— Это мой выбор, — ответила так, как было закреплено клятвой сенатору. — Однако будь у меня возможность, отложила бы помолвку. — Все, что удалось произнести.
— Почему?
Пришлось ответить вопросом на вопрос:
— Что вы знаете о сенаторе Орселе?
— Вопрос хороший. Понимаю, что тебя интересует их семья. Но о сенаторе, если исключить мои выводы и предвзятое отношение, невозможно сказать дурного слова. Идеальный политик, семьянин и отец. Сын достиг немалых высот, поскольку Орсель лично следит за успехами Арто. Сенатор всегда следует букве закона, не имеет ни единого пятна на репутации, заботливый муж, который вот уже долгое время печется о серьезно больной жене. Лучшие врачи, дорогостоящее лечение. Он практически идеален, Маришка. Но я не люблю Астаила, возможно, здесь просто сказывается моя предвзятость. По его вине пострадали дорогие мне люди. Ведь именно Орсель поднял законы, поставившие защитников в самые невыгодные условия. Хотя, опять же, сенатор ничего не нарушил, это его обязанность — заботиться о благе страны. Но есть ощущение, что он гораздо больше заботится о собственном благе и своих интересах. Только ощущение, Мариона, без доказательств.
Как жаль! Как обидно! Такого умного и сильного противника, как сенатор, представляется невозможным переиграть. Остается одна надежда на мои способности, если они вообще работают. Только меня бесконечно волновал такой вопрос:
— А как Эст… как арис Лоран себя чувствует?
— О Гийоне уже позабыла? — хитро прищурился Олайош.
Я покраснела и поспешила исправиться:
— Он в порядке?
— Оба замечательно себя чувствуют. Твое колечко начинено неслабой родовой магией. Именно глава рода, как я понимаю, наделил его такими свойствами, поскольку у разных артефактов различное влияние. Опять же Астаил действовал жестко. Никто не имеет права покуситься на принадлежащее их роду. Суть этой магии… — Олайош взял мою руку с кольцом, а когда я испуганно вскрикнула и попыталась ее отдернуть, быстро успокоил: — Не переживай, удар может испытать лишь тот, чьи мысли о тебе относятся хотя бы к разряду увлеченности. Тут еще важна твоя реакция. Когда отвечаешь взаимностью, удар тем сильнее, чем сильнее ответ. Если равнодушна, только магией уколет, словно иголочкой.
— Но арис Лоран и арис Гийон…
— Да, знаю. Один вида не показал, другой грохнулся в обморок. Про Эсташа не хочу говорить, думаю, сама понимаешь, а про нашего поэта говорить нечего. Слишком впечатлительная натура. Преисполнился вдохновения и не самых скромных мыслей, временно, конечно. Вообразил тебя девой из грез, сам себе поверил, а когда дотронулся, схлопотал слабый магический заряд. Он больше от испуга и неожиданности свалился, поскольку повреждений никаких.
У меня никак не шло из головы замечание, сделанное Алларом еще в классе. Значит, когда положила ладонь с кольцом на грудь Эсташа, защитника как раз и настиг удар, и он понял, что я помолвлена с другим. И поскольку ощущения и чувства были настолько сильны, что я себя даже не контролировала, ему пришлось намного хуже, чем Гийону. И Олайош не просто так бросил свое замечание, он хотел, чтобы я об этом узнала.
Пока размышляла обо всем, опустив голову, Аллар за мной наблюдал, а потом вдруг сказал:
— Защитники любят отчаянно, знаешь? Они не люди и не испытывают сомнений в чувствах, не колеблются и никогда не играют. Не бегают от предмета страсти, не могут передумать и изменить своему влечению, если вдруг узнали что-то, способное разом остудить привязанность обычного человека. Для них такого не бывает. Поэтому, если обрубать связи, то делать это надо сразу и навсегда или же не начинать.
— Они могут запретить себе чувствовать?
