Множеству людей она, наверное, не показалась бы прекрасной. Лето стояло сухое, и хотя берега реки оставались зелёными, пастбища за Рисдоном выгорели до светло-коричневого цвета, и это представилось мне частью моей жизни, частью меня самой. Пышное цветение наших вёсен и раннего лета длится недолго. Я гораздо больше привыкла к однообразной желтизне, до такой степени привыкла, что иногда уже не понимала, существую ли вообще отдельно от этого ландшафта. Я помню, как в школе мистер Кассар рассказывал нам, что, когда он вернулся домой после года жизни в Англии, его сердце болело от любви при виде выжженной солнцем равнины. И я его прекрасно понимала.
Но жёлтое, конечно, не было полностью жёлтым. Встречались и тёмно-зелёные пятна деревьев, полосы лесозащиты, яркие пятна крыш из оцинкованного железа, похожие на маленькие квадратные озерца, а ещё баки, сараи, запруды, бесконечные скучные изгороди. Это была моя страна, даже больше моя, чем буш и горы, и уж определённо – более родная для меня, чем посёлки и города. На этих жарких, сухих пастбищах я чувствовала себя дома.
Но от долины нас отделяла ещё гряда утёсов и густые заросли кустарника. Мы обошли вершину Тёрнер, даже не заметив этого, и теперь она осталась слева от нас. Мы с Гомером стояли на одном из самых низких утёсов, здесь ручей переливался через камни, превращаясь в длинную тонкую струю, падавшую вниз метров на пятьдесят, а потом, бурля, снова скрывался в кустарнике. Буш внизу выглядел таким же густым, как во впадине Ада.
– Хорошо, что Кевина с нами нет, – сказал Гомер, глядя вниз.
– А? Почему это?
– Неужели не знаешь? Он до жути боится высоты.
– Боже мой! А есть хоть что-то, чего он не боится? Он ведь всегда держался неплохо…
– Ну, наверное, в конце концов как-то справился.
– Похоже на то.
Мы вернулись к остальным и сообщили о том, что увидели. Оставив рюкзаки, мы прошлись вдоль утёса в поисках возможности спуститься.
– Ну, если только по верёвке… – минут через десять предложил Ли.
– Но нам же надо будет ещё и назад вернуться, – возразила практичная, как всегда, Робин.
Утёсы в этом направлении быстро становились непроходимыми, здесь густо росли деревья и в нескольких местах зияли расщелины, к тому же встречались опасные осыпи. Мы сдались и отправились в другую сторону, опять перейдя ручей и миновав несколько складчатых сланцевых пластов. Здесь мы нашли только один вариант: какое-то дерево упало вершиной вниз и засохло. Его голый белый ствол теперь опирался на каменную стену, а ветки, как кости, торчали по обе его стороны, образуя нечто вроде естественной лестницы.
– Чёрт побери! – уныло воскликнула Фай, когда мы остановились, рассматривая дерево.
– Невозможно, – заявил Ли.
– Почему это нет? – спросила Робин.
– У меня нет медицинской страховки, – пояснил Ли.
– Нам нужно принести какую-нибудь верёвку, – сказал Гомер.
– Лучше бы – какой-нибудь эскалатор.
– А мне кажется, это возможно, – сказала я. – Пусть кто-то из нас попробует пробраться сначала налегке. И если это удастся, подумаем, как быть с рюкзаками.
Все уставились на меня, когда я заговорила, да так и таращились, пока мои слова не иссякли. Мне стало даже неловко.
– Кто вообще придумал этот поход? – снова спросил Гомер.
И опять все уставились на меня.
Я вздохнула и начала снимать рюкзак. Может, это воображение разыгралось, но мне показалось, что все меня немножко подталкивали, пока я шла к краю утёса. Я опустилась на четвереньки и спиной вперёд стала спускаться вниз с края утёса.
– Держись за мою руку, – предложил Гомер.
