— И не подумаю.
— Тогда подожди пару минут, я лишь переоденусь.
— Да, конечно, — махнул рукой Аллар и присел на стул.
Эсташ достал тренировочный костюм, но что-то в его движениях насторожило Олайоша. Он внимательно присмотрелся к защитнику, а пока наблюдал, завел разговор на совершенно отвлеченную тему.
— Что за исключительный порядок в шкафу? Ты и вещи раскладываешь по местам? Признайся мне, как другу, в чем твой недостаток, дай порадоваться хорошему человеку. Ведь тебе совершенно не нужна жена, ты отлично заботишься о себе сам. Вот у меня после смерти сабен все носки остались без пары, а от тренировочных костюмов вечно исчезают то верх, то низ, то перчатки. Когда фьюрен Диара приходит прибраться, я нарочно прошу ее не заглядывать в шкаф. Кажется, наведи там сейчас порядок, и ничего нельзя будет отыскать.
Тен Лоран улыбнулся, откладывая в сторону рубашку, и стал не спеша натягивать тренировочную форму. И именно потому, что очень внимательно смотрел, Олайош заметил лиловые отметины в районе ребер, хотя друг повернулся к нему спиной. Впрочем, защитник очень быстро скрыл их под костюмом, в котором они обычно и совершали свои рейды.
— Думается, мы никуда сегодня не идем, — заявил Аллар, сложив на груди руки и сверля спину тен Лорана взглядом.
— Отчего же? — Эсташ повернулся наконец лицом и с самым невозмутимым видом стал натягивать перчатки.
— Потому что я достаточно долго тебя знаю и уже научился различать, когда тебе больно. Угости меня чаем, в конце концов, и давай поговорим. Покажи, что там?
Эсташ устало взглянул на сидевшего с самым воинственным видом Аллара и, прекрасно понимая, что тот прицепится намертво, пока не выведает подробностей, поднял вверх эластичную ткань тренировочной туники.
— Кхагсумток! — в сердцах выругался Олайош на таком старом наречии, которое, пожалуй, знали только защитники. — Раксэм тоб! Ты все-таки нарвался на кого-то, причем один, без меня!
Чего было больше в его голосе, обиды или беспокойства, не мог объяснить сам Аллар.
— Вот как это бывает, что я здесь жду, а ты уже кого-то поймал?
— Это бывает, — примирительно заговорил Эсташ, — когда вздумаешь обнять чужую невесту.
Такого объяснения Аллар точно не ожидал. Он замолчал на несколько долгих минут, а когда дар речи вернулся, немедленно потребовал уточнений:
— Чем тебя приложило?
— Родовой магией, заключенной в кольцо.
— Нова чарт!
Тен Лоран слегка поморщился, но промолчал. Хотя друг ругался не так часто, но, теряя самообладание, применял весьма резкие выражения.
— То есть огрело будь здоров, я правильно понимаю? — вернулся Аллар к обычному языку. — И сколько ребер сломано? Что там сейчас у тебя? Осколки в легких, внутреннее кровотечение? Какие еще диагнозы врачи ставят, ты лучше меня знаешь.
— Брось, Олайош, все менее серьезно. Я крепче, чем ты думаешь. Хотя признаюсь честно, порой мне очень хочется позвать тебя в няньки.
— Поглядите, он еще и язвит! Да тебе лежать надо и стонать в голос. Или прямиком в лазарет отправляться, а не сюда и уж тем более не в рейд.
— Дай минут десять на регенерацию, и все будет в порядке. Повреждены подкожные кровеносные сосуды, отсюда кровоподтеки. Ничего действительно серьезного. Пара трещин в ребрах. Затянется.
— Угу, я сразу так и подумал. Всего лишь пара микроскопических трещин и небольшие синячки. Определенно. Тебе по меньшей мере полчаса лежать нужно. На себя посмотри. Ты не можешь глубоко вздохнуть и любое движение делаешь медленно. Когда брал костюм, старался не наклоняться, поскольку при таких манипуляциях тебе в сто раз больнее. Ложись, и, пока регенерация не завершится, мы никуда не пойдем. Однако меня сейчас очень интересует твоя реакция на столь мощный удар. Они ведь часто спонтанны. Даже не желая того, можно причинить вред в ответ.
— Я был излишне резок в выражениях.
— И все? Просто резок в выражениях? На словах, что ли? Ну знаешь… Да если бы меня приложило родовой магией, я бы за себя не ручался. Вполне мог кого-нибудь прибить.
— Там не было кого-нибудь, — не удержался защитник.
— Опять язвишь? Вообще-то о таких моментах принято предупреждать. Например, показывать колечко и говорить, что его подарили на помолвку.
— Вряд ли она знает о свойствах кольца.
— А ты куда смотрел?
— Не на него. Да и символики не видно, развернута к ладони.
— Нарочно спрятала?
— Олайош, к чему пытать подобными вопросами меня? Спроси сам, насколько сильно твоя любимая ученица желает добить недруга будущей семьи.
— Очень смешно, — усмехнулся Аллар, — наверное, сильно желает. Вот посчитай сам, ядом Архъаны тебя травили, низшим добивали, теперь родовой магией прошлись. Ах, это я еще про рагу забыл.
— Мне больно смеяться, — хмыкнул защитник.
— Наконец-то сознался, что ему больно. Вот и лежи молча.
И он задумчиво взглянул на закрывшего глаза друга. Судить о чувствах Эсташа всегда было крайне тяжело, и Аллар привык строить догадки, основываясь на своих наблюдениях, которые складывались из мелочей, незаметных постороннему взгляду. Поэтому ему и спрашивать не требовалось, кого именно обнимал Эсташ. Пока он замечал реакцию лишь на одну девушку.
Огонь. Да, именно огонь. Пламя защитника, которое находилось под жестким контролем хозяина и вырывалось лишь в случаях, когда его требовалось направить на чье-то спасение. Очень опасное и яростное, способное обратить в пепел любую тварь за доли секунды. И если вдруг огонь защитника сосредотачивался вокруг женщины, это говорило о многом. Слишком многом. Олайош знал лучше других, что нарушать этику гимназии, прикасаясь к ученице, Эсташ никогда бы не стал. Его сперва следовало довести до той черты, когда огонь вырывается из внутренних тисков и заполняет не только сердце, но и разум, заставляет забывать о своих принципах и потерять привычный контроль. Сколько же времени он себя сдерживал? И почему, Цахарис раздери, Мариона вдруг оказалась чужой невестой?
— Эсташ, — негромко позвал он.
— Мм?
— Ты не ошибся? Может, это защита какая-то?
— Нет.
Ответ был решительным и коротким. Поднявшись со стула, Аллар приблизился к другу и, игнорируя его недовольство, быстро оттянул ворот туники. На груди защитника, точно вырезанные на живую, шли по коже красные рваные полосы, уродливо пересекая метку защитника и врезаясь в плоть почти до мяса. Схематичное изображение цветка, родовой символ, хорошо знакомый и Олайошу. Отметина, которая сразу же развеивала все сомнения относительно причин магического воздействия. Пока Аллар смотрел, ровные красивые линии, складывающиеся в крылья, вспыхнули золотистым светом, а страшная рана начала потихоньку затягиваться. Осторожно отпустив ткань, мужчина неслышно вернулся на свое место, не желая более тревожить друга.
