Лиллия нахмурилась, но продолжала смотреть на незнакомую женщину, лежавшую на одеяле.
– Наверное. Может быть, я могу позвать для тебя тетушку Ронер.
Принцесса явно не знала, на что решиться, но потом спрятала руки за спиной и безмолвно выскользнула из зала на поиски графини, фактически своей няни.
* * *
– А, вот и вы! Что вы делаете в одном из покоев для гостей? Я столько времени вас искала! – сказала Рона. – Вы сегодня популярный человек, лорд-канцлер, – обе принцессы, мать и дочь, ищут вашего общества. – Она шагнула в комнату и остановилась, широко раскрыв глаза, когда увидела лежавшую на кровати женщину. – Клянусь Черным Зайцем, кто это?
– Женщина-ситхи, ее нашли полумертвой в Кинсвуде, – сказал Пасеваллес и сделал паузу, чтобы Рона поняла смысл его слов. – Обе принцессы? Я знаю, что Лиллия хочет услышать историю, но что нужно от меня ее матери?
– Желания принцессы Иделы для меня тайна. – Именно графиня Рона завела шутливый обычай называть Иделу «вдовой», потому что та продолжала носить черное даже через много лет после смерти принца Джона Джошуа, несмотря на отсутствие других признаков скорби. – Но что случилось с бедной женщиной?
– Она получила несколько ранений – в нее стреляли из лука, и она несколько дней пролежала одна в лесу, но жизнь все еще в ней теплится. Теперь вы знаете столько же, сколько я.
– Значит, она жива? – Графиня склонилась над неподвижным телом, ее переполняли удивление и жалость. – А вы уверены, что она ситхи?
– Посмотрите на нее. Кем еще она может быть?
– Одной из Белых Лис, с тем же успехом. Клянусь богами, вы уверены, что разумно оставлять ее в Хейхолте?
– Только здесь мы можем помочь ей выжить и обеспечить безопасность, если она поправится. Кто-то пытался ее убить, графиня! И нет, она не из Белых Лис – у норнов не бывает такой золотистой кожи. Она лишь бледней, чем обычно.
В глазах графини появилось задумчивое выражение.
– Я была молодой девушкой, когда ситхи пришли в Эрнистир. Их палатки заполняли поля насколько хватало глаз, а одежда была всех цветов радуги. Моя мать сказала, что старые времена возвращаются.
– А ваша мать не рассказывала, как сохранить одной из них жизнь? – спросил Пасеваллес и тут же пожалел о своей грубости: Рона была полезным союзником, лучшая подруга королевы и член Внутреннего совета. – Сожалею, графиня. Приношу свои извинения. Похоже, мои хорошие манеры остались в Кинсвуде.
Она улыбнулась:
– Вам не нужно извиняться, лорд-канцлер. Я могу представить, каким трудным оказался для вас этот день – а до вечера еще очень далеко. Но что вы хотите от меня? Едва ли я смогу быть полезной в качестве целительницы или сиделки. Вы послали за леди Телией?
– Я здесь, милорд, здесь! – Брат Этан, чье юное лицо раскраснелось и стало блестящим от пота, вбежал в комнату. – Прошу простить, что задержался, мне пришлось сбегать в свою комнату за инструментами и лекарствами. – Он быстро осмотрел лежавшую на кровати женщину. – Боже мой! Стражник прав! Ситхи!
– Она получила три серьезные раны. Наконечники стрел все еще в теле, – сказал Пасеваллес. – И она пролежала в лесу несколько дней. Да, леди Телия ушла на рынок. Ты что-то можешь сделать для этого несчастного существа, брат?
Монах вытер лицо рукавом рясы:
– Я не могу вам ответить, пока не осмотрю ее.
Пасеваллес показал на двух горничных, которые скромно ждали в углу комнаты с того момента, как приготовили постель для раненой ситхи.
– Две эти добрые женщины помогут тебе ухаживать за ней, брат. Если она проснется или попытается заговорить, пожалуйста, сразу отправь одну из них ко мне, и не важно, когда это произойдет, днем или ночью. Только сама жертва поможет нам раскрыть преступление. И у меня нет никаких сомнений, что это не было несчастным случаем. Тот, кто в нее стрелял, хотел убить.
– Но зачем? – спросила графиня. – И почему она здесь? Мы не видели ситхи внутри наших стен уже много лет.
– И не увидели бы и на этот раз, если бы браконьер случайно не наткнулся на нее – она лежала почти полностью засыпанная палой листвой, – сказал Пасеваллес. – Брат Этан, я оставляю тебя здесь. Помни, если она придет в себя или заговорит, сразу посылай за мной.
– Конечно, лорд-канцлер.
Графиня Рона пошла с ним по длинному коридору Королевской галереи.
– Она одета для верховой езды, – наконец заговорила графиня.
– Да, верно. Я подозреваю, что она посланец друзей короля и королевы среди фейри. Вот почему я так хочу быть рядом, когда она заговорит. Ситхи так много времени хранили молчание. Король Саймон и королева Мириамель никогда не простят мне, если я позволю их посланцу умереть.
Графиня взяла его за руку. Она была женой графа Ниала из Над-Глеса, дворянина, занимавшего высокое положение, обладала острым умом и отличалась наблюдательностью, и по многим вопросам придворной жизни их мнения с Пасеваллесом совпадали.
– Вы слишком много берете на себя, милорд, – сказала ему Рона. – Вы сделали все, что было в ваших силах.
– Но в этом и состоит проблема с королевскими особами, – ответил он, – хотя я должен признать, что наши монархи отличаются от большинства других. И все же они никого просто так не освобождают от ответственности. И, однажды разочаровавшись, часто винят в неприятностях тех же людей.
Графиня Рона рассмеялась:
– Как я уже говорила, вы слишком много на себя берете. Но я все равно не понимаю, зачем вы пригласили меня. Очевидно, не из-за моих умений целительницы.
– О, конечно, я едва не забыл. Сегодня утром вы сказали, что намерены отправить послание своему мужу. Ваш муж, благородный лорд, граф, все еще в Эрнисдарке?
– Он останется там до окончания Праздника Элизии. – Она печально улыбнулась. – Я по нему скучаю.
– Конечно. Не могли бы вы отправить с вашим гонцом и мое послание – чтобы ваш муж его незаметно передал?..
– Так вот вы где, лорд Пасеваллес!
Он повернулся и увидел принцессу Иделу, вместе с двумя фрейлинами направлявшуюся по галерее в их сторону, – они только что вышли из часовни. Пасеваллес почувствовал раздражение. Вдова принца Джона Джошуа была привлекательной молодой женщиной, которая неизменно претендовала на его внимание, хотя он подозревал, что это лишь ход в придворной политике. Это льстило его тщеславию, но определенно усложняло жизнь.
– Ваше высочество, леди, – с поклоном сказал он. – Вы оказываете мне честь.
– О, добрый день, графиня, – сказала Идела, улыбнувшись Роне. – Надеюсь, Лиллия не слишком досаждала вам сегодня. Кстати, где она?
Только Пасеваллес заметил маленькую паузу, возникшую перед тем, как графиня ответила.
– Лиллия прилегла отдохнуть, принцесса. Она устала – все утро пыталась убедить своего пони надеть шляпу.