– Смысла нет. Если спуститься можно, только держась за кого-то, то за кого будет держаться последний?
Верхушка дерева находилась метрах в трёх внизу, но мне казалось, я вполне могу до неё добраться. Край утёса не был острым, он был обветрен, и осыпавшиеся камешки представляли серьёзную проблему, мне ведь нужно как-то поставить ногу на ствол дерева… Следуя подсказкам Робин, я вытянулась во весь рост, потом на несколько секунд повисла. Мне нужно было обрести большую веру. Ну, или хотя бы маленький ломтик веры. Глубоко вздохнув, я разжала руки. Я скользила какую-нибудь секунду, которая оказалась чудовищно долгой из-за мысли, что я могу промахнуться, не попасть на дерево и провалиться. Я сильнее прижалась к сыпучей стене, цепляясь за неё ногтями. Потом мои ступни ударились о ствол, и почти в тот же миг я скользнула дальше и обхватила старое белое дерево обеими руками, зажмурив глаза и прижавшись к нему щекой.
– Эй, ты как там? – окликнула меня Робин.
– Нормально. – Я открыла глаза. – Просто я не подумала о том, как вскарабкаться обратно.
Я посмотрела вниз, в поиске места, куда можно поставить ногу. Ветки дерева аккуратно выстроились подо мной, до самого дна. И выглядело это вполне надёжно. Я поставила левую ногу на первую ветку и оперлась на неё всем весом, выпрямляясь с некоторым облегчением. Ветка тут же хрустнула. Я снова обхватила ствол, а на меня сверху посыпались советы:
– Не опирайся на неё всем весом!
– Сначала проверь как следует!
Эго были вполне разумные подсказки, но до всего этого я могла и сама додуматься. Я чувствовала, как мою рубашку начинает пропитывать пот, а лоб становится горячим. Стиснув зубы, я стала нащупывать следующую ветку.
Передвигая ноги вплотную к стволу, я двигалась дальше. Ботинки вовсе не идеальная обувь для таких упражнений, но ничего другого у меня не было. Мне понадобилось пять минут, которые тянулись как пятнадцать, но наконец я оказалась, обезумевшая от радости, у основания ствола, спиной к бушу.
– Давайте сюда! – крикнула я.
– А как насчёт рюкзаков?
– Переложите всё бьющееся в карманы и бросайте рюкзаки вниз!
Они так и сделали. У нас было не слишком много хрупких вещей – радиоприёмник, фонари, бинокль. Так что мне почти сразу пришлось уворачиваться от падающих рюкзаков. Нет, я не думаю, что ребята нарочно целились в меня. И я удержалась от искушения тряхнуть дерево, когда все начали осторожно, один за другим, спускаться вниз.
– Надо поискать где-то верёвку, – сказал Гомер, когда все уже стояли внизу, слегка задыхаясь. – Может, где-то у Рисдона. Тогда сможем вернуться.
Тропы сквозь буш тут не было, а деревья росли очень густо. Путь предстоял нелёгкий. Наконец мы наткнулись на небольшой овраг, тянувшийся вдоль скал, и шли по нему, пока он не кончился. А потом дело застопорилось. За час мы едва проходили километр.
– Я бы лучше вернулась к ручью, – сказала я Фай.
И именно в этот момент мы услышали голоса.
8
В первый раз мы увидели «Героев Харви» с невысокой каменной гряды над их лагерем. Мы подкрались к нему так осторожно, что уже могли отчётливо разобрать голоса. И с великим облегчением поняли, что говорят люди по-английски. Мы лежали там, вытаращив глаза, наблюдая за происходящим и изумлённо переглядываясь. Месяц назад мы бы сразу заорали и замахали бы руками, привлекая к себе внимание, но теперь мы стали куда осторожнее, и если бы нам подарили лошадь, то сначала взглянули бы на её зубы, в нос и уши, а лишь после этого приняли бы дар. Нет, ещё потребовали бы документы.
