было нацелено против тех, кто пользуется расположением имама». Обвиняя во всем террористов и заявляя, что взрыв был направлен против аятолл и мулл, которые часто посещали этот ресторан, он поселял в них страх и к тому же ловко уводил след в сторону от Талбота, избегая тем самым возможных ответных действий со стороны британцев – в первую очередь Армстронга, узнай он правду, – получая таким образом возможность раздавить одним камнем сразу несколько скорпионов.
