— Ладно, не заморачивайся, — завершил беседу Шейн и, похлопав друга по плечу, побрел по коридору.
Проводив его взглядом, Дикон повернулся туда, где недавно стояла Сесилия. Она до сих пор была там, но теперь раздавала приказы рабочим, заносящим ковры. Вот она дала последнее распоряжение и направилась в его сторону. Дикон скрестил на груди руки в ожидании напряженной беседы, но Сесилия прошла мимо, даже на него не взглянув.
И впрямь ни дать ни взять — бездушная стерва.
Дикон посмотрел на часы. И дальше выслеживать Сесилию не было времени. До открытия отеля оставалось чуть больше трех недель, а впереди — пугающе много работы. С этой мыслью он вошел в свой кабинет и сел за компьютер.
А когда оторвался, было уже восемь вечера. Удивительно, как быстро летит время за работой. Если он когда-нибудь и женится, то с такой работой дома его будет ждать вечно недовольная жена и холодные ужины.
Дикон встал, размял плечи и выключил компьютер. Погасив свет, он вышел в коридор и увидел, что свет горит только в кабинете Сесилии. Бесшумно, как мышь, он подкрался к ее двери — что же она там делает?
Сесилия сидела в кресле спиной к нему и явно не работала. Она рассматривала фотографию. Старое выцветшее фото, которое он сразу же узнал. Тринадцать лет назад Сесилия раскрыла ему главный секрет своей жизни и показала эту фотографию. Почему-то Дикон тогда нисколько не удивился. Но теперь ему были интересны мысли самой Сесилии. Она как будто хотела узнать больше об этой женщине на фотографии. Сесилия стыдилась своего истинного происхождения, и Дикон знал, что виной тому — высокие стандарты ее приемных родителей.
Что-то мучило Сесилию. Не только сожаление об их совместной ночи. Не только тоска по родной матери. Не только грусть от разрыва с Чипом Эшфордом. Было что-то еще, о чем Дикон не знал.
Итак, весь город считал ее подлой, избалованной стервой. Но если это и так, то в чем причина такого ее поведения? Во внутренней боли — Дикон был в этом уверен. И сейчас ему хотелось ворваться к ней и крепко обнять. Не целовать, не срывать с нее одежду. А просто обнять и пожалеть.
Но с чего вдруг?
После той ночи Сесилия упорно избегала его. Она четко давала понять, что отношения с ним ее не интересуют — ни сексуальные, ни какие-либо другие. Она хотела только работать. Значит, пусть так оно и будет. Меньше всего Дикон хотел во второй раз покинуть родной город с разбитым сердцем и израненной душой.
С той же бесшумностью восточного воина он отошел от ее кабинета и пошел на парковку. Здесь стояли всего две машины — его «корветт» и ее БМВ. Остановившись возле машины Сесилии, Дикон с минуту о чем-то думал. Затем достал из портфеля ручку и лист бумаги. Он написал ей записку и воткнул за дворник.
Записка гласила: «Если хочешь поговорить, ты знаешь, где я».
Последние две недели выдались не самыми спокойными для Сесилии. Она пыталась забыться работой, но вечерами, когда в отеле было тихо и спокойно, ничто не могло отвлечь ее от гнетущих мыслей.
Днем Мэверик прислал новое сообщение. Как и предполагала Сесилия, двадцать пять тысяч показались ему недостаточной суммой, чтобы хранить молчание. Он требовал перевести еще столько же до конца недели. Глядя на фотографию родной матери, Сесилия приняла окончательное решение — больше она не переведет ни цента.
Спустившись на парковку, Сесилия подошла к своей машине — единственной на всей стоянке — и увидела под дворником записку.
От Дикона. Вот так сюрприз!
Значит, скрыть невроз не получилось. Сесилия забыла об этом его умении — как сканером считывать ее мысли и чувства. Это делало Дикона самым опасным для нее человеком. И при этом единственным, с кем ей хотелось поговорить.
Погруженная в свои мысли, Сесилия вновь выехала на шоссе, ведущее к дому Уинстонов. Когда она свернула на щебенчатую дорожку, сердце ее уже вырывалось из груди. В доме горел свет, а рядом стоял вишневый «корветт». Закусив нижнюю губу, Сесилия поднялась на крыльцо и постучала.
На этот раз Дикон открыл ей в том же костюме, в котором он был днем в отеле. Это помогло Сесилии не потерять контроль над собой.
Хотя помогло не сильно.
— Привет, — поздоровалась она, решив, что это самый легкий способ начать тяжелый разговор.
Не говоря ни слова, Дикон сделал шаг назад и жестом пригласил ее внутрь.
— Ты сказал, мы можем поговорить, — продолжила Сесилия. — Надеюсь, сейчас тоже?
Дикон закрыл дверь и повернулся к ней.
— Со мной ты можешь говорить в любое время, — сказал он со всей серьезностью.
Как приятно было слышать эти слова! Сесилия давно отвыкла быть в приоритете у мужчины. От Чипа такого ждать не приходилось. Для него Сесилия всегда была не более чем аксессуаром — как запонки или часы.
— Спасибо, — ответила она со всей искренностью.
Дикон провел ее по коридору в свою комнату. Это была двухэтажная комната с камином и гобеленами на стенах. Тем же молчаливым жестом он пригласил ее сесть на кожаный коричневый диван у кофейного столика из дерева и стекла. Все в ковбойском стиле. Все по-техасски.
— Ты снял дом Уинстонов? — спросила Сесилия.
— Купил. Он был выставлен вместе с мебелью по выгодной цене. Торг был неуместен, а в отелях я жить не люблю. Да и свое жилье мне здесь нужно, ведь теперь я буду прилетать сюда время от времени. — Дикон подошел к бару в углу комнаты. — Хочешь выпить?
— С удовольствием. Все, что угодно, главное — двойную порцию.
Дикон налил в два стакана виски со льдом и принес к столу. Сесилия незамедлительно сделала большой глоток. Янтарная жидкость обожгла нутро, разогрела кровь и в считаные секунды успокоила нервы.
— Во-первых, извини за мое поведение, — начала Сесилия. — Не знаю, что на меня нашло, но это действительно глупо.
Дикон не отвечал. Он спокойно слушал ее речь, время от времени потягивая виски. Что же до Сесилии, то она была готова говорить без умолку. Впервые за долгие годы кто-то был готов ее выслушать.
— Все в моей жизни рушится, — говорила она. — Не знаю, в курсе ли ты про этого проклятого Мэверика, который терроризирует городскую элиту. Никто не знает, кто он и откуда выуживает информацию. Но он шантажирует людей, грозя раскрыть их темные секреты. И я его новая жертва.
Только сейчас Дикон нарушил молчание:
— За что тебя можно шантажировать? Родители всегда держали тебя на коротком поводке. Не могу поверить, что ты совершила нечто постыдное.
— Дело не в том, что совершила я. Этот Мэверик как-то заполучил мое свидетельство о рождении. Теперь он угрожает, что расскажет всем о моей матери-наркоманке.
Дикон нахмурился:
— Ты можешь сама всем рассказать — и конец шантажу.
— Я хотела, — выдохнула Сесилия. — Но родители всполошились. Они не хотят, чтобы их идеальный общественный имидж рухнул. Я заплатила этому гаду, но он просит еще денег. И рассылает членам клуба сообщения с прямым намеком на меня. Я попросила Чипа помочь. Раскрыла ему все карты. А он обвинил меня во лжи и отменил свадьбу.