— Сложно запретить, если уже почувствовал, — слегка улыбнулся Олайош, — но можно закрыться, притупить остроту эмоций, если не вышло помешать им возникнуть.
— Закрыться щитом? И это со всеми работает?
— Почти.
— А с кем нет? Вы как-то упомянули о жрицах, расскажете сейчас о них?
Олайош задумался на миг и кивнул.
— Хочешь прогуляться по крышам?
С Алларом мне не страшно было даже прыгнуть в ущелье, поэтому согласилась не раздумывая.
Глава 8
ЖРИЦЫ И ЗАЩИТНИКИ
Тихая и светлая летняя ночь окутала башни. Звезды сияли так ярко и близко, что можно было, казалось, снять их рукой с небосклона. В ущелье резвился ветер, то набирая силу, со свистом проносясь вдоль старых камней, то стихая и переходя на невнятный шепот. Было тепло, но дневная духота уже уступила место приятной прохладе. Тонкий серп месяца серебрился над соседней горной вершиной. Мы сидели с Олайошем на крыше, выбравшись сюда через слуховое окно, и смотрели на всю эту безмолвную красоту. В первое время даже говорить не хотелось — просто отдыхать душой и сердцем, ощущая особый мир и покой, разлитый в чистом горном воздухе.
— Кто такие жрицы, Маришка? — начал Олайош. — Девушки, мало чем отличные от других. Они рождались в обычных семьях Кенигхэма. В какой угодно могла появиться одаренная дочь. От чего это зависело? Никто не мог сказать. У каждой из них был дар исполнять желания. Я рассказываю тебе все с точки зрения человека, знавшего начало и конец, а потому не буду вдаваться в подробности, как люди выясняли, что такие девочки есть, как приходили к пониманию истинной сути их волшебства. Юных созданий всегда отличала особая внутренняя чистота, тяга к справедливости, искренность и способность сопереживать и жалеть других. Понимаешь, все это было дано им не зря. Чтобы не могли нанести своим даром вреда остальным людям. В силу жрицы входили ближе к совершеннолетию, а до этого дар работал спонтанно и нестабильно. Помимо прочего, была у волшебства и оборотная сторона. Каждое исполненное желание, особенно то, на которое требовалось много сил, повреждало ауру.
— Как повреждают ее проклятия?
— Проклятия, порча, отречение от всего святого, да мало ли имеется причин. Приводило это к тому, что даже крепкие здоровьем начинали болеть. Погибали жрицы всегда молодыми. В итоге был создан орден сестер или служительниц. Самые опытные забирали в него одаренных девочек, чтобы обучать, передавать знания, контролировать их силу и успеть сделать как можно больше за свою короткую жизнь.
— И родители отправляли туда дочерей?
— Отдавали совсем маленькими. Что им еще оставалось, кроме как послать ребенка на обучение и дальнейшее служение людям? Сама понимаешь, зная о последствиях дара, они попросту не имели другого выбора, ну а после был принят и такой закон. В ордене старшие девушки заботились о младших и росли, и жили бок о бок. Это было, Мариша, до появления защитников.
— Вы говорили, что истинных призвали.
— Ты ведь знаешь, как раньше существовали люди? О тварях, приходивших из-за гор? Огромные потери нес Кенигхэм в те смутные времена, но именно служительницы нашли выход. Объединяя силы, они могли сделать очень многое, и они пожелали, чтобы появились особенные воины, способные дать отпор жестоким существам, умеющие защитить людей, но не способные причинить им вред. Так в наш мир пришли защитники. Просто появились однажды во время особо кровавого нападения. Спустились ли с горных вершин или с небес, легенды разное говорят. И появление это описано в старых книгах так: «Глаза и волосы их и вся кожа сияли золотым пламенем, а за плечами были расправлены огненные крылья». В тот день была одержана первая за всю историю Кенигхэма победа, когда твари не ушли обратно, утащив с собой сотни невинных жертв, а полегли в битве.
