– Джеремия? Да, я все еще здесь, с арфистом. Подойди и помоги мне.
– Я пытаюсь – мой плащ застрял под колесом фургона. – Голос Джеремии был пронзительным, словно он вернулся к ужасным событиям юности.
Саймону пришлось пережить невероятные страдания во время войны Короля Бурь, но и Джеремия прошел через суровые испытания, вот только славы ему досталось гораздо меньше.
Что-то замедлило отступление эркингардов в центральной части склона; Саймон услышал крики и проклятия из темноты у себя за спиной – кто-то пытался построить солдат. Но когда Саймон снова собрался позвать Джеремию, раздались отчаянные крики с вершины холма, потом послышался жуткий вопль, пронзивший сгустившийся сумрак ночи. Нет, не обычный предсмертный крик солдата, полный боли и предчувствия гибели, это был беспомощный хрип человека, увидевшего в реальной жизни то, что ранее он встречал лишь в самых страшных кошмарах.
Вопль стал невыносимо высоким, потом его заглушил рев, столь громкий и низкий, что его могла издавать сама гора; а еще через мгновение раздались крики ужаса, которые сопровождал треск ломающихся деревьев. Даже в темноте ночи, освещенной лишь факелами, Саймон увидел широкую рябь, движущуюся вниз по склону – и волна криков перемещалась вниз перед ней. Он наклонился, чтобы поднять раненого арфиста, рассчитывая оттащить его немного в сторону, подальше от опасности, потом вспомнил про своего беспомощного друга Джеремию, находившегося совсем рядом.
Саймон не увидел тени, примчавшейся сверху, пока она не рухнула на землю рядом с ним. Ему просто повезло, что она приземлились чуть в стороне от того места, где он находился, рядом с лежащим Ринаном, потому что она показалась ему размером с человека. Огромный снаряд, прилетевший к нему из темноты, как камень, пущенный пращой, некоторое время скользил по земле, пока не застыл возле Ринана. Только тогда Саймон заметил тусклый блеск доспехов и белую руку, вывернутую под неестественным углом. Наконец Саймон понял, что это солдат.
Мертвого эркингарда ударили так сильно, что его тело было почти разорвано на две части; туловище сложилось, и ноги оказались на том месте, где прежде находилась голова, которая превратилась в кровавое месиво из кожи, костей и сломанных зубов. Саймон смотрел на труп и несколько мгновений не мог даже сделать вдох.
Треск ломающихся деревьев стал еще громче, потом снова послышался низкий ошеломляющий рев: Саймон почувствовал, как у него дрожат руки, ноги и даже зубы, и ему показалось, что внутренности вот-вот превратятся в студень. Он не в первый раз слышал этот звук, и его охватил ужас.
Теперь большинство факелов исчезло со склона холма, остальные, разбросанные в разные стороны, продолжали двигаться без всякой цели. Саймон наконец сумел поднять тело юноши с земли, когда что-то огромное начало продираться сквозь деревья всего в сотне локтей от него, через заросли высоких ясеней и дубов, словно безумец, разбрасывающий ногами груду хвороста.
Тело Ринана выпало из потерявших чувствительность пальцев Саймона, когда огромная человекообразная фигура появилась на опушке леса, а стволы деревьев продолжали трещать и ломаться, словно под ядрами бомбард. На миг мир начал вращаться перед глазами Саймона, и он вернулся в ужасные мгновения прошлого, когда он заблудился среди холмов за Наглимундом вместе с умирающим Бинабиком, и им с Мириамель приходилось спасаться от раненого гиганта. Казалось, время повернулось и принялось пожирать свой хвост.
«Благословенный Эйдон, позаботься о Мири и будь со мной сейчас», – только и сумел подумать он.
Гигант, продиравшийся сквозь лес в его сторону, был самым большим из всех, когда-либо виденных Саймоном, – огромная серая тень, казалось, выше дома, с оглушительным ревом разинула пасть с острыми жуткими клыками. В одной руке гигант держал вырванное с корнем дерево, которое использовал в качестве дубинки, а увидев Саймона, стоявшего над телом арфиста, чудовище повернулось и бросилось к ним. У него были мощные, толстые ноги, каждая длиной с Саймона, и громадное чудовище возвышалось над ним, точно гора. Под светлым мехом на огромной груди и руках перекатывались мышцы, когда он поднял дерево, чтобы прихлопнуть Саймона как муху.
И тут на открытое пространство между гигантом и Саймоном выскочил окровавленный эркинландский солдат, настолько напуганный и ошеломленный, что он не заметил монстра. Однако он остановился перед Саймоном, словно узнал его, но тот даже не успел крикнуть, чтобы его предупредить, гигант взмахнул огромным деревом, одним ударом снес верхнюю половину тела солдата, и во все стороны полетели брызги крови и куски плоти.
Саймон встал между монстром и раненым арфистом и поднял меч. Клинок дрожал, как компас моряка рядом с магнетитом, но это не имело значения: Саймон знал, что никакой меч не сможет остановить чудовище или хотя бы замедлить его движение. Гигант двинулся к нему, от каждого тяжелого шага содрогалась земля, и Саймон едва удерживался на ногах. Кричащие от ужаса люди, множество факелов и костров на склоне горы и даже запредельный рев гиганта – все это потускнело и ушло куда-то, и сейчас Саймон видел лишь огромную, нависшую над ним тень.
«Как дракон. – Его мысли стали водоворотом пыли, разлетающимися на ветру перьями. – Как дракон, который снова возник передо мной. Снова и снова я должен драться и никогда не смогу отдохнуть!..»
Он поднял меч. Лучше умереть, сражаясь, – его клинок ничего не изменит. Все, что было Саймоном, сейчас разлетится на кусочки, прежде чем он успеет хотя бы пустить чудовищу кровь.
Огромный ствол устремился к нему, грозовая туча, свистящая тьма. Саймона отбросило в сторону, и вместо удара, который должен был превратить его кости в пыль, он ощутил лишь порыв ветра. Саймон начал падать.
«Неужели ты испытываешь такие чувства, когда умираешь? Я уже мертв?»
Он лежал на чем-то, что не было ни мягким, ни твердым. Саймон открыл глаза и увидел, что оказался на теле Ринана. И хотя он все еще не понимал, что произошло, Саймон попытался откатиться в сторону, чтобы не раздавить арфиста. Что-то держало его ноги. Что-то…
Снова послышался оглушительный грохот, на этот раз стук копыт, из темноты метнулись бледные тени и помчались вниз по склону, быстро и неожиданно. Саймон перекатился на бок, чтобы посмотреть на белых лошадей, следовавших за гигантом. Чудовище, которое вело норнов в сторону дороги, повернулось к Саймону своей огромной спиной, Белые Лисы галопом скакали за ним, их волосы развевались, как флаги, и они уходили все дальше, к свободе, к спасению. Ошеломленный Саймон насчитал не больше полудюжины всадников-норнов – их оказалось так мало, но они устроили ужасное побоище, всего несколько норнов!..
– Но я… я не умер. – Саймон сообразил, что произнес эти слова вслух.
Он не понимал, как гигант мог его не убить. Он снова попытался пошевелить ногами, но не смог. Охватившая его паника тут же прошла, когда он увидел, что кто-то в них вцепился.
– Джеремия? – спросил он. Джеремия крепко обхватил колени Саймона руками. Это казалось совершенно невероятным – как еще одна часть сна: самый старый друг короля успел его схватить и повалить на землю, и гигант промахнулся. – Клянусь кровью Бога, Джеремия! Ты спас мне жизнь.
