Книга Вторжение. Книга 2. Смерть ночи, страница 60. Автор книги Джон Марсден

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вторжение. Книга 2. Смерть ночи»

Cтраница 60

– О боже праведный! – выдохнула Фай. – Что это?

– Это Робин, – сказал Ли.

Это не было ни криком, ни плачем, скорее воем. Нечто вроде того, что можно услышать в документальных фильмах об обычаях разных стран. Я выскочила наружу и, обежав «лендровер» сзади, понеслась к запруде. Когда мне оставалось до неё метров пятьдесят, я начала понимать, что Робин не просто воет, а выкрикивает некие слова.

– Это уж слишком, – повторяла она. – Это уж слишком!

Она как будто пела это. И ничего страшнее, кажется, я не слышала за всю свою жизнь.

Добравшись до Робин, я хотела схватить её, обнять, успокоить. Ребята уже догоняли меня, но я оказалась там первой. Однако, когда я уже протянула руки к Робин, мои глаза увидели то, что видела она. Я тут же забыла об объятиях, забыла о том, как успокаивать Робин, и думала только, обнимет ли кто-нибудь меня, или мне придётся самой справляться с собой.

Я прежде много раз видела смерть. Работая на ферме, к мёртвым телам до некоторой степени привыкаешь. Конечно, это малоприятное зрелище, иногда просто тошнит от их вида, иногда на них злишься и несколько дней после того печалишься. Но на ферме быстро привыкаешь к виду едва родившихся ягнят, убитых лисицами, к телам овец, глаза которых выклевали вороны, привыкаешь видеть мёртвых коров, раздувшихся от газов так, что кажется – они вот-вот улетят. Нередкое зрелище – полуразложившиеся тела кроликов, кенгуру, запутавшиеся в проволочной изгороди, черепахи, попавшие под трактор, пока ты ехал на нём к ручью. Ты видишь уродливую смерть, тихую смерть, смерть, полную боли и крови, видишь внутренности, выпавшие наружу, облепленные мухами, которые спешат отложить в них личинки… Я помню, как одна из наших собак проглотила отраву и так взбесилась от боли, что помчалась со всех ног наперерез грузовику и погибла под ним. Я помню и другую старую собаку, она ослепла и оглохла. И мы как-то жарким днём нашли её труп в запруде. Мы решили, что она отправилась поискать прохладное место, а вернуться назад не сумела и просто утонула.

Но тело Криса – это было нечто совсем другое. Не похожее на трупы животных. Хотя он и пролежал здесь несколько недель, как это часто бывает с животными, – они лежат, пока их кто-нибудь не заметит. И так же как на них, на него нападали хищники: лисицы, дикие кошки, вороны – кто знает… И точно так же земля вокруг него рассказывала историю его смерти: он лежал в десяти метрах от перевёрнутого пикапа, и дождь не смог стереть следы, оставленные его руками, когда он царапал землю… Было отчётливо видно, как далеко он сумел проползти, а потом пролежал тут день или два в ожидании смерти. Лицо Криса было обращено к небу, его пустые глазницы как будто искали звёзды, которых он больше не мог видеть, рот был приоткрыт в зверином оскале, а спина выгнулась в агонии… Я даже подумала, не пытался ли он написать что-то на земле рядом с собой, но если и пытался, теперь этого уже не прочесть. Но это, конечно, было бы в духе Криса: оставить послание, которое никто не сможет понять.

Страшно было думать о том, что из этого тела и из этой головы исходили некогда прекрасные слова. И что именно этот воняющий труп написал однажды: «Звёзды любят ясное небо. Они сияют».

Робин перестала завывать и теперь стояла на коленях, тихо всхлипывая. Ребята подошли и остановились за моей спиной. Я не знаю, что они там делали, наверное, просто смотрели, слишком потрясённые, чтобы шевельнуться. Я глянула на искорёженный автомобиль. Нетрудно было понять, что произошло. Это был тот самый полноприводный «форд», который, как я считала, надёжно спрятан на Тейлор-Стич. Крис перевернулся на склоне рядом с плотиной. И продолжал скользить вниз. С полдесятка коробок со спиртным рассыпались вокруг. Разбитые бутылки и пустые коробки валялись везде. Некоторые из бутылок даже уцелели. Я невольно думала о том, как глупо было умирать из-за них. И о том, какая цифра выскочила бы на дисплее, если бы полицейские заставили Криса подуть в трубочку перед тем, как он рванул на машине через, загон.

