– Но наши выездные визы действительны, и у нас есть разрешение отправить сотрудников сегодня, прямо сейчас!
– С одобрения министра Киа действие виз приостанавливается до прибытия замены, – резко ответил Эсвандиари.
Он сидел за своим столом, министр Киа – рядом с ним, Лочарт и Мак-Ивер стояли перед ними. На столе лежала стопка разрешений на выезд и паспортов. Время шло к закату.
– Ага Сиамаки тоже с этим согласен.
– Совершенно верно. – Киа забавлялся, ему нравилось видеть их беспокойство и тревогу. Проклятые иностранцы! – Вся эта срочность совсем ни к чему, капитан. Гораздо лучше делать все по порядку, гораздо лучше.
– Этот рейс прибыл по расписанию, министр Киа, – процедил Мак-Ивер сквозь зубы. – У нас есть разрешения. Я настаиваю, чтобы самолет вылетел, как запланировано!
– Здесь Иран, а не Англия, – с издевкой вставил Эсвандиари. – Да даже и там я сомневаюсь, что вы могли бы на чем-то настаивать.
Он был очень доволен собой: министр Киа был в восторге от его пешкеша – доход от будущей нефтяной скважины – и тут же предложил ему место в правлении ИВК. Потом, к его огромному удовольствию, министр Киа объяснил, что получение виз на выезд должно сопровождаться взиманием соответствующего сбора. «Пусть эти иностранцы попотеют. К субботе они будут рады по собственной воле навязать вам, скажем, по триста американских долларов наличными за каждую голову».
– Как сказал министр, – с важным видом добавил он, – мы должны соблюдать порядок в работе. А теперь у меня дела. Всем до…
Дверь распахнулась, и в маленьком кабинете появился Старк, его бледное лицо покрывали розовые пятна, здоровая рука была сжата в кулак, раненая висела на перевязи.
– Черт подери, Эсвандиари, что на вас опять нашло?! Вы не можете отменить разрешения!
– Ради бога, Дюк, – вырвалось у Мак-Ивера, – ты не должен быть здесь!
– Разрешения приостановлены, а не отменены. Приостановлены! – Лицо Эсвандиари перекосилось от злобы. – И сколько раз говорить вам, невоспитанным людям, что нужно стучаться? Стучаться! Это не ваш кабинет, а мой, я управляю этой базой, а не вы, и у меня проходит беседа с министром Киа, которую вы все прерываете! Убирайтесь немедленно, все вон отсюда! – Он повернулся к Киа, словно они были в кабинете одни, и сказал на фарси совершенно другим тоном: – Министр, я приношу извинения за все это безобразие. Видите, с чем мне приходится сталкиваться. Я настоятельно рекомендую национализировать все иностранные вертолеты и использовать наших собственных со…
Челюсть Старка выдвинулась вперед. Он сжал кулак:
– Слушай, ты, сукин сын!
– УБИРАЙТЕСЬ! – Эсвандиари сунул руку в ящик стола, где у него лежал пистолет, но так и не достал его.
В дверь вошел мулла Хусейн, следом за ним – «зеленые повязки». В комнате сразу наступила тишина.
– Во имя Аллаха, что здесь происходит? – осведомился Хусейн по-английски; его холодные черные глаза смотрели на Эсвандиари и Киа. Эсвандиари тут же поднялся из-за стола и начал объяснять, говоря на фарси, Старк вклинился, представляя их сторону, и скоро оба они начали срываться на крик. Хусейн нетерпеливо поднял руку. – Сначала вы, ага Эсвандиари. Пожалуйста, говорите на фарси, чтобы мой комитет мог понимать, о чем речь. – Он бесстрастно выслушал витиеватую речь на фарси; его четверо «зеленых повязок» толпились в дверях. Потом он повернулся к Старку. – Капитан?
Старк был короток и прямолинеен.
Хусейн кивнул Киа:
– Теперь вы, ваше превосходительство министр. Могу я ознакомиться с вашими полномочиями, позволяющими вам отменять решения властей Ковисса и выездные визы для иностранцев?
– Отменять, ваше превосходительство мулла? Приостанавливать? Я тут ни при чем, – безмятежно произнес Киа. – Я всего лишь слуга имама, мир Аллаха да пребудет с ним, и лично им назначенного премьер-министра и его правительства.
– Его превосходительство сказал, что вы утвердили приостановку виз.
– Я просто согласился с его желанием внести порядок в перестановку иностранных сотрудников.
Хусейн взглянул на стол:
– Это и есть разрешения на выезд вместе с паспортами?
У Эсвандиари пересохло во рту.
– Да, ваше превосходительство.
Хусейн собрал их все и передал Старку:
– Люди и самолет могут вылетать немедленно.
– Благодарю вас, ваше превосходительство, – ответил Старк; ему было очень тяжело стоять на ногах, и это напряжение начало сказываться.
– Позвольте, я помогу. – Мак-Ивер забрал у него паспорта и визы. – Благодарю вас, ага, – обратился он к Хусейну, в восторге от их победы.
Глаза Хусейна были таким же холодными и твердыми, как всегда.
– Имам сказал: «Если иностранцы хотят уехать, пусть уезжают, нам они не нужны».
– Э-э… да, спасибо. – Мак-Иверу совсем не нравилось стоять рядом с этим человеком.
Он вышел. Лочарт последовал за ним.
Старк между тем говорил на фарси:
– Боюсь, мне тоже придется полететь с этим самолетом, ваше превосходительство. – Он передал ему все, что говорил док Натт, и добавил по-английски: – Я не хочу уезжать, но, в общем, делать нечего. Иншаллах.
Хусейн рассеянно кивнул:
– Вам не понадобится выездная виза. Садитесь в самолет. Я все объясню комитету. Я прослежу за отлетом самолета. – Он вышел и отправился на диспетчерскую вышку, чтобы уведомить полковника Чангиза о своем решении.
Погрузка людей в 125-й завершилась практически моментально. Старк был последним, ноги уже подгибались под ним. Док Натт дал ему достаточно обезболивающего, чтобы он смог дойти до самолета.
– Благодарю вас, ваше превосходительство, – попрощался он с Хусейном, перекрикивая вой двигателей; этот человек все еще вызывал у него страх и одновременно с этим нравился ему, он не знал почему. – Пусть Аллах дарует вам мир и покой.
Хусейна окружала какая-то странная аура.
– Продажность, ложь и обман противны законам Аллаха, не так ли?
– Да-да, это так. – Старк прочел нерешительность на лице Хусейна, потом это мгновение миновало.
– Мир и покой Аллаха да пребудут с вами, капитан. – Хусейн повернулся и зашагал прочь.
Ветер слегка посвежел.
Старк, пошатываясь, поднялся по трапу, держась здоровой рукой за поручень, ему хотелось уйти с высоко поднятой головой. Наверху он, вцепившись в поручень, обернулся на мгновение; в голове стучал молот, грудь пронзала сильная боль. Столько всего остается здесь, столько всего, слишком много, не только вертолеты и запчасти и все материальное – гораздо больше. Черт подери, мне следовало бы быть здесь, а не уезжать отсюда. Он невыразительно махнул тем, кто остался внизу, и поднял большой палец, с болью сознавая: он благодарен судьбе, что не стоит сейчас среди них.
