Его друг некоторое время смотрел на Саймона, бледное потрясенное лицо его было покрыто грязью и пеплом, а потом Джеремия Чандлер, лорд-камергер Хейхолта, беспомощно разрыдался.
♕
Граф Эолейр знал, что боги наградили его жизнью и живучестью щедрее многих других, и был им благодарен. В том возрасте, когда многие уже мертвы или едва ковыляют, он все еще двигался среди величайших и самых могущественных мира и имел обязанности, которым позавидовал бы любой честолюбивый человек. Вместо того чтобы сидеть на солнце или играть с внуками перед камином, он проводил дни в седле рядом с молодыми людьми и день и ночь тревожился о судьбе целых королевств. Но в этот час он чувствовал себя по-настоящему старым – как никогда прежде. Казалось, прошедшая ночь его опустошила, оставив лишь хрупкую оболочку, и теперь одного резкого удара или даже сильного порыва ветра хватило бы, чтобы он превратился в хлопья снега или песок.
– Просто расскажи нам о худшем. – Королева Мириамель была невозмутима, и о ее переживаниях говорили лишь покрасневшие глаза. На мгновение Эолейру показалось, что он увидел в ее резко очерченном упрямом лице черты отца Элиаса – если бы его не соблазнил священник Прайрат и он бы не ушел в безумие и страну теней. – Сколько человек погибло?
– Мое сердце сжимается от боли, ваше величество. Двадцать три человека мертвы, еще несколько может не дожить до вечера. И вдвое больше получили ранения. Колфер потеряет руку, но ему повезло – солдата рядом с ним раздавило, точно гнилое яблоко… – Эолейр покачал головой. – Простите меня, ваши величества. Вам нет нужды знать об ужасах, что случились в эту ночь.
– Конечно, мы должны все знать, – сказала Мириамель. – На самом деле я намерена нанести ряд визитов вместе с тобой после того, как мы здесь закончим. Король ранен, так что он поговорит с ними завтра.
– Это глупо. Я практически не пострадал, Мири, – сказал Саймон, но Эолейру показалось, что ему досталось больше всех.
Если королева выглядела так, будто она плакала, Саймон походил на человека, который уже не помнит, как плачут, словно нечто важное в нем сломалось и уже никогда не будет прежним. Эолейр прекрасно понимал, почему королева не хочет, чтобы Саймон появился среди своих солдат. Однако он не мог об этом сказать своему королю.
– Отдохните и позвольте королеве навестить раненых, сир, – сказал он. – Я приглашу командиров, и вы сможете оценить наше положение.
– Оценить положение? Что тут обсуждать? Горстка Белых Лис только что убила две дюжины наших людей, одного из них у меня на глазах. Прямо передо мной. – Саймон долго молчал, прежде чем продолжил: – Невинная жертва, да спасет нас всех Бог.
– Нам нужно обсудить, следует ли отправить отряд, чтобы преследовать врага, – сказал Эолейр.
– Бессмысленно. – Король покачал головой. – Мы не смогли бы их догнать, если бы они шли пешком, но не знающие устали лошади Стормспейка… нам не стоит даже пытаться их выследить. Поверьте мне, если бы я думал иначе, то сам возглавил бы погоню.
– Нет, не возглавил бы, – сказала его жена. – Я не желаю это слышать.
– Почему? – Король состроил гримасу и устроился поудобнее на койке. – Я не получил настоящих ранений. – Саймон показал на Тиамака, который завернул хирургические инструменты и собрался уходить к раненым. – Спроси у него.
Тиамак повернулся и устало кивнул.
– Король получил ушибы, порезы и немного повредил ребра – но да, его величество в целом прав. – Он обменялся быстрыми взглядами с Эолейром, прежде чем снова повернуться к королю. – И все же ты очень устал, Саймон.
– Я поспал. А остальные – нет. – Короля чуть ли не обманом уговорили поспать час перед рассветом, после того как Тиамак – по тихой просьбе Эолейра – настоял, чтобы находившийся в состоянии шока удрученный монарх выпил чашу крепкого пердруинского бренди. – Я больше не могу лежать, когда мои люди ранены и напуганы, а многие мертвы. Вы уже один раз помешали мне пойти к ним.
– Им ни к чему видеть тебя в таком состоянии, муж, – сказала королева. – Ты не принесешь людям утешения. Грязный, с запекшейся кровью – ты сам выглядишь как чудовище.
Король явно обиделся.
– Это все из-за того, что Джеремия толкнул меня в грязь. Конечно, когда спас мне жизнь! Я не хочу, чтобы меня считали неблагодарным. Да хранят его боги, я глазам своим не поверил, когда посмотрел вниз и… – Саймон замолчал и огляделся. Эолейр вежливо ждал, когда король продолжит. – Прошу прощения, – сказал Саймон, – что еще? Почему вообще эти существа оказались так далеко на юге?
Эолейр лишь покачал головой.
– Мы можем только гадать, ваше величество. Но, пожалуй, нет смысла строить предположения.
– А кто-то сумел выяснить, сколько всего злобных уродов на нас напало? – спросила Мириамель. – Нам удалось кого-то из них убить?
– Если да, – тихо, как всегда, сказал Тиамак, но на этот раз его голос прозвучал твердо, – я бы очень хотел осмотреть тело.
– Нет. – Эолейр развел руки в стороны. – Мы не нашли ни одного врага среди павших, там были только наши солдаты. Мы видели всего пятерых – и еще гиганта, конечно, – больше никого.
– Они яростные бойцы, – сказал Саймон. – Хладнокровные и умелые, их так же трудно убивать, как змей. Я очень надеюсь, что нам больше не придется с ними сражаться.
У входа в палатку появился слуга, который возвестил о приходе сэра Кенрика, молодого бородатого капитана-маршала, прижимавшего одну руку к боку. Эолейр повернулся к нему, подумав, что, возможно, капитан получил ранение. Однако то, как Кенрик держал руку – она оставалась невидимой, – вызвало у Эолейра тревогу, и он сделал несколько шагов к капитану, а его ладонь незаметно легла на рукоять меча. Но хватит ли у него быстроты, чтобы вмешаться, если что-то пойдет не так?
– Капитан, какие у вас новости? – спросил Эолейр.
– Ублюдки оставили какие-то следы? – спросил король со своей койки.
– Они ушли, сир, – ответил Кенрик. – Растворились в землях, расположенных по другую сторону дороги. Мы полагали, что гюне оставит следы, которые будет несложно увидеть, но там много каменистых участков, и я не сомневаюсь, что они уже на пути в Стормспейк и движутся на север. – Он поднял руку к груди. – Но прошу прощения у ваших величеств, как отметил камергер, я хочу показать вам кое-что другое. Я послал людей, чтобы они осмотрели участки, расположенные по обе стороны дороги в поисках других врагов. Я сказал им, чтобы особое внимание они уделили следам недавних действий, которые могли бы помочь выявить новую западню. Они ничего такого не обнаружили, но чуть дальше и южнее, у дороги, увидели вот это. Она торчала из земли – тот, кто это нашел, сказал, что поначалу принял ее за весенний цветок. – И он осторожно протянул королеве принесенный им предмет.
Это была стрела, но не с черным древком, как у норнов. Работа смертных – к тому же проделанная в спешке – неровная полоска сыромятной кожи вокруг наконечника, словно его пытались заменить чем-то другим. Но самым странным оказался испачканный кровью пергамент, обернутый вокруг древка и крепко к нему привязанный еще одной полоской сыромятной кожи.