Казалось, что каждый раз, возвращаясь после очередной вылазки, мы теряли одного из своих друзей. Только на этот раз враг не имел никакого отношения к нашей потере. Ну, не напрямую. К тому же Крис был мёртв задолго до того, как мы пошли в атаку на Тёрнер-стрит. Криса убило множество факторов. И одним из них было то, что мы оставили его одного в Аду.

Мы долго стояли там, не говоря ни слова. Удивительно – хотя и не очень, – но именно Робин принялась наконец за дело. Она вернулась к «лендроверу» и принесла одеяло. Потом молча расстелила одеяло рядом с Крисом и начала заворачивать труп. Робин всхлипывала и икала, занимаясь этим. Непрерывная дрожь била её. Робин трудно было делать всё аккуратно, но она всё-таки плотно завернула Криса, хотя и без нежности или нервозности, как это сделала бы я. Но её действия, такие разумные, заставили и нас сдвинуться с места. Мы подошли к Робин и помогли ей закончить работу, тщательно закутывая Криса, подтыкая одеяло под его голову и ноги. Потом Фай принесла фонарик, чтобы освещать дорогу, а мы все взялись за свёрток и понесли Криса к «лендроверу». Мы освободили багажник и неловко загрузили его туда, то и дело стукаясь тут и там, как ни старались этого избежать. Просто все мы слишком устали. Потом мы сели в машину, опустив все окна, потому что запах был просто невыносимым, и поехали дальше. Никто так и не сказал ни слова. Мы даже не обсуждали, что нам потом делать с трупом нашего друга.

Эпилог

Мы покинули Ад около месяца назад. Точнее сказать не могу – я слегка утратила чувство времени. Я не представляла, какой, например, сегодня день, и понятия не имела о числах ближайшей недели.

Холодно, вот и всё, что я знаю.

Самолёты и вертолёты продолжали носиться в небе каждый день с того момента, как мы вернулись. Думаю, они подозревали, что мы прячемся где-то в горах, потому что вертушки тратили массу времени на терпеливый осмотр, медленно пролетая то туда, то обратно, как гигантские стрекозы. Нам приходилось нелегко. Надо было постоянно проверять, чтобы ничего не было заметно с воздуха. Целыми днями мы сидели в укрытиях. Впрочем, в последнюю неделю всё утихло. Я даже не могу точно вспомнить, когда пролетала последняя вертушка. А я, думая о разрушениях, которые мы устроили в Виррави в ту ночь, испытывала радостное волнение. Волнение, на три четверти состоявшее из страха, но определённо радостное.

Но мы всё-таки совершили одну ошибку. Я этого не осознавала, пока вчера Гомер не сказал кое-что: в тот момент, когда он подбирался к дому, который собирался взорвать, на Тёрнер-стрит не было припаркованных автомобилей. То есть, насколько он мог припомнить, уточнил Гомер. И от этого у меня возникли сомнения насчёт майора Харви. «Рейнджровер» стоял на Тёрнер-стрит, когда я выходила из церкви. Мне очень хотелось разобраться с этим негодяем, но в тот момент у нас просто не было возможности выяснить, удалось ли нам это.

Мы привезли несколько новых батареек, так что теперь могли дольше слушать радио. Кажется, наступление врага затормозилось. Мы вроде бы не потеряли новых территорий, но и назад ничего не отбили, и в большинстве из лучших фермерских округов, вроде нашего, захватчики, кажется, чувствовали себя вполне уверенно. По радио говорят, что сто тысяч новых поселенцев уже перебрались в нашу страну, а ещё больше ждут со своим барахлишком, пока их сюда переправят. Американцы в своих новостях почти не говорят о нас, но неплохо помогли деньгами и военным снаряжением. И в особенности самолётами, которые отправили в Новую Зеландию, где они теперь базируются.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация