День ото дня Аллару все больше хотелось подробнее расспросить девушку о причинах, побудивших просить помощи и защиты, о самом Орселе, но пока лечение продолжалось, Олайош не рисковал приступать к разговору. Последний эмоциональный всплеск привел Маришку к затяжному сну, который едва не окончился трагически, поэтому Аллар выжидал, не забывая наблюдать.
Внизу хлопнула входная дверь, и сердце снова зашлось в груди как сумасшедшее. Я понимала, что это Он, даже не слыша шагов и традиционного приветствия, могла не знать наверняка, но чувствовала на интуитивном уровне. По мере моего выздоровления Эсташ все меньше времени проводил в особняке Аллара, однако сегодня супруг позвал его на обед, и защитник принял приглашение.
Как же я готовилась к этой встрече! Это был первый день, когда строгий энсгар позволил спуститься вниз. Ради такого события даже стол решили накрыть на террасе, с трех сторон окруженной красивым садом. Хотя особняк Олайоша не был слишком большим, его отличали изящество отделки и совершенно особый уют.
Огладив платье из шелка цвета темного аквамарина, я поправила волосы, отвела назад упавшие на щеки локоны, стиснула у груди ладони крепко-накрепко и несколько раз глубоко вдохнула.
Вниз сошла, когда мужчины уже сидели за столом. Имей я достаточно сил, птицей слетела бы на террасу, едва защитник перешагнул наш порог, однако слабость еще давала о себе знать. Все получалось слишком медленно, и пришлось уйму времени затратить на внешний вид, потому что очень хотелось выйти к ним красивой. Защитник все это время видел лишь бледную тень прежней Марионы, а теперь я немного окрепла. Разглядывая себя в зеркале, даже отметила, что к волосам вернулся блеск и у кожи пропал нездоровый синеватый оттенок.
Я вышла на террасу, как раз когда оба смеялись над какой-то шуткой и выглядели такими счастливо расслабленными в теплой дружеской атмосфере. Заметив меня, мужчины тут же поднялись, а Эсташ, оказавшийся ближе к двери, отодвинул для меня стул. С некоторых пор, когда перестала шататься точно пьяная, пытаясь преодолеть расстояние в несколько шагов, он без лишней необходимости даже не прикасался ко мне. Разве только во время лечения.
— Ай да Маришка, — с восторгом сказал Олайош. — Ты согласен, что моя сабен просто красавица, Эсташ?
— Я прежде не встречал более очаровательной девушки, — с улыбкой согласился защитник и убрал пальцы со спинки, стоило мне опуститься на мягкое сиденье. Только обнаженными плечами успела ощутить тепло от его близости, как оно мгновенно пропало.
Комплимент, вероятнее всего, был данью вежливости. Эсташ из нынешней жизни едва ли мог схватить на руки жену лучшего друга и целовать так, чтобы весь мир для нее поблек, став совершенно бесцветным, лишенным красок, но оттеняющим безликой серостью невыразимую сладость поцелуя. Однако несмотря ни на что его слова заставили смущенно покраснеть.
Для меня этот ужин прошел просто волшебно. Только к его концу сообразила, что Олайош с легкой улыбкой на губах молча попивает вино, а мы с Эсташем беседуем, причем на такие темы, которые я редко обсуждала даже с родителями. Например, о моей страсти ко всяким древним сооружениям. Я умудрялась заваливать защитника информацией об архитектуре, особенностях строений той или иной эпохи, а он, как ни странно, не скучал, делая вид, что ему интересно, но действительно слушал. В его спокойных ответах, пусть и не исполненных того восторга, что привносила в рассказ я, всегда крылось нечто большее, чем просто дань вежливости. Тен Лоран разбирался в этой теме в силу, я думаю, собственной эрудиции, но при этом демонстрировал явную заинтересованность.
И так на протяжении целого вечера. Мы находили общий язык, кажется, во всем, а в итоге Олайош перестал участвовать в диалоге, и заметила я это лишь тогда, когда Эсташ обратил внимание на молчание друга. Защитник неожиданно ответил совсем коротко и тоже взял со стола бокал, предпочитая пригубить вино, чем и дальше беседовать исключительно с чужой женой.
Я сразу сникла, а на ум пришли воспоминания о внутреннем щите, о нормах воспитания и прочих вещах, которые совершенно позабылись, когда «осталась с ним наедине», перестав замечать что-либо вокруг. Да, теперь я не в состоянии пожелать нам массу смертельных опасностей, которые бы привязали ко мне защитника. Но какое это имеет значение, если все равно не стала бы поступать так во второй раз. С ним мне будет мало любой привязанности, кроме любви той же силы, что горит в моем сердце. Я никогда не удовлетворюсь лишь заботой и нежностью, потому что хочу больше и знаю, насколько больше он может дать. И мне ничего не оставалось, кроме как, виновато взглянув на Олайоша, замолчать.
Аллар, наблюдая за беседующими молодыми людьми, подгадал момент и нарочно выдержал паузу, а они и не заметили. Причем оба. Теперь же, посматривая исподтишка, как защитник задумчиво прокатывает между пальцами гладкую ножку бокала, Олайош хитро щурился и притворялся, будто, отвлекшись на дегустацию вкусного напитка, совсем ничего не заметил. В голове он раз за разом прокручивал непривычное поведение Эсташа, который вместо обычного своего равнодушия проявлял чисто человеческие эмоции, как если бы его внутренний щит совершенно не действовал по отношению к Марионе. А учитывая, что в последние полчаса защитник ни разу не обратился к девушке «сабен Аллар», тут было над чем подумать.
Меня отправили наверх, когда ближе к концу вечера я ощутила сильную усталость. Эсташ мгновенно это заметил, просто бросив на меня мимолетный взгляд, и тут же поднялся:
— Вам нужно отдохнуть.
Аллар встал следом и подал знак слуге, который быстро подхватил меня под руку. Моего мнения не спросили, ведь еще не было случая, чтобы я оспорила рекомендации Эсташа. Сегодня впервые захотелось воспротивиться и не уходить. Мой внутренний протест в итоге вылился в ребяческую выходку, когда я якобы удалилась в комнату, а сама тихонько пробралась обратно, но вынуждена была остановиться на лестнице, услышав разговор мужчин. Тут же в итоге и присела, потому что усталость пересилила.
— Не стоит провожать меня до дверей, Олайош.
— Отчего же не проводить лучшего друга?
— Ты так уютно устроился в кресле с бокалом превосходного вина, что поднимать тебя — сущее преступление.
— Намекаешь, будто я вконец разленился и даже не оторву свой зад от кресла? Да у меня столько сил, что горы способен свернуть! С молодой женой не стоит терять форму.
После этой фразы в холле повисло молчание, а я впала в состояние, близкое к шоку. Что такое Аллар сказал?
— Твоей очаровательной жене, — наконец ответил защитник, проигнорировав последнее высказывание, — более не требуется переливание силы. Достаточно хорошего питания и прогулок на свежем воздухе, она теперь способна восстановиться самостоятельно.
У меня невыносимо закололо в груди. Он прощается? Он уходит? Эсташ больше не вернется сюда? Зажмурившись, прижалась горячим лбом к прохладному столбику. Зачем ему возвращаться, если жена друга выздоравливает? Его где-то там ждет собственная невеста, и официальное объявление о помолвке не за горами. В этой зыбкой реальности я точно знала одно: защитник не нарушит данное слово.
